Евгений Д., фотограф, 54 года:

«Парень в балаклаве улыбнулся, и я понял: стрелять они не будут»

— У всех одна претензия: почему, (блин), в субботу? Испортили выходные. С ночи (пятницы) сначала все сидели и ждали — придет, не придет (Пригожин в пятницу, 23 июня, разместил заявление, что идет на Ростов. — Ред.). Спать лег поздно. Утром узнал, что захвачены штаб округа, ФСБ, полиция. Если честно — было страшно. Но, знаешь, не как в августе 91-го. Это все было, скорее, похоже на октябрь 93-го.

Но надо было ехать, так что я там с самого утра был, часов с девяти. Интуиция не подвела: у всех взрослых людей в глазах был страх.

Молодые — другие, они ж ни черта не видели в жизни. Многие и танк настоящий — не на параде, а в работе — видели впервые. Такой, знаешь, не надраенный до блеска, а пыльный, покоцанный местами, воняющий соляркой и еще чем-то — опасным. Я стоял, смотрел на этот застрявший в воротах танк…

Первые зеваки близко не подходили, стояли на перекрестке и фотографировали не все — боялись. Не понятно, чего было ожидать. У нас менты на митингах, бывает, и палкой замахивались, чтобы не снимали, хотя они тоже в масках. Когда я первый раз навел объектив на парня с автоматом, он в упор на меня посмотрел, страшно стало.

Я видел людей после войны. Во время обеих чеченских (первой и второй чеченских кампаний. — Ред.) я на такие глаза насмотрелся тут. В госпиталях и вообще. Знаешь, что в них? Тоска. Бесконечная смертельная тоска.

Парень был в балаклаве, улыбнулся, и я понял, что стрелять они не будут. И спокойно отработал. Поехал домой, слил фото, отдохнул немного. К тому времени стало понятно, что едет «Ахмат». Поехал уже сам — просто из любопытства.

Пригожина не снял, был в другом конце площадки, когда он выезжал. Толпа его реально провожала как суперзвезду. Он, кстати, и выглядел как стареющая примадонна, которая думала, что про нее все забыли, а оказалось, что поклонники все помнят.

Анна, 54 года, журналист:

«Это — патентованные убийцы, но они вели себя так, что никакой угрозы от них не исходило»

— Да, вагнеровцы не запрещали себя снимать, и вообще вели себя очень корректно — это первое, что бросалось в глаза. По сравнению с нашей полицией… Опять же: «вагнера» блокировали штаб, но не мешали военным работать. Те выходили, входили. Я попыталась одного сфотографировать, так он как взъелся на меня: «Что вы здесь снимаете? Сейчас заберем!» Прямо в погонах. Толкнул меня. Агрессия шла от человека, который вроде бы должен был в этой ситуации меня защищать.

А я была на митингах оппозиции, немного понимаю «за опасность». Они неохотно вступали в разговоры, но не грубили никому. Вежливо просили людей отойти, если что. Те, кто соглашался говорить, в балаклавах, говорили одно и то же: плохие элиты, мы не против народа. Кто к ним приходил? Я была там днем, вечера дожидаться не стала. Днем публика была разношерстная. Одни подходили и говорили: «Мы вас поддерживаем!» Кто-то молча на все это смотрел со стороны. Видела, как чуть не подрались две тетки. Одна пришла обниматься, видимо, а вторая что-то не то сказала. Началась перепалка, они там уже драться собирались. Один вагнеровец стоит такой с автоматом, улыбается, говорит: «Девочки, не ссорьтесь!» От них исходило такое внутреннее спокойствие. Много было людей 45–50 лет. Их эмоции мне были понятны. Ты же понимаешь, что у людей накопилось очень много раздражения к местной власти.

Геннадий, 36 лет, фотограф и видеооператор:

«Страшно мне стало, когда заговорили, что «Ахмат» идет»

— Я там был с 11 утра, поэтому могу сказать, что сначала ничего такого не было — братаний, обниманий. Люди приходили, фоткались на телефон, фоткали танк, стояли, смотрели. Где-то часа в три или ближе к четырем появились какие-то товарищи с флагами «Вагнера». Какой-то мужик, не совсем трезвый, пошел к вагнеровцам с вопросами «Кто вы? Что вы здесь делаете?». Так на него другие зеваки стали нападать, оттаскивать от солдат, лещей ему там надавали. Вагнеровцы их разнимали, говорили, что не надо никакой агрессии. «Расслабьтесь, веселитесь!» — говорят. (24 июня в Ростове были отменены все праздничные мероприятия по случаю Дня молодежи. — Ред.). Я это для себя назвал «Вагнер-фест». Они извинялись, за то, что танками попортили асфальт на Буденновском (в понедельник, 26 июня, глава администрации Ростова-на-Дону Алексей Логвиненко подтвердил, что в результате «визита» ЧВК в городе было повреждено 10 тыс. кв. метров асфальта. Председатель комитета Госдумы РФ по обороне Андрей Картополов заявил, что к ЧВК «Вагнер» за произошедшее в Ростове нет никаких претензий. — Ред.). Общаться я с ними не лез, это не моя работа.

Страшно мне стало, когда заговорили, что «Ахмат» идет. Сразу начал искать место, куда можно будет спрятаться, если вдруг начнется стрельба. С коллегой постояли, поговорили, обсудили, что делать в такой ситуации. Думаю, там было немного людей, которые понимали, какая опасность им грозила. Когда началась стрельба (по предварительной информации, на здании «Ростелекома», которое расположено напротив Ростовского цирка, сработала сигнализация, и бойцы открыли стрельбу по зданию, чтобы разбить источник звука. — Ред.) и люди побежали, я подумал: «Ну все, началось!» А потом видел, что они бежали без страха, некоторые прятались за выступы —

Я вообще удивился: 11 вечера, люди с детьми, с колясками приперлись, ходили с пивасиком, орали что-то. Да, «парад Пригожина» действительно закончился под аплодисменты. Это была толпа в пару сотен человек, часть нетрезвые. Ментов целый день вообще видно не было. Они приехали, когда уже технику стали грузить. С мигалками…

Маргарита Ч., 30 лет, медиаменеджер:

«Когда сообщили о перемирии, я выпила шампанского и пошла на Буденновский»

— Я руковожу СМИ, которое с самого начала поддерживает «Вагнер», когда он пошел на Украину. По аудиосообщениям Пригожина (в пятницу, 23 июня, Евгений Пригожин сообщил, что лагеря вагнеровцев обстреляны из тыла, много его солдат погибло, он должен добиться отставки министра обороны Сергея Шойгу, и поэтому идет на Ростов. — Ред.) я поняла, что начинается ж…а. Потом пришли сообщения, что РИА ФАН (информационное агентство, подконтрольное структурам Евгения Пригожина. — Ред.) закрыто. Мы поняли, что за нами теперь тоже придут. Когда вечером сообщили о «перемирии», я выпила шампанского и все-таки пошла на Буденновский. Было страшно, конечно. Шли сообщения, что скоро прибудет «Ахмат». Ничем бы хорошим это не закончилось. Но когда пришла, увидела. Люди ходили, пели песни, фотографировались на танках. Когда вагнеровцы стали грузиться, чтобы уезжать, появилась полиция. Провокатор как-то с флагом «Вагнера» к ним подошел и говорит: «Где вы были?» Несколько человек рядом начали скандировать «Позор, позор!». Я поняла, что сейчас может возникнуть потасовка, подошла с камерой к мужику и говорю: «Зачем вы оскорбляете сотрудника полиции?» Как-то удалось сгладить конфликт.

Полиции действительно не было весь день. Наш сотрудник был там с утра — ни одного. Напротив — Ленинский райотдел полиции, как он работал — не понятно. Полиция появилась только после сообщений о перемирии.

Все ростовские журналисты сидят в специальном чате, где представители органов власти обычно отвечают на какие-то срочные вопросы. Никто не отвечал весь день. Пьяных я не видела. Люди действительно с колясками вечером приходили (с малышами рекомендуют выходить или утром, или вечером — из-за жары, днем 24 июня было свыше 30 градусов. — Ред.). Атмосфера была очень добродушной.

Ни антивоенных, ни антипутинских лозунгов не было. Когда увидели машину, в которой ехал Пригожин, ему аплодировали как какой-то суперзвезде. Слежу за форумами, у нас ростовчане пишут, что у Пригожина «железобетонные яйца», что иного выхода у него не было, как пойти ва-банк. Про «постановку» и «договорняк» тоже пишут, но, если честно, я не верю, что у Министерства обороны хватило бы мозгов такое придумать.

Иван, 40 лет, журналист:

— Я первым делом не в центр поехал, а на таганрогскую трассу — посмотреть, что там происходит. Там действительно въезд в город был заблокирован. Стояла минная растяжка. Полиции не было видно, только эти ребята, ну еще человек 15 мужичков моего возраста — с пузиками таких, пассионариев, с бородками, типа, брутальные парни. Стояли возле вагнеровцев и с умным видом рассуждали об оружии. Я спросил у вагнеровцев, можно ли сделать фото. Меня попросили только лица людей не снимать. В центре к тому времени все ждали приезда «Ахмата». Было шумно, над площадью летал чей-то квадрокоптер.

В какой-то момент вагнеровцам, видимо, пришла информация о приближении «Ахмата». Они стали просить, чтобы люди уходили с перекрестка. Но многие просто переходили на другую сторону дороги и продолжали смотреть.

Ко мне подошел один, видимо, из «сидельцев», начал мне задвигать: «Да я с Ёбурга, понимаешь!» Потом какой-то тип, лет 65, пьяный в зюзю, прицепился к «вагнеру» — стал рассуждать о преимуществах калибра 7,62 перед 5,45. Экспертное мнение, типа, высказывал.

Думаю, [вагнеровцам] была дана установка вести себя максимально корректно. Даже было интересно, кто это их так научил себя вести. Когда между зеваками началась какая-то потасовка — кто-то что-то сказал не то в адрес «Вагнера», они разнимали дерущихся. Чтобы так уж сильно их угощали — я не видел.

Брали из вежливости, ну или магазинное. Мороженое там им кто-то припер. Военные из штаба входили, выходили. Было видно, что никто им работать не мешает. Что происходило в райотделе полиции, который напротив цирка, я не знаю. В какой-то момент я захотел сделать фото вагнеровцев с оружием на фоне цирка, чтобы на переднем плане была полицейская мигалка. Практически влез на эту машину. Думаю, они меня видели, но реакции никакой не было.

Слышал, как ростовчане подходили и разговаривали с вагнеровцами, которые стояли по периметру штаба военных, никакой агитации бойцы не вели, только кивали.

Ростов-на-Дону