В основном есть три варианта ответа на этот вопрос.

• Вариант первый: это будет та же власть, которая теперь правит, сменится только одно или несколько лиц. Такая слегка обновленная власть, если не пустится закручивать гайки еще туже, может в качестве жеста, например, выпустить всех или многих политзаключенных (это для нее совершенно безопасно). Но если это та же власть, то и способ правления у нее в целом будет тот же.
• Вариант второй:нынешнюю правящую группировку сменит конкурирующая с ней другая. Те, кого мы можем себе представить в ее составе, будут переводить на себя и на своих все главные активы. Но главными активами останутся те же самые источники прибыли. То есть структура и тип экономики при смене хозяев не переменятся. А потому останется прежним и политический строй.
• Многое может измениться при варианте третьем.

гибели людей и обсуждаемых источников богатства. Что возникнет на руинах, гадать бессмысленно.

Названное выше — это не мои прогнозы. Я прогнозов делать не буду. Я хочу перечислить вопросы, на которые надо сейчас искать ответы. И если они найдутся, может быть, нам удастся пойти не одной из трех вышеперечисленных дорог, а какой-то иной.

Мои вопросы касаются общеизвестных вещей, предлагаемые мною ответы и решения, как я предполагаю, читателям покажутся утопичными, нереалистичными. Мой расчет состоит в том, чтобы побудить читателей, не согласившись со мной, поразмышлять над вариантами будущего, проблемами, которые оно несет, и поискать сейчас свои решения. Авось коллективными усилиями мы их найдем. Сейчас на это есть время,

Где нам место?

Мы мучаемся над вопросом «если не Путин, то кто?», а в мировой общественной мысли и науке, между тем, обсуждают вопросы иного уровня. Мировой порядок будет перестраиваться в связи с изменениями климата и других факторов среды, с ходом демографических процессов, информационных процессов и др. Эти перемены скажутся на системах расселения, на национальных и глобальных приоритетах, на сложении нового мирового порядка. И я уверен, что будущее нашей страны — то, как наши дети будут в ней жить и захотят ли они в ней жить, — будет определяться именно тем, какое место займет наша страна в мировом порядке будущего.

Все, что обычно обсуждают россияне в тех редких случаях, когда заходит речь о будущем, — это вопрос, что будет, если кончится нефть или кончится спрос на нашу нефть и газ. Об этом нужно думать, но мне кажется, что не эта конъюнктура определяет наше положение в мире. В начале путинской эпохи были идеи, что Россия именно как главный экспортер углеводородов станет сверхдержавой, мировым или хотя бы европейским гегемоном. Это не получилось. Гегемония экспортеров нефти и газа получилась — но внутри страны, а хотелось иного. Крупными экспортерами нефти и газа являются страны с совершенно различными культурами, режимами, а самое главное — с совершенно различными местами и положением в мировом порядке, в системе международных отношений. Достаточно назвать Саудовскую Аравию, Норвегию и Венесуэлу.

Есть другая идея. Положение России в мире, мол, определяется тем, что у нас есть ядерное оружие.

Мы действительно можем причинить США так называемый неприемлемый ущерб, чего они, естественно, не хотят. Наверное, этот уровень угрозы для них мы можем поддерживать и в будущем. Но что мы имеем от этого в качестве выгоды для своей жизни внутри страны? Есть идеи, что мы тем самым гарантируем себя от порабощения Америкой. Но ведь есть немало стран, не обладающих ядерным оружием, которые Америка могла бы захватить и поработить. Почему-то она занята другими делами. Кто-то поговаривает, что бомба нас хранит от поглощения и порабощения Китаем.

Вокруг Китая много неядерных стран, с которыми он мог бы так поступить, но тоже почему-то не поступает. А насчет захвата Китаем нашей земли и подчинения нас своим рынкам говорят очень много и видят это как перспективу экономическую, а не военную. Бомба и здесь ни при чем.

Похоже, опять внешнеполитический инструмент на деле оказывается нужен для другого. Здесь впору вспомнить, что гегемоном нашей экономики в позднесоветскую эпоху был именно ВПК и оборонный комплекс в целом. Он не прочь вернуться на это место. Милитаризованной страной легче управлять. Поэтому управляющие инстанции охотно поддерживают амбиции «оборонного комплекса». Снова та же картина: номинально он нужен для решения задач внешнеполитических, а в реальности — для целей внутренних.

Итак, мы провозглашали и ставили себе некие глобальные цели, а результаты ощущали в своей внутренней жизни. Вероятно, так будет и впредь. Поэтому я думаю, что при обсуждении будущего России надо прежде всего договориться о том, какое место в международном разделении труда, функций и ролей следует и удастся занять России.

У Советского Союза такое место и такая роль определенно были. Это называлось «противостояние двух систем» («биполярный мир» — в более поздней трактовке). На противостоянии было построено все не только во внешней, но и во внутренней политике. Горбачев сорвал страну с этой позиции (что ему не могут простить) и повел на другую. Были разговоры о том, что мы войдем в европейскую семью народов, будем как все «нормальные страны». Могли ли мы играть новую роль в мире, было ли свободно то место, куда указывал выбранный тогда вектор, мы не знаем и не узнаем никогда. Едва тронулись, но уже при Ельцине и в первые годы правления Путина началось медленное торможение на начатом пути. Начинался и поиск совсем иного места в мире: уже говорилось, что задумывали стать нефтяной сверхдержавой. Энергично и гневно отвергали прогнозы с Запада, мол, быть вам сверхдержавой региональной, соглашались только на мировую. Но Новая Россия тогда еще не имела вообще никакого определенного места в мировом раскладе.

Путин войдет в историю уже с тем, что при нем это место было найдено, лишь только взяли Крым. Лично я не думаю, что присоединение Крыма планировалось давно и заранее. Разве что репетицией была военная акция в Грузии в 2008 году. В 2014-м, как мне кажется, это было спонтанное, но необычайно мощное по своим результатам политическое решение. Кто его автор, не знаю, исторически оно будет навсегда связано с именем Путина. На нем ответственность, ему и слава. В одночасье мы в своих собственных глазах стали государством-героем, волевым порядком вернувшим себе титул и позицию великой державы, какой был СССР.

Северная Корея показала, как дурную репутацию превратить в ресурс и им пользоваться.

Известно, что «крымская эйфория», державшаяся не менее четырех лет, прошла. Но за присвоенное новое историческое место большинство россиян желают держаться. Если его снова потерять, с чем останемся? Все, что происходит внутри страны, россиянам поводов для гордости не дает. И не дает ответа на вопрос: мы кто? Если мы не великая держава, то мы кто?

А на этом месте — в нише изгоя — мы видим себя полюсом противостояния Западу (многие считают, что это наша историческая миссия). Можем вести себя фаллично, мериться с США потенциалом, портить им всем «там на Западе» кровь, не доводя дело до серьезной войны. И тогда не зря мы так сытно кормим наш ВПК и уже вполне разросшийся пропагандистский аппарат, тогда не впустую и как надо работают инстинкты/страхи публики и вообще все хорошо выстраивается в единую систему.

При всем том держаться на этом месте нелегко. И дорого, и, если честно, то все более рискованно. Сам Путин и многие вокруг него это понимают. И могут спросить: ну а вы что предлагаете?

На этот вопрос надо искать ответ. Не для Путина, а для тех, кто после него. Для нас.

Успеть до озеленения

Я предложил бы отнестись со всей серьезностью к сведениям о наступлении эры «зеленой экономики» в мире. Это в первую очередь процессы последовательного отказа от углеводородов как топлива, а главное — сознательного отказа ведущих мировых финансовых институтов поощрять этот сегмент мировой экономики. Это процессы, которые приобрели определенность и устойчивость, а потому позволяют прогнозировать, какое будущее ожидает мировых экспортеров нефти и газа, в частности Россию. Плохое будущее. Мы можем не слезать с нефтяной иглы, но через эту иглу уже не будут течь нефтедоллары.

В этой связи — мое предложение нашему правительству. Любому, если только оно не состоит сплошь из лоббистов нефтегазового сектора. Предложение заключается в следующем. Надо подсчитать, насколько сократятся доходы этого сектора в России от экспорта нефти и газа после того, как восторжествует «зеленая экономика» (а это будет скоро). Затем с помощью налогов сократить доходы этого сектора ровно до того предела, который покажет прогноз. Полученные бюджетом дополнительные средства истратить на здравоохранение, науку и образование.

Там немало знающих людей, они начнут искать способы, которыми можно будет эти выпавшие доходы компенсировать, диверсифицируя свою деятельность. Мировые нефтегиганты уже начали сами такие поиски и стали инвестировать в ту самую «зеленую экономику», которая грозит им разорением. Наши тоже могут двинуться этим путем, как и иными. Это даст толчок развитию нашей экономики вообще. (Нашим, заметим, остается еще наш внутренний рынок, где и газ-то не всем проведен, где ТЭЦ на газе и бензиновые авто будут долго востребованы.)

Такая переориентация нашего нефтегазового сектора повлияет и на переориентацию нашей внешней политики. Мы будем в одном тренде с Западом и Китаем (активнее всех развивающим свою «зеленую экономику», да). Конфронтацию сменит конкуренция. Россия выйдет из ниши страны-изгоя. Тогда по-другому встанет вопрос о военном паритете с США и НАТО, можно будет вернуться к ограничению гонки вооружений. А это значит, что освободятся деньги для внутреннего рынка, для внутреннего производства и потребления.

Достойное место для России

Как назвать то место, на котором в этом случае окажется Россия? Этот вопрос я хотел бы вынести на всеобщее обсуждение.

Что касается меня — высказываю мнение, чтобы вызвать полемику, — я думаю, что России придется вернуться на путь, с которого ее увели в годы высоких цен на нефть и появившихся сверхвысоких амбиций. Это путь, который тогда назывался модернизацией. К моменту, когда вопрос снова станет актуальным, название процесса будет иным. Но суть останется: стране придется срочно восстанавливать те отрасли хозяйства, которые были отброшены/заброшены в минувшие годы. Речь не о тяжелой промышленности — в XIX и XX век нам возвращаться не надо.

Надо срочно развивать все, что поднимает качество жизни всего населения, а значит, поднимает цену человеческого капитала. Это повышает внутренний спрос, это делает страну привлекательной для внутренних и внешних инвестиций в передовые сегменты экономики.

Быстрым развитие сможет стать тогда, когда откроются окна для личной и частной инициативы, когда откроются новые каналы вертикальной мобильности. Обычно периоды такого быстрого и всеобъемлющего роста называют словом «чудо»: японское чудо, корейское чудо, германское. У нас тоже было свое чудо, только давно, — НЭП. При всем разнообразии вариантов в основе лежит свобода и инициатива действующего субъекта, будь это человек, или команда, или фирма.

Динамично растущая большая страна, оставившая попытки заявлять свою значимость влезанием в чужие дела и сосредоточенная на внутренних целях как приоритетных, имеет при этом шанс (пока еще имеет) стать евразийским образовательно-культурным центром. Эта ниша еще не занята полностью, надо спешить.

Совершенно нереальное предложение

Понимая, что сказанное выше едва ли не всем покажется утопией, я добавлю еще одно предложение, уж совсем утопическое. Это предложение состоит в ответе на вопрос, который я задаю себе и всем, кто хочет об этом думать. Известно, что при Путине российская бюрократия необычайно разрослась количественно и обрела огромную власть — от полицейских «на районе» до высоких чинов на высоких позициях. Если при смене наверху объем их власти сохранится, никакие реформы в России не пройдут. Оторвать же их от этой власти силой — это путь к ужасам вроде Большого террора, если не хуже.

Вообразив, что к власти пришли не силовики, а некие гражданские силы, я предлагаю путь мирный. Предлагаю продолжить уже произведенную бюрократами конверсию власти в собственность, сделав это в формате инициированных правительством реформ. Статус тех бюрократов, кто легально вошел в советы директоров компаний, укрепить, обратив их годовую зарплату во вклады в капиталы этих компаний. Тем, кто тайно получал регулярные взятки от компаний, дать реальные должности в советах акционеров этих компаний.

Доходы, которые они будут получать открыто и честно, должны компенсировать им их коррупционные доходы, которых они лишаются, оставив свои позиции во властных структурах. Важно, что в новой ситуации они не только получают доходы, но обременяются ответственностью за те бизнесы, в которые они теперь вошли. Логика бизнеса иная, чем логика бюрократии, она поменяет этих людей. Наш бизнес-класс удвоится как минимум. Но это хорошо. Страна станет другой.

Приглашение к спору

Повторю: сознавая утопичность и спорность предложенного, я не считаю это недостатком своих идей. Ведь несбыточной утопией является и надежда на сохранение и бесконечное воспроизводство нынешнего состояния. Поэтому я полагаю, что именно коллективные споры и размышления над утопией-альтернативой помогут найти путь и реальный, и достойный.

Я готов услышать и рассмотреть любую критику своих идей при условии, что критикующий выдвигает собственные предложения в деле подготовки России к приближающемуся будущему.

Если среди хотя бы части граждан возникнет согласие по поводу того или иного плана будущего, то к нему можно будет начать готовиться еще до того, как история выдвинет императив: Ну, действуйте!