Выяснилось местонахождение Никиты Уварова, подростка-анархиста, осужденного на пять лет лишения свободы. Его увезли из воспитательной колонии в Канске в Красноярск, в краевую туберкулезную больницу (КТБ-1) регионального ГУФСИН. Название больницы не должно пугать — в нем отражена специфика и ведомства, по которому она работает, и контингента, и географии — Сибирь, однако в ней лечат и обследуют всех осужденных и подследственных, с самыми разнообразными диагнозами. Вместе с тем у КТБ не отнять и ее репутации — довольно мрачной, несмотря на то, что многих там все-таки излечивают. «Новая» о ней писала не раз. Например, вот и вот.

У Никиты, как сообщил его матери Анне 18 марта начальник воспитательной колонии Олег Заложук, плановое медобследование у окулиста.

Вчера газета сообщала о «пропаже» Никиты: его увезли из колонии в неизвестном направлении еще 13 марта, и это обнаружилось случайно. Ни мать, ни адвоката о перемещениях несовершеннолетнего в известность не поставили. Начальник колонии, вышедший из отпуска 17 марта, пообещал Анне разобраться и на следующий день утром ей позвонил, пригласил приехать в колонию, где передал письменный ответ на ее обращение и сказал, что это дурацкое стечение обстоятельств и он, правда, не знал.

Разумеется, если от матери скрывать, где ее сын, мать молчать не будет и сидеть сложа руки не будет, сама примется искать и строить версии. Так и произошло. И из ее предположений выяснились, всплыли на поверхность некоторые подробности быта и повседневности Никиты. В частности, вчера газета писала, что Никита поставлен на профилактический учет (из-за статьи, по которой осужден), каждые два часа должен отмечаться, прикладывая палец к сканеру. Так вот, как рассказала сейчас «Новой» Анна, последнее время прибор не мог считывать отпечаток Никиты, и он должен был проходить отметку по видеорегистратору. Об этом стало известно на последнем свидании. Сотрудница колонии сказала, что, возможно, это из-за авитаминоза.

Гадая, что могло еще случиться и из-за чего сына могли увезти в больницу, Анна также предположила, что он простыл — на свидании в феврале, видя его состояние, она сумела выяснить, что плохо закрывается окно, дует, и Никита мерзнет — кровать стоит прямо под окном. Он сам говорил об этом сотрудникам колонии. На свидании Анна пыталась его подлечить, отпаивала чаем с лимоном и медом. А по выходе написала заявление на врио начальника, так как начальник находился в отпуске. Вчера Анна снова попросила это выяснить, и Заложуку уже отчитались, что окно сделали. В понедельник он на обходе проверит.

Начальник колонии пытался успокаивать Анну: да что вы так переживаете, мол, не беспокойтесь. «А я ему говорю: вы знаете, в июне 2020 года мне тоже так сначала говорили». В том июне, напомню, ребят задержали сотрудники ФСБ и полиции, и когда вызвали их матерей, и Анна приехала и увидела, как один майор угостил Никиту сникерсом. И сказал ей, чтоб она не волновалась: ничего им не будет, они же малолетки.

В те самые минуты телефоны 14-летних детей уже были вскрыты, и из их переписки в VK и Telegram уже лепилось, принимало очертания громкое дело об анархо-террористическом подполье.