«Давайте, молодцы, пятилетку в три года!»

«Я бы раньше ушел, но мне было интересно: вот пришло новое руководство, может что-то другое будет, будут новые веяния, шоколадки раздавать начнут», — смеется Сергей Груздев, судья Мосгорсуда в отставке, ныне — адвокат. Сергей проработал судьей десять лет, семь лет из них в Мосгорсуде, рассматривал на первой инстанции резонансные дела и, в частности, дело по обвинению во взятках бывшего следователя, экс-главы СК РФ по Москве Александра Дрыманова, а также дело пятерых экс-полицейских, подбросивших наркотики журналисту Ивану Голунову. Рассматривал Груздев и дела о госизмене.

Судья Груздев ушел в отставку в июле 2021 года, проработав под началом Птицына чуть меньше года. Говорит, что Птицын, когда пришел в Мосгорсуд, даже не познакомился с коллективом, а когда Груздев подал заявление об отставке, его не вызвал ни председатель Мосгорсуда, ни его заместитель, никого не интересовала причина его ухода, никто не поинтересовался, что случилось.

Спрашиваю, поменялось ли что-то существенно в Мосгорсуде при Птицыне.

Когда его спрашиваешь, почему он ушел, Груздев отвечает, что устал, нагрузка была очень большая, работал днем и ночью.

«Вот помню, пришел я из отпуска, а у меня на утро два продления ареста. На 10.30 — Сергей Полонский (российский предприниматель), на 11.30 — Хорошавин (губернатор Сахалинского края). В этот день я Полонского к восьми часам вечера закончил рассматривать, а мне нужно было еще Хорошавина слушать».

Груздев говорит, что только к субботе начинал с близкими разговаривать, а единственный день, когда он мог отдыхать, было воскресенье. При этом он отрицает, что за годы работы в суде на него оказывалось какое-либо давление кем-то из руководителей.

«Они устали»

«Самое дорогое для меня то, что позволяет мне встретиться с вами и вашими коллегами, то, что я смог за годы работы в суде сохранить независимость. Независимость можно сохранить только в одном случае — быть честным и принимать решения по закону. Разбуди меня ночью — и я смогу объяснить каждое вынесенное мной решение по конкретному делу.

Я понимал, что у меня могло оказаться какое-то ангажированное дело и на меня могло бы оказываться давление, но я прикладывал максимум усилий, чтобы такого не случилось».

Жаль, не рассказал бывший судья Груздев, какие усилия он «прикладывал», будучи судьей Мосгорсуда.

Задаю коронный журналистский вопрос про обвинительный уклон в суде.

«Нет обвинительного уклона. В суде нет «палок» за обвинительные приговоры. И тебя не лишат статуса за оправдательный приговор. У меня были оправдательные приговоры, и они были засилены», — утверждает Сергей Груздев (подтверждены в вышестоящей инстанции). Оправдательные приговоры он выносил, еще когда работал в Зюзинском районном суде, куда его назначили после шестилетней работы помощником судьи Верховного суда. А вот в Мосгорсуде оправдательных приговоров у Сергея Груздева не было, если не считать оправдательного приговора, вынесенного по вердикту присяжных. И с решением присяжных Груздев был не согласен, он считал, что подсудимый — виновен.

но после этого его решение, вынесенное по итогам этого разбирательства, точно соответствовало просьбе этих следователей и следовательниц.

Сергей Груздев уже привыкает к своему новому статусу, он говорит, что адвокатом быть интересно и эта работа дает ему возможности для творчества и больше свободы выбора. Ведь когда председатель суда распределяет тебе дела для рассмотрения, ты не можешь отказаться, а подзащитных ты можешь выбирать себе сам.

Я слушала Сергея Груздева и вспоминала других судей, с которыми мне удалось пообщаться, когда они ушли в отставку. Как правило, это были судьи, работавшие также, как и Груздев, под началом Ольги Егоровой, и уходили они, в отличие от него, со скандалом и рассказывали журналистам о «телефонном праве», о том давлении, которое оказывалось на них непосредственно Ольгой Егоровой или председателем того районного суда, где они работали. Одна из этих судей до отставки служила председателем районного суда в Москве и очень не хотела, чтобы я публиковала ее откровения, потому что боялась, что Ольга Егорова сможет ее отставку приостановить или прекратить, а это лишит экс-судью пенсии. И именно благодаря им мы много узнали о московской судебной системе, о том, как она устроена, и подтвердили многие из своих догадок.

Сейчас же, когда спрашиваешь, почему судьи уходят, а исходя из отчетов Квалификационной коллегии Москвы в 2019 году по собственному желанию ушли из разных судов 92 судьи (это еще при Егоровой), а в 2021 году — 57 судей (при Птицыне). Более свежих данных на сайте квалифколлегии почему-то нет), говорят: «они устали».

«Смоги!»

Опрошенные мною московские адвокаты оказались единодушны: в московском правосудии без Ольги Александровны или «бабушки», как называют ее некоторые, ничего не поменялось. Судьи, как и раньше, делятся на тех, кто сам знает и понимает, какие нужно принимать решения по резонансным делам, и по их послужному списку видно, что они в этом «понимании» преуспели. И на тех, кто не понимает, какое решение принять, вот они и приходят к руководству с «докладами», и им надо давать указания. Один из адвокатов на условиях анонимности рассказывает, что он слышал от судьи районного суда:

И это разговор сегодняшних времен. Такое бывало и при Ольге Александровне, и в этом смысле ничего не изменилось. И не может измениться, потому что «телефонное право» существует, и судьи так же идут советоваться с вышестоящими инстанциями, какое решение выносить, чтобы оно «устояло».

С этим согласен и адвокат Константин Ривкин: «Стратегически ничего не поменялось, замена одного «шпунтика», хотя и важного в этой системе, ничего кардинально не дает. Судьи боятся только одного: отмены и изменения судебных решений. Это отрицательный показатель в их работе. Когда я разговаривал несколько лет назад с председателем одного из судов, он мне четко объяснил, как это устроено: «Мне одно, второе, третье решение отменяют, и квалифколлегия меня лишает статуса». Так что когда они выносят решения, они думают не о законе, не о решении пленума Верховного суда, а о том, как отреагирует высшая инстанция на их приговоры. Роль личности в истории, конечно, велика. Другое дело, насколько эта личность самостоятельна. А господин Лебедев, который возглавляет Верховный суд с «лохматого года», вполне устраивает власть.

Недавно мне показали приговор по делу о взятке. А там санкции статьи от семи до двенадцати лет, так вот судья дал пять лет, «ниже низшего» и в приговоре подробно обосновал свое решение». Адвокат Ривкин говорит, что судья, который рассматривает ходатайство следователя об аресте, всегда знает, «что за дело, от кого оно пришло», и, если это дело курирует ФСБ, то, значит, «стража точно будет».

Ольга Егорова, будучи председателем Мосгорсуда, была человеком очень публичным, давала много интервью, о ее манере управлять судьями и ее «крутом нраве» ходили легенды. «Она была живым человеком, подверженным разным эмоциям», — говорит один из адвокатов, а о Птицыне мы ничего не знаем». И правда, за два с половиной года на «хозяйстве» новый глава Мосгорсуда так и не дал ни одного интервью столичным журналистам. Когда же он был председателем Южного окружного военного суда, он однозначно высказывался против оправдательных приговоров в судах, называя их «браком в работе следственных органов и прокуратуры». И призывал журналистов «не мерить правосудие количеством оправданных». В этом смысле они с Ольгой Егоровой вполне союзники.

«Судебного исхода не случилось»

После смены председателя Мосгорсуда судебные эксперты предрекали, что Михаил Птицын приведет в столицу судей из военной юстиции. И действительно, у председателя Мосгорсуда появилось два новых заместителя, один из них — Максим Ивченко, бывший заместитель Птицына из Южного окружного военного суда, второй его заместитель, Алексей Иванов, пришел из Второго кассационного суда общей юрисдикции, так что не совсем уж свой. Третий заместитель председателя Мосгорсуда — Любовь Ишмуратова, она в Мосгорсуде с 2008 года и сменила близкого к Егоровой Дмитрия Фомина, который после ее отставки уволился со своей должности. Его уход был вполне ожидаем; в судейском сообществе поговаривают, что Фомин надеялся, что после ухода Егоровой займет ее место. Но пришлось уйти и сдавать экзамен на адвоката.

Птицын пытался пробить назначение председателем Басманного суда своего человека Василия Голованова, председателя Ростовского гарнизонного военного суда, но согласовать его кандидатуру на посту одного из самых важных судов Москвы не удалось. Этот суд в качестве исполняющей обязанности председателя возглавляет судья Елена Ленская. Недавно Совет ЕС ввел санкции против девяти лиц, причастных к осуждению Владимира Кара-Мурзы*, и судья Ленская вместе с судьей Сергеем Подопригоровым вошла в новый санкционный список.

Как ни странно, большего судебного «исхода» пока не случилось.

Вообще, если изучить состав московских судей — как в Мосгорсуде, так и в районных судах, то можно найти в них очень много служителей Фемиды, известных по резонансным делам, в частности, включенных в список «Сергея Магнитского», а также отмеченных в докладе общества «Диссернет» как кандидаты наук, в чьих диссертациях были найдены некорректные заимствования у их коллег.

Карьера таких «звезд» столичного судейского сообщества продолжается вполне успешно и при новом председателе Мосгорсуда.

• 10 мая 2023 года судья Татьяна Неверова, которая в бытность судьей Тверского суда оправдала тюремного врача Дмитрия Кратова по делу о смерти Сергея Магнитского в СИЗО, назначена председателем Симоновского суда Москвы,
• судья Виктор Данилкин, выносивший приговор по второму «делу ЮКОСа» и назначенный после этого председателем Хамовнического суда, уже с 2018 года трудится председателем Чертановского районного суда.
• Судья Алексей Криворучко, также фигурант «списка Магнитского», продолжает свою карьеру в Тверском суде.

Кажется, что единственный из одиозных судей, кто при Птицыне покинул «систему», это судья Артур Карпов из Басманного суда, также «фигурант» «списка Магнитского», известный тем, что брал под стражу большое число обвиняемых по резонансным делам.

«Главные подконтрольные лица — председатели судов»

Адвокат Андрей Морозов обращает внимание на то, каким образом в России назначаются судьи.

Есть публичная установленная законом процедура, когда Высшая квалификационная коллегия или квалификационная коллегия субъекта по заявке председателя соответствующего суда размещают объявления на замещение должности судьи, проводится конкурс, кандидаты сдают экзамен, потом проходят некоторый отбор в системе квалифколлегий. Согласно Конституции и закону, президент утверждает рекомендованные квалифколлегиями кандидатуры судей по представлению председателя Верховного суда. Именно последний этап имеет решающее значение, потому что на этом этапе методом негативной кооптации отсекается множество кандидатов. Будущих судей изучает комиссия по назначению судей при президенте, в которую, кроме прочих, входят бывшие и действующие высокопоставленные сотрудники ФСБ.

«За волокиту можно привлечь любого судью»

Адвокат Морозов напоминает, что по закону о статусе судей любой гражданин может пожаловаться на поведение судьи или на грубое нарушение прав участвующих в процессе со стороны судьи. В Москве тоже работает квалификационная коллегия по дисциплинарной практике, и при Мосгорсуде даже создана комиссия по этике. На сайте комиссии по этике и можно обнаружить, что общее количество жалоб от составляет от шести до девяти тысяч жалоб в год.

«Оказывается, что 99 процентов из этих жалоб не принимаются к рассмотрению квалификационной коллегией Москвы. Вместе с тем публикуются статистика и решения Высшей квалификационной коллегии судей (рассматривает жалобы на решения ККС), позволяющие проанализировать, за что судей привлекают к дисциплинарной ответственности.

Если мы говорим о порядках, то 95% всех этих производств — нарушение разумных сроков судебного разбирательства, то есть так называемая волокита. Критерий работы судебной системы — это не нарушение прав участников процесса, не обеспечение процессуального регламента, не правильное применение материального права, даже не общая человеческая этика, а эффективность, сроки — надо быстрее отписывать дела».

А поскольку за волокиту можно привлечь практически любого судью, адвокат Морозов высказывает предположение: «Я не могу это доказать, но думаю, что многие со мной согласятся интуитивно: в действительности к дисциплинарной ответственности привлекают не тех судей, которые нарушают сроки разумного рассмотрения дел, а тех, которые по каким-то причинам становятся неугодными председателю суда или людям, которые контролируют председателя суда, то есть бюрократической вертикали. Дисциплинарные производства за нарушения разумного срока позволяют расправляться с судьями.

Предположение адвоката Андрея Морозова о том, что судей, как правило, не наказывают за незаконные решения отчасти, подтверждает история судьи Юлии Сафиной, пришедшей в судебную систему из прокуратуры.

Судья Сафина, работая в Басманном суде, брала под стражу фигурантов многих резонансных дел и была у руководства на хорошем счету. В 2020 году она отправила на семь лет за решетку бизнесмена Илью Шермана, обвиняемого в мошенничестве. Осужденный пожаловался на судью, заявив, что, вынося приговор, Сафина ссылалась на доказательства, которые не исследовались в суде, и на показания свидетелей обвинения, которые их не давали.

Кроме того, приговор, оглашенный в суде, и приговор, который находился в материалах дела, сильно отличались друг от друга, «что указывало на фундаментальное нарушение тайны совещательной комнаты». Приговор Илье Шерману был отменен Мосгорсудом. В мае 2021 года Сафину лишили статуса судьи, но она добилась отмены решения, и квалифколлегия Москвы восстановила ее статус. Сафину как провинившуюся перевели на рассмотрение административных дел. Но, восстановив ее статус, судейская корпорация пожалела «социально близкую судью», чтобы она могла спокойно доработать до пенсии. Эта история закончилась грустно: судья Сафина вскоре умерла от последствий коронавируса.

«Люцифер собственной персоной»

«У нас есть судебная система города Москвы, а есть судебная система внутри судебной системы Москвы, это два отдельно стоящих суда — Басманный и Лефортовский», — продолжает адвокат Андрей Морозов.

Произносить слово «правосудие» здесь бессмысленно. Басманный суд рассматривает дела, подследственные СК России, а Лефортовский — ФСБ. Я не знаю ни одного примера, когда они не удовлетворили бы ходатайство следствия по тем делам, которые к ним поступают. Это совершенно уникальное явление, но я не удивлюсь, если остальные суды вскоре подтянутся».

Морозов говорит, что, когда началась СВО, коллеги предположили, что тренд на ухудшение работы судебной системы будет только усиливаться. Ощущение от опыта работы за последний год подтверждает это предположение: «Все ухудшается стремительно, это связано с деградацией института правосудия. Гарантий независимости суда не остается, кадровые проблемы никуда не делись, был бы не Птицын, а кто-то другой, я не уверен, что эти процессы протекали бы иначе».

Адвокат приводит пример из недавней практики: в Лефортовском суде рассматривалось продление заключения под стражу его подзащитному.

Решение о продлении она написала заранее. Не будет же она переписывать готовое постановление? Это вынесение заведомо незаконного судебного решения. Можно всех адвокатов опрашивать по списку, и вам каждый будет называть сотни подобных примеров», — возмущается адвокат Морозов.

Адвокат Алхас Абгаджава приводит пример своей беременной подзащитной, обвиняемой в мошенничестве. В Замоскворецком суде одна и та же судья дважды брала ее под стражу. Мосгорсуд эти решения отменял, но на днях в районном суде молодой женщине в очередной раз продлили стражу, а ей рожать через два месяца.

«Вот вы ругаетесь, что судьи злые, с каменными лицами и прочее. Да, это неприятно. Но когда судья у тебя на глазах нарушает закон и выносит бесчеловечные решения, несмотря ни на какие аргументы, и улыбается, просто страшно»,— рассказывает свою историю адвокат Алхас Абгаджава

Сроки для новых диссидентов

Так чем запомнится председатель Мосгорсуда Михаил Птицын? Прежде всего, новыми политическими процессами, по которым за мнения людей сажают на сроки, которые обычно дают за убийства. Ведь, что бы ни говорил бывший судья, а ныне адвокат Сергей Груздев, могу с уверенностью предположить: Михаил Птицын еще до оглашения приговоров по резонансным делам прекрасно знает, какие сроки огласят его подчиненные судьи, как по «делу журналиста Ивана Сафронова» — 22 года за «госизмену», 8,6 года политику Илье Яшину* по статье о «фейках», 25 лет политику Владимиру Кара-Мурзе* по статье о «фейках» и «госизмене». И по другим аналогичным делам.

Тот самый Вячеслав Лебедев, который раньше очень не любил вспоминать, что в бытность судьей Мосгорсуда выносил приговоры советским диссидентам по политическим статьям, очень похожим на сегодняшние политические статьи «о распространении заведомо ложной информации о вооруженных силах», «о дискредитации армии». Тогда диссидентов судили за «распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский конституционный строй», и за «антисоветскую агитацию и пропаганду».

Могу предположить, что в новых сегодняшних реалиях 79-летний Вячеслав Лебедев уже ни о чем не жалеет. Он просто делает свою работу. И если раньше можно было говорить, что он не мог поступить иначе, потому что «были такие времена», то теперь уже никто его не спросит, почему судьи принимают к производству дела, напоминающие, казалось бы, давно уже пережитую всеми нами эпоху.

«Если вам не дают работать, уйдите в отставку»

Экс-судья Конституционного суда Тамара Морщакова часто в своих интервью защищает российских судей. Она считает, что судьи не являются независимыми, они испытывают большое давление и со стороны председателей судов и со стороны правоохранительных органов. «Почему судья не ведет себя адекватно тому статусу, который задан его функциям Конституцией?

Адвокат Андрей Морозов вступает в заочную полемику со своим учителем (он был аспирантом Тамары Морщаковой в Высшей школе экономики, прежде чем получил статус адвоката): «Если судья реально не защищен установленными законодательными гарантиями своего статуса и против него в то же время используется весь аппарат государственного принуждения и спецслужбистский ресурс, чего вы хотите от судей?» — так говорит Тамара Георгиевна. По моему мнению, это справедливое утверждение не снимает вопрос о том, что люди в статусе судьи совершают преступления против правосудия, вынося заведомо незаконные судебные решения.

Будучи последней конституционной гарантией прав гражданина, призванной защитить его от произвола, они сами являются инструментом его репрессий. Я не могу этого принять и понять.

И вот передо мной судья, ушедший в отставку. Сергей Груздев — один из адвокатов, который защищает драматурга Светлану Петрийчук, обвиняемую вместе с режиссеркой Женей Беркович в «оправдании терроризма» из-за пьесы «Финист Ясный Сокол».

Спрашиваю Сергея Груздева — если бы он оставался судьей и ему бы пришлось избирать меру пресечения для Жени Беркович и Светланы Петрийчук, — какое решение он бы вынес? «Зря вы сомневаетесь, что есть судьи, которые могут соблюдать закон. Я бы не стал брать их под стражу, и даже домашний арест — это чересчур», — отвечает мне бывший судья и нынешний адвокат Сергей Груздев. Жаль, что у истории нет сослагательного наклонения….

* Внесен властями РФ в реестр «иностранных агентов».