Андрей Кураев не использовал предоставленное ему время «для переосмысления своей позиции и возвращения на путь церкви», не проявив «ни на словах, ни в делах признаков покаяния», в том числе, не прекратив «свою деструктивную деятельность». Сухим языком патриархийного канцелярита патриарх Кирилл изложил «мотивировочную часть» своего указа от 28 апреля, придя к выводу: «Настоящим прекращается действие (…) моратория» на публикацию решений церковных судов РПЦ от 2020 и 2021 гг. по делу Кураева, и мятежный протодиакон «извергается из священного сана». Теперь в глазах патриарха и его верных чад он мирянин Андрей Вячеславович.

О несправедливости, неканоничности и предрешенности тех «судов» мы немало писали. Несмотря на формальное возрождения института церковного суда в 2000-е гг., на практике он лишь оформляет решения архиереев (на епархиальном уровне) или патриарха (на московском или общецерковном).

Так, разумеется, было и в деле Кураева — его инициировал патриарх на Пасху 2020 г., он же утвердил решение о лишении сана в 2021 г., он же наложил мораторий на его публикацию, то есть притормозил вступление решения в силу. Ну а теперь — снял этот свой мораторий.

Пути Кураева и Кирилла разошлись в 2012 году, когда протодиакон заявил о нравственной порочности позиции патриархии по делу Pussy Riot. Тот год вообще вошел в историю как «пиар-катастрофа патриарха Кирилла» (скандалы с «нанопылью» в квартире в Доме на набережной, где жили двоюродные/троюродные сестры патриарха; с исчезающими дорогими часами на официальных фото и откровенным враньем оправдывающегося предстоятеля), после которой он растерял остатки авторитета в среде либеральной интеллигенции. В воинственной риторике патриарха, призывавшего «покарать кощунниц», в собираемых им многотысячных митингах и в создании личной гвардии типа парамилитарного движения «Сорок сороков» Кураев увидел грядущее превращение РПЦ в «церковь насилия» и ее слияние с репрессивным аппаратом власти.

Затем было обличение «гей-лобби» в патриархии, которое стоило Кураеву профессорских мест в Московской духовной академии и МГУ, ректору которого лично позвонил по этому вопросу патриарх. Протодиакона уволили в заштат, его книги изъяли практически из всех церковных магазинов, епархиям запретили приглашать его с лекциями, которые неизменно собирали аншлаги. Кураев, по его собственному выражению, превратился в свои 50 лет в «идиота» — человека, выступающего лишь в своем личном, частном качестве, без официального статуса. Но он оставался любимцем СМИ, креативным и острым на язык, и его редкие уже встречи со слушателями продолжали собирать аншлаги.

Патриархии все это очень не нравилось, контролируемые ею сайты и блоги нещадно критиковали Кураева, призывая на его седеющую голову не только церковные, но и уголовно-административные репрессии. Начало пандемии коронавируса, обернувшееся очередной личной катастрофой для патриарха Кирилла (после всех его спецмолебнов и объездов Москвы с чудотворной иконой он вынуждел был закрыть для верующих доступ в храмы на Пасху), вывело конфликт с Кураевым на новый уровень. После того как протодиакон намекнул в своем блоге на личную ответственность патриарха за гибель от коронавируса настоятеля Елоховского собора в Москве протоиерея Александра Агейкина, который был одно время «ковид-диссидентом», терпение патриарха лопнуло.

Кураев утверждает, что Агейкин был лишь предлогом. Суть спора с патриархом в том, имеет ли он право «отодвинуть Нагорную Проповедь»; «Добро ли для церкви превратиться в силовое ведомство»; «Где границы насилия, разрешенного для христианина». С первого дня СВО Кураев занял внятную позицию, основанную как на миротворческих заповедях Христа. В августе прошлого года Никулинский суд Москвы оштрафовал Кураева за «дискредитацию Вооруженных сил» — он вынужден был начать более аккуратно подбирать слова, но позиции не изменил. Последние месяцы Кураев оставался, пожалуй, единственным голосом в клире РПЦ в России, который упорно и последовательно указывал на моральные вызовы СВО и предупреждал о ее последствиях для нашего народа.

За этот год он дважды выезжал за границу — в Германию, где живет его брат с семьей, и в Чехию, где прошло его детство.

Он отдает себе отчет, что ходит по очень тонкому льду, но такая позиция представляется ему единственно христианской.

«Теперь вас можно судить за антигосударственную деятельность»; «Деятельность Кураева на 90% политическая пропаганда. За предательство в военное время вообще-то другое полагается»; «Теперь алтарному мальчику Сороса один путь — в Стамбул, к восточному папе» — злобная патриотическая блогосфера едина в осуждении Кураева и пророчит ему едва ли не мученичество.

Действительно, как показывает опыт о. Сергия (Романова) и Иоанникия (Ефименко), отречение патриархии от своего мятежного клирика является сигналом репрессивной системе. «Кирилл как будто ждал, когда наступит самая темная эпоха, чтобы извержение о. Андрея Кураева из сана не выглядело более стремно, чем все вокруг», — написал один из блогеров.

Каким может быть выход для о. Андрея (если угодно — Андрея Вячеславовича), куда он пойдет дальше? «Право сослужения с нынешним патриархом Кириллом, то есть с таким, каким он себя сделал, это сомнительная честь, — пишет Кураев. — Добиваться ее не считал и не считаю нужным». Он обладает предварительным согласием Вселенского (Константинопольского) патриарха Варфоломея на рассмотрение апелляции на решение патриарха Кирилла.

С точки зрения Константинопольской церкви, 9-е правило IV Вселенского собора (451 г.) наделяет Вселенский патриархат статусом высшей судебно-апелляционной инстанции в православном мире. И патриарх Варфоломей, в соответствии с этим пониманием правила, уже снял прещения, наложенные Московским патриархатом на литовских и белорусских (находящихся в эмиграции) клириков, выступивших против СВО. РПЦ этих полномочий за Константинополем не признает, более того — с 2018 г. не поддерживает канонического общения с Константинопольским патриархатом.

Например, в апреле прошлого года такое обращение подписали несколько сотен украинских священников. Если бы Варфоломей, который и сам обличал своего московского собрата, призывая его уйти в отставку, дал бы ход этому делу, то у него теоретически появились бы основания открывать свои приходы на территории РФ. Однако при нынешнем раскладе он смог бы принять Кураева, лишь если бы тот согласился служить за пределами России.

Сам лишенный сана протодиакон пока не склонен переходить в другую церковь: «Какой смысл быть клириком Константинопольской церкви, у которой нет ни одного храма на территории России, — говорит он. — И вопрос в некоем самоощущении и самосознании. Может быть, Господь мне говорит: «Подожди, диаконская ленточка на плече не самое главное, у тебя есть и другие идентичности». Можно иными путями служить Богу». В его словах звучат даже нотки разочарования диаконским служением, которое стало «не служением матери больному ребенку и не заботой детей о престарелых родителях, (…) а хождением с кадилом и бубенцами».

Зарубежный православный мир, который с некоторым шоком смотрит на патриарха Кирилла после 24 февраля 2022 г., не склонен воспринимать всерьез его указ по делу Кураева. Например, известный иерарх Украинской православной церкви архиепископ Иона (Черепанов) заявил, что для него Кураев, который привел ко Христу тысячи людей, остается протодиаконом.

Драма Кураева не завершена, масштаб этой личности выходит далеко за рамки скромного диаконского сана. Его свободный голос должен звучать и дальше, оставляя православию в России некоторые шансы в условиях, когда официальная церковь говорит голосом Кремля.