Всех не скупить

— Начать стоит с дисклеймера. Фальсификации на выборах — это уголовно наказуемое деяние, поэтому мы не можем показывать ни на кого пальцем, утверждая, что этот человек или комиссия подделывали результаты голосования, покуда это не установлено судом, что случается редко, — объясняет собеседник. — И то, как правило, речь о нарушениях процедуры, которые не позволяют в итоге достоверно установить итоги голосования. Да, в результате расформировываются комиссии, привлекаются к административной ответственности председатели, но уголовные наказания крайне редки.

Но, во-первых, признание даже единичных фактов сильно расшатывает систему. Во-вторых, если всех наказывать, кто ж согласится мухлевать? В-третьих, зачастую фальсификации предотвращаются силами кандидатов или наблюдателей до того, как будут задокументированы.

Теперь к сути.

Однако и оппозиция неправа, когда пытается одними лишь фальсификациями объяснять свои политические неудачи.

Да, в стране реальная проблема с финансированием политических процессов (хорошо финансируются те, что связаны с партией власти). А избирательная кампания — дорогое удовольствие. Поэтому оппозиция часто работает непрофессионально — а объясняет все тем, что подлая власть «рисует и вбрасывает».

Мы сейчас не говорим об электоральных «султанатах», где вообще не понятно, ходят на выборы люди или просто цифры какие-то вбиваются, — отдельные национальные республики, где вечно явка под 100% и из них 90% за власть. Мы об остальной России, где приписать, даже при плохом наблюдении, можно разве что несколько процентов… Ты же не можешь, например, скупить всех на округе. Ну пусть 100 голосов. И тут уж зависит от явки: если явку «подсушили» и у вас 1000 избирателей, то это 10%. А если оппозиция постаралась и мобилизовала сторонников, пришли 5000 человек, то 2% — а это уже совсем другое дело. Та же история и с вбросом сотни бюллетеней.

Не ЦИК результаты рисует

— Пункт первый, который хорошо бы знать всем: большинство фальсификаций возможны только с помощью или силами участковых избирательных комиссий. А к их формированию немногие партии подходят ответственно. Вспомнить прогремевший на всю страну пример: голосование в багажнике по поправкам в Конституцию во Владивостоке — занималась этим Лариса Руденко, учитель. Видео случайно снял и распространил руководитель «Партии Роста» в Приморье Кирилл Батанов. Хватились — а Руденко-то член комиссии как раз… от «Роста»! Партия раньше была спойлером в крае, а как перестала — началось. И так сплошь и рядом — комиссий много, а партийное строительство в России на не очень высоком уровне.

Все истории о том, что ЦИК нарисовал результаты, — чушь собачья. Есть простая связка: УИК — ТИК. Не бывает так, что в протоколе одни цифры, а в ГАС «Выборы» — другие! Если у твоего наблюдателя протокол отличается от введенного в систему, значит, где-то есть другой протокол. И это личная проблема наблюдателей и кандидатов, упустивших момент, когда цифры поменялись.

Комиссия в процессе заполнения протокола, например, может ошибиться. Или принять решение о пересчете — даже на следующий день. И вы никак не докажете, что это фальсификация. А наблюдатели, которые в два часа ночи получили свою копию документа и ушли домой, могут при этом и не присутствовать. Так ведь зачастую они даже правильную копию протоколов получить не могут. ТИК потом смотрит на такие бумажки и резонно заявляет: ваша филькина грамота не заверена надлежащим образом, не подписана. А что сложного взять правильно оформленную копию и проследить, чтобы результаты при вас вбили в систему?

Наблюдатели, кандидаты и их представители имеют право (и должны) контролировать весь процесс: от начала работы участковой избирательной комиссии до ввода данных в ГАС «Выборы». Поменять результаты в этой системе очень сложно. Это вопиющие истории. Так-то крайности разные бывают: и урны поджигают на избирательных участках, и «бомбы закладывают» — в результате оказывается, что пока «бомба была заложена», проголосовали 1000 человек.

Старые добрые «карусели»

— Они уже уходят в прошлое. Классическая «карусель» — когда человек выносит свой пустой бюллетень на улицу, отдает организаторам, те ставят галку в нужном месте и отдают следующему, тот опускает в урну заполненный, а пустой выносит и так далее. Это система контроля подкупа избирателей, придуманная в эпоху, когда смартфонов не было и нельзя было сфотографировать, как ты «отработал» свои 500 или 1000 рублей. Сейчас такими вещами уже не занимаются — это архаика и безумная трата времени.

На любом этапе человек, которого подкупили или заставляют, которому угрожают, всегда может показать фигу в кармане. После того, как поставил галку и сфотографировал бюллетень, можно поставить галки еще за одного или нескольких кандидатов, тем самым испортив бюллетень для голосования. Можно так и опустить его в урну, а можно выйти из кабинки и попросить комиссию выдать вам другой, новый (потому как ошибся и испортил).

Вбросы

— Если люди не пришли, а бюллетени вброшены, то цифры в протоколе комиссии никогда в жизни не сойдутся. И это прямой путь к отмене результатов на участке. Количество избирателей в списках должно соответствовать числу бюллетеней в урне. Цифры должны биться всегда! Но если ты положил 50 лишних бланков, где взять 50 человек? Только вписать. Поэтому мы говорим: если видите, что людей на участке нет, а комиссия что-то усиленно пишет в книгах, надо обязательно посмотреть, поинтересоваться, проконтролировать.

Комиссия передает явку каждые два часа. Это обязательная форма отчетности. Но в течение дня она может потихонечку прибавлять по 10–15 человек. И если в этот момент ситуацию не отследить, можно быть уверенным, что эти 50–100 бюллетеней (за весь день) окажутся в урне. Чуть-чуть — но если помножить на количество участков…

Таким же триггером является выезд комиссии на надомное голосование без подписанного реестра заявок. Это часто фиксируется на участках.

а их голосование в принципе может уложиться минут в 15.

Если следить за каждым этапом, то с вероятностью в 90% комиссии даже не попытаются что-то фальсифицировать. А если наблюдатель ковыряет в носу, не понимает, куда ему смотреть, и просто палочки ставит — а потом случается «ой, у меня палочек 100, а проголосовало 500, как же так?».

Приемы психологического давления

— Тут интересно заглянуть в историю. Вбросы изначально применялись как метод поднятия явки. Какое-то время назад существовал порог явки. А люди не очень хотели ходить на неконкурентные выборы… И в таких условиях очень просто объяснить, почему надо докинуть бюллетени: дорогой бюджетник, мы потратили пять миллионов на выборы, они не состоятся — придется тратить еще пять, а это, между прочим, новый ремонт в твоей школе. Но зачем вбрасывать пустые бюллетени, если можно заполненные?

Порог явки отменили — но разнарядки-то не всегда исчезают из задач государственных органов.

И все-таки это палка о двух концах. Если ты можешь убедить честного человека нарушить закон, то уж точно найдешь аргументы этого не делать. Технологии борьбы с нарушениями сильно завязаны на приемы психологического давления. Приходишь и говоришь председателю комиссии: «Друг, я все вижу. Лучше не надо. А то тут камеры стоят, телефоны сейчас у всех, и наблюдатели имеют полное право снимать видео на участке. Ты что-нибудь сделаешь, мы снимем, на YouTube зальем. А ты же учительница в музыкальной школе… Тебя, наверное, отмажут — но дети, родители, друзья всё увидят…» И высока вероятность, что человек откажется нарушать.

Всеобщая установка камер резко снизила число нарушений. Это показательная история о том, что Центризбирком, принявший такое решение, и руководители в высших эшелонах власти не очень понимают, что происходит на УИКах и откуда появляются результаты. С одной стороны, нарушений стало меньше. С другой — мы увидели некоторое количество происходившего ужаса. С «государственными» камерами случаются казусы, но, повторюсь, никто не мешает наблюдателям ставить свои. Другой вопрос, что это сложно и дорого.

Как бы то ни было, кандидатам, не завязанным на партию власти, стоит заниматься политической деятельностью, а не только протиранием штанов. Парламентские партии получают финансирование из бюджета. На что оно идет? Обеспечение центральных аппаратов, какие-то непонятные акции, митинги, брошюры со скучными речами, мерч, что-то еще. Фактически деньги проедаются. Хотя, на мой взгляд, куда логичнее вкладывать их в выборы. Но зачем, если реготделения некоторых парламентских партий живут не выборами, а договоренностями?

Нет доверия системе

— Есть несколько нововведений. Во-первых, трехдневное голосование. Очевидно, что наблюдать три дня в три раза сложнее и дороже. Оно дает куда больше возможностей для мобилизации, в том числе не очень законной. Опыт прошлого года показывает, что иногда почему-то с конвертами в процессе хранения что-то случается. Печати разлепляются ночью — ну влажность высокая. С одной стороны, не доказать, что там что-то поменяли в этом конверте, но и обратное недоказуемо. Все, естественно, думают только одно.

— Если бюллетени в конвертах заменены — соответственно, пустых у комиссии становится меньше. Или в пачку с пустыми кладутся заполненные (но это слепой заметит). Или их не становится меньше, но тогда эти бюллетени особого образца где-то допечатывались. Значит, у кого-то из фальсификаторов должен быть выход на типографии…

— Допечатывание бюллетеней — это огромное палево. Чем больше людей вовлечено в систему фальсификаций, тем больше, как в любых преступлениях, рисков, что информация просочится. Да и в типографии работают не преступники — им-то вообще это зачем? Такие случаи очень редки. Но мы же помним, как во Владивостоке во Фрунзенский ТИК в 2017 году пришел с деньгами и бюллетенями человек, поговорив предварительно с председателем комиссии по телефону. Целью его как раз было поменять бюллетени в конвертах — но не трехдневного, а досрочного голосования, чисто технически это одно и то же. И ведь где-то же он эти бланки для голосования взял! И ведь предлагал людям деньги в полной уверенности, что они возьмут, разорвут конверт, выкинут бюллетени, положат туда новые, поставят печать, подпишут… Другой вопрос, что они так не сделали, а вызвали полицию и ФСБ — но что-то же тем политтехнологом двигало? Глупость или положительный опыт? Как-то он дошел до мысли о том, что вместо поездки в тюрьму его ждет поездка на курорт?!

То же самое с трехдневным голосованием.

Но даже при этом — процедура голосования в России зарегулирована, сложна и этим хороша. Нет ничего плохого в досрочном, трехдневном, надомном голосовании. Сами по себе процедуры нормальные. Вопрос в их применении. Отменять их, чтобы не было фальсификаций, — так себе идея. Проще уж тогда все голосование отменить. Зачем вам вообще выборы? Навыбираете непонятно кого, вон, бандиты рвутся к власти… А сейчас другая мода — инагенты рвутся!

— На праймериз «Единой России» все мы увидели чудеса и с электронным голосованием.

— Праймериз «ЕР» не имеют отношения к избирательному процессу. Это сугубо внутрипартийная история. Представляешь, что бы началось, если бы на сайте ЦИК цифры менялись так же хаотично, как на сайте «ЕР», — 1000 туда, 1000 сюда! А потом бы развели руками: мол, система несовершенна. Страна бы на уши встала. А «Единой России» хоть бы хны.

Что до настоящего электронного голосования — оно непонятно, потому что непрозрачно. Хотя сама по себе электронная система может быть защищенной, и это нормально, что люди голосуют по интернету. В некоторых странах мира уже большинство голосов учитываются в электронном формате. А у нас в целом доверия системе в обществе нет, и поэтому вполне естественно, что избиратели не верят в результаты.

А вот, например, почтовое голосование в США — это самая архаичная, неконтролируемая схема: тебе приходит конверт с бюллетенем, ты его распечатываешь, голосуешь и отправляешь обратно. На последних выборах Трамп предъявлял претензии к почтовому голосованию — а там миллионы бюллетеней учтены по почте, и многие просто потерялись. Но там доверие системе в разы выше!

Фальсификации будут, пока всем все равно

— Но есть еще КОИБы, данные которых как будто бы нельзя сфальсифицировать. Но иногда мы видим, как на всех комплексах обработки бюллетеней одного вида протоколы сделаны по одной математической формуле. Любую машину можно перепрограммировать. И самая интересная штука — я сам наблюдал пару раз: КОИБ выдает один протокол, представитель комиссии нажимает на печать, а из принтера вылезает что-то, что на него отправили по Wi-Fi из соседнего кабинета. Это смешно, но и так бывает! Или из папочки пытаются вынуть заранее напечатанный «правильный» протокол. Но это же тоже вопрос наблюдения! В конце концов, наблюдатель или член комиссии имеет законное право требовать ручного пересчета бюллетеней внутри КОИБа. Почему этого не происходит? Да потому, что членам комиссии хочется поскорее пойти домой спать.

У нас есть требование: каждый бюллетень должен демонстрироваться — но каждые выборы их считают по уголкам. Почему?! Может, конечно, комиссии пытаются намутить и положили в эту пачку заполненные бюллетени из другой пачки. Но в 90% случаев это лень.

— Подытожим. Борьба с жульничеством — вещь дорогая. Выходит, у нас к власти в основной массе обязательно придут очень богатые люди?

— Не так. Фальсификации на выборах будут существовать до тех пор, пока всем все равно. Как только появится конкуренция и личная заинтересованность, такие действия, во-первых, станут общественно порицаемыми, во-вторых, невозможными. Повышение явки — первый и основной метод борьбы с махинациями. Во вторую руку — наблюдение.

Можно ли учить наблюдателей системно, а не за кучу денег перед каждыми выборами? Нужно. Сколько у нас россиян с активной гражданской позицией, которые могут позволить себе потратить воскресенье на охрану честного голосования? Их нужно найти и объединить. Кто этим должен заниматься? Политики и политические партии. Вести работу надо не последним летом, а системно. У тебя новые выборы начинаются, как только ты выиграл или проиграл предыдущие.

У нас множество «сшитых» кампаний — выборы в Госдуму, в парламенты регионов, муниципальные думы или комитеты. Разные кандидаты от разных партий (или одной) могли бы вскладчину выстраивать эту систему или оплачивать наблюдение. Будут ли они это делать? Думаю, нет. По разным причинам.

Мы коснулись точечно нескольких моментов — но таких вещей очень много. Это огромная система, которую нужно понимать, которой можно обучаться. Но надо иметь к этому политическую волю — а это куда сложнее, чем строчить душещипательные посты в фейсбуке о том, как наша страна должна жить и как злые едроссы снова украдут все выборы…