Оказавшись загнанной в угол, уголовно-исполнительная система попросту отгрызла себе лапу, отдав на растерзание общественности простых оперов и сохранив возможность дальше транслировать идею о том, что случившееся в Ярославле — не более чем эксцесс исполнителя и типичной практикой никак не является.

«Ярославское дело» выросло из публикации «Новой газеты»: в июле 2018 года юристы фонда «Общественный вердикт» передали нам видео с портативного записывающего устройства одного из работников ярославской ИК-1, и «Новая» разместила это видео на своем сайте. На видео продолжительностью 10 минут зафиксирован эпизод пытки в отношении заключенного ИК-1 Евгения Макарова. Сотрудники колонии распяли его, раздетого, на деревянной парте в классе воспитательной работы и в течение этих 10 минут по очереди наносили резкие удары резиновой дубинкой по пяткам и голеням заключенного. Переговаривались, комментируя происходящее: «Смотри, смотри, у него нога отекает». «Да у меня у самого уже руки затекли». Когда один сотрудник уставал — он передавал эстафету коллеге. Заключенный Макаров выл, рычал, молил о пощаде, но мучителей это не останавливало. Когда он терял сознание, на голову ему лили воду из ведра.

Про это пыточное мероприятие (как и про другие, имевшие место в Ярославской ИК-1) «Новая газета» и прежде, до обнародования видео, сообщала неоднократно: мы приводили детальные описания истязаний, о которых писали зэки в своих заявлениях в прокуратуру. Также неоднократно мы писали о роли начальника колонии Николаева и — в особенности — его зама Михайлова в организации пыточного конвейера. Однако раз за разом надзорные органы игнорировали и эти заявления, и наши публикации.

Но страшное видео привело, наконец, к возбуждению дела (ч. 3 ст. 286 УК РФ «Превышение должностных полномочий»). Фигурантами его, помимо присутствовавших на «макаровском» пыточном видео, стали также начальник колонии и его зам:

Также в показаниях сотрудников упоминались замначальника управления ФСИН России по Ярославской области по воспитательной работе Степанищев и первый замначальника управления Баринов — «пыточные» видео для того и записывали, чтобы отчитаться перед ними. Однако уголовное дело этих людей не побеспокоило — один уволился, второй вышел на пенсию, честь по чести.

Позже, уже в ходе судебного следствия, подсудимые сотрудники ИК-1 начали один за другим отказываться и от своих показаний в отношении непосредственного руководства. Не просто отказывались — а и приносили извинения. При этом, надо сказать, опера все эти два с лишним года с момента возбуждения уголовного дела провели за решеткой, в СИЗО «Коровники». Большинство — в одиночных камерах. А начальство сидело под домашним арестом.

Почему вдруг подсудимые, сидящие в одиночках, не сговариваясь, начинают каяться перед начальством, про которое прежде, также не коммуницируя между собой, давали довольно складные и непротиворечивые показания — это такой вот вопрос для размышления о природе приговора по «ярделу».

Обнародовав в июле 2018 года макаровское видео, юристы «Общественного вердикта» сумели получить еще несколько видеосвидетельств пыток в колонии. И всякий раз, после того как «Новая» публиковала эти записи, появлялись новые и новые уголовные дела. Казалось, линия обороны ярославского УФСИН прорвана.

К сегодняшнему дню Заволжский суд Ярославля вынес приговоры по пяти уголовным делам из огромного числа возбужденных. Сотрудники получили сроки — от условного до 4 лет реального лишения свободы.

Нашумевший процесс привлек много слушателей: в кои-то веки система карает саму себя! Слушания проходили в помещении Дзержинского районного суда: там самый большой в Ярославле зал для заседаний, огромный атриум.

В июне председательствующий судья Лупанов принял решение о том, что дальше процесс пойдет без присутствия лиц, не являющихся участниками процесса: в связи с эпидемией. Лишь в конце августа, после кучи писем с просьбами об открытии слушаний, суд согласился впускать на заседание слушателей. Не более пятерых родственников в зале и не более трех «представителей общественности».

Закономерный вопрос, который напрашивается в контексте дела против тюремщиков: что за «представители общественности»? И здесь стоит сказать о том эксперименте, который затеял в этом процессе «Общественный вердикт».

«Нам интересно было, чтобы процесс, в принципе, прошел без нарушений. Справедливо для всех сторон. Чтобы «ярославское дело» стало эталоном, образцом того, как в суде соблюдаются законные интересы всех. Ничьи интересы не ущемляются. Как раз на этом процессе и хотели попробовать. Это для нас был эксперимент», — говорит Ирина Бирюкова, адвокат «Общественного вердикта», представлявшая интересы Макарова.

Ребята из «Общественного вердикта», чья блестящая работа привела к тому, что вот эти стриженные коротко парни, профессионально умеющие причинять человеческому существу боль, сели на скамью подсудимых, — теперь сами следили, чтобы государство не преступало свои пределы в отношении подсудимых.

«Больше двух лет они (тюремщики) просидели в одиночках! Ты можешь себе это представить? Два с лишним года в одиночной камере! — возмущалась Бирюкова. — Мы настаивали, что это нарушение Конвенции (ст. 3 Европейской конвенции о защите прав человека — «Запрет пыток»). Ну а суд что? С другими заключенными их не посадишь, и вместе им сидеть нельзя. Кому повезло — те сидели с другими сотрудниками, которые по другим делам проходят. А кому не повезло — те в одиночках».

На каждом судебном заседании присутствовали волонтеры — те самые «представители общественности», педантично фиксировавшие количество отклоненных и удовлетворенных ходатайств защиты, признаки нарушений сторонами уголовно-процессуального законодательства. Теперь аналитической группе фонда предстоит проанализировать ход процесса и возможные нарушения. Но, сдается, в этом деле именно в отношении подсудимых суд и «помощники на местах» провернули какой-то такой фортель, что поймать его в сети формального анализа допущенных нарушений никак не получится. Вроде и приговор непосредственным карателям вынесен — но есть ли ощущение справедливости?

С самого начала процесса, то есть с февраля, адвокат Ирина Бирюкова, которая и вытащила на свет все эти истории с пытками в ярославских колониях, живет в Ярославле. Слушания по процессам — большому «ярославскому делу» и пыточным делам поменьше — шли все это время каждый рабочий день, домой уезжать было некогда, «Общественный вердикт» снял ей на это время квартиру. «Нормальный дом, камеры повсюду натыканы». По сей день Ирина формально находится под государственной защитой: тогда, в июле 2018 года, когда было опубликовано первое видео с пытками в колонии, ей пришлось бежать из России. Сообщения с угрозами в адрес Ирины поступали и прежде. Угрожали и красавице-дочке. Но тут опасность подтвердили источники в самой колонии.Госзащиту Бирюковой назначили только спустя четыре месяца, в ноябре 2018 года. И не сняли до сих пор. Сегодня я спрашиваю у нее: как это — жить столько времени под госзащитой? Карантин в квадрате? «Ну знаешь, эта защита как бы есть — но ее как бы и нет», — отвечает она. Никто за ней не ходит, никто не дал ей никакой тревожной кнопки.

Никто из правоохранителей серьезно не относится к таким вещам, да и сама Ира отшучивается. Публикует в фейсбуке игривые посты про свое житье-бытье, делится кулинарными рецептами и фотками домашних любимцев. Читая эти записи, сложно соотнести вот эту хохотушку из социальных сетей с той Бирюковой, перед которой содрогнулась махина ФСИН.

Интересно, после оглашения приговора — такого приговора — станет ли она чувствовать себя в большей безопасности?

Вскоре после возбуждения первого уголовного дела по факту пыток в «ВКонтакте» появилась целая группа «Против фейковой правозащиты». «Цель данного сообщества — донести до широкой общественности, далекой от реалий жизни в пенитенциарных учреждениях, что информационный шум вокруг событий в ярославских исправительных учреждениях искусственно раздувается профессиональными «грантоедами» и лидерами уголовной среды» — так презентует себя это сообщество. Последний пост перед приговором, если пересказать его кратко: физические способы перевоспитания заключенных отвечают интересам общества, и их необходимо четче прописать в законе, чтобы таких прецедентов, как это дело, больше не возникало.

Группа довольно многочисленна — больше тысячи подписчиков. Среди участников — и сотрудники, и их родственники, и бывшие заключенные. Местные журналисты, которые наблюдают за судом, полагают, что группу администрирует адвокат, защищающий одного из тюремщиков, — но мне сложно подтвердить это, администратор группы так и не ответил на мое предложение о встрече. Но как бы то ни было, эта группа была создана людьми, которые хотели встать на защиту сотрудников ярославской ИК-1, оказавшихся на скамье подсудимых. И вот в преддверие того, как те отправятся по этапу, участники сообщества — друзья, жены, коллеги подсудимых — всерьез предлагали обсудить легализацию пыток в тюрьмах (ну и полоскали Бирюкову с «Общественным вердиктом»).

У них там много интересной полемики, я почитала. «До 98 на Харпах били по ягодицам до такой степени, что мясо отходило от костей». «Бирюкова тупо делает свою работу, используя Макарова и ряд других осужденных как материал». «Только справедливость и объективность даст веру в наше правосудие». «Об объективности и справедливости надо думать не тогда, когда тебя за попочку прихватили». «Лично для меня это обычная и нормальная практика. Если таким, как ты, не донести просто и культурно, то только через разбитое лицо». «Люди пошли не те. Очень мало правильных и тех, кто порядок держит. Основная масса таких вот «Макаровых». Он же засланный казачок, проплаченный изначально». «Видео ушло благодаря их халатности и полной безответственности». «Пытки это плоха садистом быть вобще не хорошо им места всем на зоне» (орфография и пунктуация сохранены).

Мне кажется теперь, после оглушительно красноречивого приговора по «ярделу», многие из участников этого сообщества получат возможность несколько под иным углом посмотреть на всю эту историю. Нет больше этой диалектической связки: «гражданин начальник — зэк». Люди, обитающие в тюремных продолах, за пределами руководящих кабинетов, для системы равны. В случае необходимости зэком будет признан любой, даже самый истово верующий «гражданин начальник».