— Новых случаев заболеванияCOVIDв Швеции становится всё меньше, в Европе же тем временем начинается вторая волна. Мы вообще можем использовать термин «вторая волна»?

— Да, думаю, это и есть классическая вторая волна. Такое мы уже видели во время пандемии гриппа. По крайней мере, в отдельных странах это она и есть. Абсолютно точно во Франции, Испании — очень похоже на вторую волну. В странах вроде Норвегии мы наблюдаем скорее отдельные кластеры…

— А Германия, например?

— В Германии что-то вроде… начала второй волны. Да, во многих странах Европы сейчас инфекция распространяется заново.

— Стоит ожидать второй волны в России?

— Во многих странах инфекция вновь поползет вверх с приходом зимы. Насколько большим будет прирост, справимся ли мы, какие меры примем — отдельная тема для каждого региона. Я не достаточно хорошо знаком с ситуацией в России, но ждать второй волны стоит в любом случае.

— Думаете, можно ждать второй волны и в Швеции?

— На данный момент могу сказать, что у нас не будет масштабного прироста заболеваний, потому что весной их и так было много, уровень популяционного иммунитета у нас гораздо выше, чем в других странах. Мы ожидаем, что уровень распространения в целом будет низким, в различных областях Швеции мы увидим лишь отдельные очаги распространения. Это прогноз на осень, дальше посмотрим.

— В чем ключ к низким показателям по распространению вируса? Ставка на стадный иммунитет или что-то иное?

— Основное: люди предельно четко соблюдали рекомендации, которые мы им давали. Это позволило удержать показатели на довольно низком уровне по всей Швеции в сравнении с другими странами…

— Но в разгар пандемии на улицах же были толпы людей, в основном молодежь, студенты…

— Ну, это скорее исключение из правил. Фотографировать можно по-разному, но снимки не всегда отображают действительность. Мы [Агентство общественного здравоохранения] спрашивали людей, следуют ли они нашим рекомендациям, и 80-90% отвечали — «да». Если посмотреть на статистику передвижений, которую мы получаем от мобильных операторов, можно увидеть, что сейчас шведы путешествуют гораздо реже, чем до пандемии. Также можно увидеть почти полное прекращение авиаперелетов внутри Швеции. Точно можно сказать, что шведы теперь выходят на улицу куда реже. Но, как и везде, есть исключения. Путем моделирования мы смогли понять, что контакты между шведами сократились вдвое по сравнению с периодом до пандемии. Это кажется нам достаточным для сдерживания вируса в значениях индекса R, близким к единице (индексRотображает, сколько людей в среднем заражает один инфицированный — Н.К.)

— А за сентябрь шведы не успели стать более активными в передвижениях?

— Люди передвигаются немного больше сейчас, осенью, но это вполне естественно — им нужно возвращаться в школы, университеты, на работу, но активность гораздо ниже, чем раньше.

— Начало нового учебного года может как-то отразиться на эпидемиологической ситуации в Швеции?

— В школах, где дети учатся до 9 класса, то есть до 15 лет, вирус почти не распространяется.

Сейчас, когда мы открываем старшие школы с детьми 16-19 лет, можно наблюдать случаи заражения, но это не опасно — дети не заболевают серьезно, им не нужны ни госпитализация, ни какое-либо лечение. Они передают инфекцию друг другу, но не пожилым людям или кому-либо из групп риска. И это не такой большой процент заболеваний.

— Но есть же и другая сторона медали — дома престарелых. Из почти шести тысяч умерших сCOVID-19 в Швеции большая часть — пожилые. И Вы даже говорили, что это, вероятно, ошибка Вашей стратегии. Теперь дома престарелых снова открываются для посещений с октября. Это не вызовет повторную волну смертей?

— Нет. Мы не рассматриваем посетителей как основную причину большого количества летальных исходов в домах престарелых.

Нужно было инструктировать сотрудников, теперь мы занялись этим. Несколько месяцев назад, еще весной, количество случаев заражения в домах престарелых начало снижаться. Последние два месяца там вообще не фиксируются случаи заболевания. Мы уверены, что можно продолжать в том же духе. Мы будем контролировать посетителей: просить сохранять дистанцию, проверять состояние здоровья. Будет целый список правил для посетителей.

— Каких именно правил?

— Что касается здоровья — у них не должно быть никаких симптомов заражения, с родственниками можно будет общаться только на расстоянии, в определенное время сможет прийти лишь ограниченное количество людей, они будут встречаться в специально отведенных для этого помещениях. В общем, будут разработаны инструкции.

— Всемирная организация здравоохранения уже называла Вашу стратегию открытого общества примером для других стран. Вы лично считаете, что страны вроде России или Германии могут взять Вашу модель за образец?

— В этой ситуации все страны могут поучиться друг у друга. Какие-то вещи, которые мы применяли в Швеции, можно перенести и в другие страны.

Это и есть урок, извлеченный из шведского опыта. Более того, правительства могли бы проявить больше доверия к собственному населению, чем проявляли до сих пор.

— Так борьба с пандемией это про доверие, а не про запреты?

— По крайне мере в Швеции, определенно точно — да. Если люди делают что-то по доброй воле, им гораздо проще придерживаться рекомендаций, чем когда их заставляют. Всегда можно найти способ уклониться и не делать того, что тебе диктуют.

— Вы много раз говорили, что вне зависимости от хода развития пандемии нам всем нужно дождаться появления вакцины. Вы лично ожидаете появления какой-то конкретной вакцины? Сейчас испытания проводит шведско-британскаяAstraZeneca. Есть какие-то прогнозы по дате появления препарата?

— Швеция уже подписала контракт с AstraZeneca через координационный механизм Евросоюза. Ожидается включение в программу еще нескольких производителей. Всё сейчас происходит на уровне ЕС, и Швеция — лишь одна из стран в системе.

— К Новому году? Но уAstraZenecaже сейчас проблемы с испытаниями…

— Небольшие проблемы были, но они снова в игре. Думаю, они уложатся в расписание, но тут никогда не знаешь наверняка. Разработка вакцин — очень хитрая вещь. Нельзя предугадать, сработает ли препарат.

— Уверен, вы слышали о российской вакцине. Ее уже получает медперсонал и учителя. Испытания проходили в не до конца ясных обстоятельствах, создателей много критикуют. Думаете, здоровью россиян угрожают последствия применения такой вакцины?

— Мы в Швеции очень внимательно относимся к тому, чтобы используемые нами вакцины были испытаны в соответствии с требованиями Европейского агентства лекарственных средств. Испытания вакцины должны показать, что она безопасна настолько, насколько это вообще возможно. И здесь для нас все предельно ясно — нельзя использовать вакцину до официального одобрения.

— Вы сказали, что основу борьбы с пандемией составляет доверие. Думаете, в других странах уровень доверия к России достаточен, чтобы начать использовать недоработанную вакцину?

— Думаю, безопасность вакцинации волнует всех. В Швеции у нас уже был весьма печальный опыт с вакциной против свиного гриппа — у небольшого количества детей после прививания проявились очень тяжелые последствия (речь идет о вакцине Pandemrix, которой в Швеции в 2009 году привили более 5 млн человек, в итоге с годами у сотен шведов юного возраста, которым был введен препарат, развилась нарколепсия — Н.К.).

Уверен, во многих странах люди думают так же.

— И снова о доверии. Лишь две страны в Европе в свое время отказались от локдауна: Швеция и Беларусь. Неужели и там власти полагались на доверие населения вместо ограничений? Есть вообще что-то общее в стратегиях борьбы с пандемией Стокгольма и Минска?

— Я не так хорошо разбираюсь в теме Беларуси, чтобы судить о доверии населения к правительству. Но сегодняшняя ситуация заставляет усомниться, существует ли там вообще доверие к государству, подобное шведскому (улыбается).

— Пандемия в Швеции рано или поздно закончится. Чем планируете заниматься после?

— Придется работать с коронавирусом еще долго (смеется). Пандемия не кончится, она будет где-то рядом. Буду заниматься темой дальше еще какое-то время.

— Я слышал, что до прихода коронавируса вы планировали заниматься волонтерской работой, какой именно?

— У нас был проект по развитию медицины в Сомали. Мы должны были помочь им в организации собственного агентства общественного здравоохранения, но потом началась пандемия…

— Продолжите участвовать в этом проекте?

— Да, мы все еще общаемся с сомалийскими коллегами, но перемещаться между странами пока не получается.