О том, что Федеральная служба исполнения наказаний запросила 25 млрд рублей на цифровизацию тюрем и колоний, стало известно еще год назад. Из заявки ФСИН, положившей глаз на деньги нацпрограммы «Цифровая экономика», следовало, что на эти деньги в 380 тюрьмах и колониях будет внедрена система распознавания лиц, контроля труда заключенных и электронного документооборота. На одну только нейросеть «Системы распознавания лиц, поведенческого анализа и постанализа собранных данных в рамках цифрового профиля осужденного для корректировки программы ресоциализации, построенной на базе искусственного интеллекта» тюремное ведомство замахнулось освоить 10 млрд руб. Первый транш в размере 800 млн рублей, по информации «Коммерсанта», поступил на счета ФСИН в октябре. Предполагается, что тюремная нейросеть будет распознавать лица осужденных и охранников и выявлять «нетипичное поведение», то есть драки, избиения, пытки, а зафиксировав происшествие, сеть подаст сигнал на пульт оперативного дежурного регионального управления ФСИН, и поэтому инцидент «не удастся утаить».

Утаить-то «нетипичное поведение», может, и не удастся, но история Сергея Савельева, придавшего огласке видео пыток в саратовских учреждениях ФСИН, дает основания предположить, что эти сигналы вполне могут храниться без оперативного реагирования — просто для служебного пользования.

Напомню, арестант, программист Сергей Савельев, скачал материалы с серверов саратовских учреждений ФСИН и, освободившись, передал их правозащитникам, после чего уехал во Францию и попросил там политическое убежище. В России же в отношении него возбудили уголовное дело, заочно арестовали и грозят объявить в международный розыск. Бывшему саратовскому арестанту инкриминируется совершение преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 272 УК: по версии следствия, Савельев «осуществил неправомерный доступ к охраняемой законом компьютерной информации», что «повлекло ее копирование» и передачу третьему лицу «для распространения в СМИ».

Инициаторам уголовного преследования Сергея Савельева, видимо, просто не пришло в голову, что сам факт возбуждения дела «за неправомерный доступ к охраняемой законом компьютерной информации» — это красноречивое доказательство того, что руководители с доступом к информации с грифом «секретно» или «ДСП» знали о системе пыток. Знали, но ничего не предпринимали, чтобы привлечь к ответственности садистов и их покровителей. То, от чего у всей страны волосы встали дыбом, было для них не более чем «охраняемой законом компьютерной информацией».

Есть и другие вопросы к программе цифровизации мест отбытия наказания. Так, например, в тюрьмах и колониях предостаточно помещений, не оборудованных камерами видеонаблюдения. Это некоторые кабинеты сотрудников, это душевые и бани, это комнаты хранения личных вещей арестантов. Но без полного покрытия системой видеонаблюдения территорий и помещений колоний и тюрем толку от нейросети будет мало. К тому же уже сегодня видеокамеры периодически ломаются или отключаются. И случается это, как правило, именно в такие моменты, когда и происходит «нетипичное поведение» арестантов и сотрудников. Так что пока отключение видеозаписей не будет приравнено к преступлению, нейросеть будет бесполезна.

Информация о получении ФСИН первого транша на цифровизацию 380 колоний и тюрем появилась практически одновременно с выходом фильма «Свидетели Алексея», снятого телекомпанией «Дождь» (внесена в реестр организаций, исполняющих функцию «иностранного агента»). В фильме идет речь о пытках Алексея Навального, о том, как его сейчас компрометируют, как ломают. Хронометраж фильма — почти час, в течение которого на зрителей обрушивается лавина фактов о грубейших нарушениях уголовно-исполнительного кодекса и правил внутреннего распорядка в учреждении ФСИН. Приговоренный к отбыванию наказания в колонии общего режима, Навальный фактически содержится в условиях, похожих на те, что созданы для пожизненников, осужденных за десятки убийств. При этом перед самым этапированием Навального в покровскую ИК-2 барак второго отряда, в который определили политика, оборудовали дополнительными камерами видеонаблюдения, не оставив в помещениях ни единого сантиметра непросматриваемой зоны. Нет никаких сомнений, что картинки с этих видеокамер выведены на пульты оперативных дежурных не только Владимирского управления ФСИН, но и центрального аппарата ведомства. А возможно, даже в кабинет директора ФСИН. Однако никто и не думает пресекать откровенный правовой произвол в отношении арестанта номер один.