В Тверском районном суде началось слушание дела Юлии Галяминой по ст. 212.1 УК РФ, заседания будут проходить раз в неделю. Кафкианской мертвечине процесса Юлия обещает противопоставить любовь к жизни, для чего к каждому заседанию собирается шить себе новое платье. Много их не понадобится — по фабуле дело плевое, а чьим свидетелям поверит суд, мы уже догадываемся.
Год назад, когда в том же суде слушалось такое же дело Константина Котова, имело смысл дождаться, чем все кончится. Сегодня
слабую интригу добавляет замена председателя Мосгорсуда, но результат подтвердит, что практика по делам с политической подоплекой останется прежней.
Будем надеяться, что наказание не будет связано с реальным лишением свободы — Галямина ведь и в самом деле ничего страшного не делала, а задача лишить ее возможности быть депутатом и баллотироваться в Госдуму из-за судимости решается и без излишней жестокости.
Но у процесса есть и третья сторона. 27 января сего года (а как будто еще в другой стране!) Конституционный суд в определении по делу Котова записал: «Учитывая, что федеральный законодатель не внес изменений в статью 212.1 УК РФ, ее применение всеми органами публичной власти, в том числе судами, должно осуществляться только в соответствии с выявленным в Постановлении КС РФ от 10 февраля 2017 года (по «делу Дадина». —Л. Н.) конституционно-правовым смыслом… Иная интерпретация… вела бы к отрицанию обязательности решений КС РФ для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти…» (подчеркнуто мной. — Л. Н.). Как в воду глядели — только теперь без «бы».
В убедительном, длинном, местами на латыни постановлении по «делу Дадина» КС РФ с многочисленными ссылками на практику Европейского суда по правам человека разъяснил, что «нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования лицом, ранее… привлекавшимся к административной ответственности… не является достаточным основанием для привлечения к уголовной ответственности, которая может наступать только в случае, когда оно повлекло причинение вреда здоровью граждан, имуществу физических или юридических лиц, окружающей среде, общественному порядку, общественной безопасности, иным конституционно охраняемым ценностям или содержало реальную угрозу причинения такового».
Два этих связанных между собой решения, возможно, и стали лебединой песней Конституционного суда,
за которую пришлось заплатить сокращением численности судей и другими только что принятыми поправками в закон о КС. Вспомним, что 28 января 2020 года президент поручил только что назначенному генпрокурору Игорю Краснову «проверить законность приговора Котову до 31 марта». И уже через несколько часов на сайте КС РФ появилось цитированное выше определение. Воспользовавшись тем, что жалоба Котова уже была у него в канцелярии, КС высказался с прытью, ему не свойственной, и… — не попал. Генпрокурор Краснов тоже не стал дожидаться 31 марта и 1 февраля направил в суд представление — но не об отмене приговора Котову, а лишь о его смягчении…
Комментируя тогда ход «дела Котова», я благодушно предсказывал, что оно все равно будет прекращено. В праве я не ошибся, я ошибся в политике.
Но неужели и в Конституционном суде могли подумать, что не только судьба Котова, но и само существование в УК статьи 212.1 не согласовано в Кремле?
Она ведь так нужна для борьбы с активистами, потенциально претендующими на участие в выборах, а вы там умничаете на своей латыни, да еще со ссылками на ЕСПЧ! Ай-ай…
Дело Галяминой не так скоро, но тоже ведь дойдет до Конституционного суда, как бы там ни отбрыкивались. Придется судьям, держа свои особые мнения теперь при себе, коллективно высказаться с учетом прежних двух решений по ст. 212.1. А в перспективе это дело дойдет и до ЕСПЧ, так что придется конституционным судьям в соответствии со своими новыми полномочиями давать заключение о невозможности его исполнения как «противоречащего публичному порядку РФ». А пока этот «публичный порядок» означает их публичную порку.
