Мой коллега по «Новой газете» Леонид Никитинский рассказывает в своей колонке о круглом столе Московской Хельсинкской группы, где встретились те, кто выступает за полную отмену законодательства об «иностранных агентах», и те, кто «предлагает в открывшемся окне возможностей корректировку этого законодательства».

И приходит к выводу о том, что «широкое общественное обсуждение создает определенное давление, которое может быть учтено и в администрации президента».

Тем паче, что президент Владимир Путин, по итогам декабрьской встречи с членами Совета по правам человека, поручил проанализировать законодательство о регулировании деятельности НКО и СМИ, выполняющих функции «иностранного агента» и практику его применения, и представить предложения по совершенствованию этого законодательства.

Но я не спешил бы радоваться кремлевскому либерализму, думая, что там, наконец, поняли, что надо заканчивать постыдную историю с регулярным признанием «иноагентами» журналистов и общественных организаций (даже тех, которые занимаются защитой прав малочисленных народов Сибири).

Минюст (включающий в реестр иноагентов) и Генпрокуратура (включающая в реестр «нежелательных организаций» — еще один ярлык, наклеиваемый на не нравящиеся власти структуры).

Кстати, президент ведь не указал, в каком направлении надо «совершенствовать» — вполне могут предложить еще ужесточить. Тем более, что Путин не устает повторять (в том числе, и на встрече с членами СПЧ), что российский закон об «иноагентах» якобы «гораздо более либеральный, чем аналогичный в США». Хотя любому, кто получает информацию не только от Первого канала, «Вестей» и «Раши Тудей», нетрудно выяснить, что согласно американскому закону FARA, стать иноагентом могут лишь те, кто прямо представляет интересы зарубежных правительств, партий, организаций, компаний или частных лиц («иностранные принципалы»), и действует по их приказу, просьбе и направляющим указаниям. А не те, кто, как в России, получил хоть цент от иностранцев, на любые цели — от гонорара за статью до арендной платы за жилье…

Во-вторых, после прежних встреч с членами СПЧ президент тоже давал немало поручений. Например, поручал подготовить предложения о создании археологического музея-заповедника на Охтинском мысе в Петербурге. Чем это закончилось? Тем, что в угоду интересам «Газпрома», желающего застроить мыс, вместо полноценного археологического заповедника было предложено создать музей в Меншиковом бастионе Петропавловской крепости. И пустить под ножи бульдозеров практически все обнаруженные на мысе уникальные археологические памятники.

Но есть и еще более яркий пример: по итогам встречи президента с членами СПЧ в 2019 году было поручено рассмотреть вопрос о создании единой базы данных жертв политических репрессий и представить соответствующие предложения. Но никто так и не услышал о создании этой базы. Вместо этого, как напомнил на круглом столе МХГ мой коллега по фракции «Яблоко» в Законодательном Собрании, а ранее — уполномоченный по правам человека в Петербурге Александр Шишлов, с использованием законодательства об «иноагентах» был уничтожен «Мемориал»*, который собирал эти данные..

А теперь — о существе спора на круглом столе — о том, что делать.

Есть две точки зрения, у сторонников каждой из которых есть свои аргументы, заслуживающие внимания.

Согласно одной, — ее на круглом столе представляли «Справедливая Россия» и «Новые люди», — нужно попытаться либерализовать законодательство об «иноагентах». Устранить наиболее вопиющие его недостатки, ведущие, в частности, к ущемлению прав СМИ и журналистов.

Например, ввести судебный (вместо нынешнего внесудебного) порядок присвоения статуса «иноагентов». Ввести предварительное (до суда) уведомление тех, кого хотят отнести к «иноагентам», и дать им возможность представить возражения. Обязать Минюст доказывать в суде, что «агент» не просто получает деньги из-за границы, а выполняет при этом прямые поручения иностранного «принципала». Исключать из реестра «иноагентов», если организация в течение определенного времени не получала иностранного финансирования.

Но есть и другая точка зрения — «Яблока» (ее на круглом столе озвучивал Александр Шишлов) и ОВД-Инфо*: полностью вычеркнуть понятие «иноагентов» из законодательства. Как имеющее одну-единственную цель: дискриминации неугодных, только для нее и создавался закон. И потому отнесение к «иноагентам» известнейших СМИ и НКО, которые совершенно точно ничьими «агентами» не являются, а тем более иностранными, — не ошибка правоприменения, а вполне сознательное действие, реализующее подлинные цели авторов закона.

«Это хорошо, но не реалистично», — возражают сторонники «либерализации» закона. Мол, политика — искусство возможного, полностью закон не отменят, а определенных улучшений добиться можно, и этим и надо заниматься. В том числе, стараясь облегчить участь тех, кто попадает в реестр «иноагентов». Как, например, известный и уважаемый эксперт в области избирательного права (признанный «иноагентом») Аркадий Любарев. Который, признавая, что «лучший вариант — полная отмена законодательства об «иноагентах», тоже считает, что это «не реалистично». И что «в тот момент, когда президент дает поручение подготовить изменения, поднимать на щит требование полной отмены неконструктивно».

О поручениях президента уже сказано выше, что же касается улучшений — предположим, что удастся добиться судебного порядка присвоения статуса «иноагента».

И что изменится по существу — при наличии политического заказа «сверху» на признание «иноагентом» очередного неугодного СМИ, или журналиста, или политика, или общественника? Ответ: ничего.

Или кто-то верит, что российский суд, — который сегодня отказывается требовать от Минюста сообщить «иноагентам», оспаривающим этот статус, на каком основании они признаны «иноагентами», объявляя это «служебной информацией», — завтра откажет Минюсту в присвоении неугодным статуса «иноагента»? А если политического заказа не будет — так и суда не понадобится…

Но прав Александр Шишлов, заметивший на «круглом столе», что аргументы о «реалистичности» поправок и «нереалистичности» отмены законодательства об «иноагентах» уводят в сторону от сути проблемы. И переводят разговор от базовой позиции, что это законодательство требуется отменять, на готовность обсуждать второстепенные поправки. Которые, заметим, вносят партии, в принципе не считающие это законодательство порочным, а полагающие что оно необходимо, хотя и нуждается в некотором исправлении.

Время рассудит спор между «реалистами» и «идеалистами» — но если говорить о «нереалистичности» предложения о полной отмене «иноагентского» законодательства, полезно вспомнить историю борьбы за отмену 6-й статьи Конституции СССР, где говорилось о «руководящей и направляющей роли КПСС».

Автор статьи (как и Александр Шишлов) был среди тех, кто в конце 80-х годов в клубе «Перестройка» и Ленинградском народном фронте настаивал на отмене «руководящей роли партии». И мы требовали именно отмены, а не «улучшения» этой нормы! Тогда многие тоже полагали это требование совершенно «нереалистичным» — но именно оно и реализовалось в начале 1990 года, когда смысл 6-й статьи был изменен на противоположный, и КПСС была названа лишь одной из партий, которые участвуют в управлении государством.

Конечно, нет полной аналогии между теми временами и сегодняшними. И нет никаких иллюзий относительно того, что сегодняшняя Госдума поддержит полную отмену законодательства об «иноагентах» (хотя, заметим, и совершенствование этого законодательства — если Госдума на него пойдет, с согласия Кремля, — может оказаться косметическим, или обернуться профанацией).

Но ведь и в то, что может исчезнуть «руководящая роль КПСС» даже за год до того, как это случилось, почти никто не верил. Однако, действовал старый принцип «Будьте реалистами — требуйте невозможного».

*Признаны иностранными агентами