Конфликт между Калви и Артемом Аветисяном с Шерзодом Юсуповым возник в 2016 году из-за разногласий при слиянии в банк «Восточный» контролируемых ими банка «Восточный экспресс» и Юниаструмбанка. Он не так уж запутан: Лондонский международный арбитражный суд, куда, используя арбитражную оговорку, Калви обратился в 2018 году, разобрался бы в нем без труда. А мы в детали вдаваться не будем — нам важно, что английская юрисдикция Аветисяна почему-то не устроила, а Юсупов в феврале 2019 года обратился в ФСБ и СК РФ, чтобы те решили спор по-русски.

Следствие сразу выломало дверь в пентхаусе инвестора и отправило его на пару месяцев «на нары» — подумать и повиниться. По версии Юсупова обман заключался в том, что Калви со товарищи якобы приняли в уплату за кредит одной из своих дочерних компаний на сумму 2,6 млрд рублей акции, стоившие 600 тыс. рублей, обокрав тем самым их общий банк «Восточный».

Цену акций определяет рынок, но у нас в этот процесс нередко вмешивается СК, а «экспертиза» обосновывает такую оценку, при которой мошенничество уже и доказывать не надо. Но тут отработанный механизм дал сбой: дело привлекло внимание бизнес-омбудсмена Бориса Титова, за Калви вступились Алексей Кудрин и Герман Греф. В результате даже эксперт со стороны обвинения оценил эти акции на несколько порядков дороже, а защита с балансом банка в руках доказала, что они принесли акционерам за два года миллиард рублей прибыли.

К декабрю 2019 года СК во всем этом, видимо, разобрался, но переквалифицировал обвинение с мошенничества на растрату (в особо крупном размере организованной группой лиц: ч. 4 ст. 160 УК — до 10 лет лишения свободы). При этом банк, который «вверил имущество» Калви с «подельниками», никаких претензий, в отличие от Юсупова, к ним не предъявил: в деле нет ни ущерба, ни потерпевшего, ни признаков какой-то особой выгоды для обвиняемых.

Утверждать, что у следствия была какая-то материальная заинтересованность, мы не можем — возможно, ФСБ и СК польстились на возможность просто изловить «акулу бизнеса» (это из выступления прокурора на суде: «Они же все акулы бизнеса!»), утереть «пиндосам» нос и заработать на этом очки.

Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, комментируя последнее слово Калви, в котором тот напомнил суду, что за его делом следят многие международные инвесторы, заметил, что, мол, ничего страшного: «Отдельное дело не может иметь глобального влияния».

Такие «условно-обвинительные» приговоры в духе «и волки сыты, и овцы целы» — чаще всего результат компромисса между требованиями закона, на которые в делах, привлекших общественное внимание, все же худо-бедно приходится ориентироваться судам, и неумолимой формулой «органы никогда не ошибаются». Сколько всего выносится таких приговоров по так называемым хозяйственным делам, точно посчитать невозможно, никто не заинтересован вытаскивать их в публичную сферу, но это всегда своеобразный размен, одним из «товаров» в котором является свобода. Это чисто российская специфика: бизнес здесь слишком сильно зависит от контролирующих и карающих органов, чтобы последовательно сопротивляться.

Калви, работающий в России с 1994 года, наши реалии, конечно, понимает. Но «россиянином» в смысле овечьей покорности он не стал, у него в кармане паспорт гражданина США, свои два месяца в СИЗО и еще полтора года под домашним арестом он уже отсидел, так что он будет требовать крови: оправдания за отсутствием события преступления и возмещения ущерба, что может вылиться в круглую сумму. За ущерб пришлось бы (и, скорее всего, рано или поздно придется) расплатиться казне, то есть «цена вопроса» ляжет на плечи налогоплательщиков.