Вопреки критике

Швеция с самого начала отказалась от жестких ограничительных мер и на весь период кризиса оставила открытыми заведения общепита, предприятия, школы и детские сады. Единственным ограничением стал запрет на массовые мероприятия численностью более 50 человек.

Агентство общественного здравоохранения и архитектор стратегии открытого общества Андерс Тегнелль подвергались критике научного сообщества в собственной стране и за рубежом: власти не смогли своевременно закрыть дома престарелых и не меняли подхода даже в тот момент, когда смертность от COVID-19 превысила в относительных величинах подобные показатели в соседних странах.

На сегодняшний день вирус унес 5766 жизней в стране (власти учитывают в статистике и умерших от сопутствующих заболеваний), почти половина погибших — постояльцы домов престарелых. Виной тому настойчивость Тегнелля и команды, до последнего не желавших действовать через запреты и объявивших карантин в пансионах для пожилых лишь после десятков сообщений о смертях там.

Печальные показатели — в расчете на душу населения это примерно на 25% больше смертей, чем в США — привели к тому, что североевропейские страны, открыв общие границы, не стали ослаблять контроль на границе со Швецией, помещают приезжающих в карантин и допускают поездки лишь в наиболее безопасные регионы страны.

К началу августа в десятимиллионной Швеции насчитывалось более 80 тысяч выявленных случаев заболевания.

В апреле Норвегия и Дания одними из первых ослабили карантин и добились снижения индекса R (он показывает, сколько человек заражает в среднем один инфицированный) до 0,7, в Швеции же продолжался прирост. Тогда стратегия Стокгольма казалась провальной, уже в июне Тегнелль признался, что мог бы пересмотреть некоторые положения выбранной тактики. «Если бы мы встретились с той же болезнью, имея сегодняшние знания, думаю, мы выбрали бы путь где-то посередине между шведской моделью и тем, что сделано в остальных странах мира», — сказал он.

Однако в том же месяце в стране был зафиксирован максимальный ежедневный прирост заболевших — 2500 человек, весь июль этот показатель не превышал 500, а в августе уже закрепился тренд на снижение — около 300 человек в день. При этом индекс R по стране опустился до 0,6 (в Северной Ирландии, например, этот показатель в четверг достиг 1,8), а в отделениях интенсивной терапии по всей стране находятся 38 пациентов с COVID. В шести регионах госпитализаций нет вообще.

«Ситуация стремительно улучшилась. Все происходит быстрее, чем кто-либо мог надеяться. Скоро мы достигнем показателей <…>, при которых другие страны уже разрешают поездки», — заявил Тегнелль на экстренной пресс-конференции, состоявшейся на прошлой неделе.

При этом минздрав страны напоминает подданным, что Швеция все еще находится «в центре пандемии». Власти принимают новые меры, но, как и прежде, не через принуждения, а посредством рекомендаций. С началом учебного года горожанам советуют меньше пользоваться общественным транспортом, чтобы избежать коллапса. Кроме того, Тегнелль настоятельно рекомендует работать из дома до конца года всем, кто может себе это позволить. Эпидемиолог считает, что такого порядка работы можно придерживаться вплоть до появления вакцины. Победу шведской модели, впрочем, власти тоже не празднуют — спад заболеваемости на данном этапе не дает никаких гарантий, пока не будет доступна вакцина, уверяет Тегнелль.

В августе в континентальной Европе наблюдается рост числа заболеваний, и власти отдельных стран — например, Нидерландов и Бельгии (и, конечно, российской столицы) — ужесточили контроль за ношением масок. Швеция же никогда не настаивала на обязательной защите дыхательных путей, не видит в этом смысла и теперь.

«О масках можно говорить, если наблюдается негативный тренд. Сейчас в Швеции сокращается число новых случаев [заболевания], и обязательное ношение масок — возможно, не самое верное направление», — прокомментировал Тегнелль исследование Каролинского института, результаты которого показали, что ношение масок может затормозить распространение вирусов, схожих с SARS-CoV-2. Эпидемиолог пообещал вернуться к обсуждению масочного режима, если кривая распространения вируса вновь поползет вверх.

Еще в конце июля Агентство общественного здравоохранения рассказывало о достижении коллективного иммунитета в стране и сравнивало показатели с цифрами соседей по Скандинавскому полуострову, часто критиковавших стратегию открытого общества.

«В Швеции гораздо больше людей с иммунитетом, чем в Норвегии. <…> Наше положение в целом менее шаткое. Сильный спад говорит о том, что распространение вируса удастся сдержать. Вероятно, мы проскочим гораздо проще, чем норвежцы, если нагрянет вторая волна», — заявили там.

Хотя официально о второй волне никто не говорит, слова о Норвегии оказались почти пророческим. И вот почему.

Атака с моря

5 августа Институт общественного здравоохранения в Осло зафиксировал рост числа случаев заболевания COVID. Таких тенденций страна не наблюдала с марта. За последние две недели в Норвегии появилось 290 новых заболевших, то есть теперь на 100 тысяч жителей приходится 5,4 инфицированных COVID. До этого в стране новых больных почти не регистрировалось — ежедневные отчеты говорили либо о нуле заболевших, либо о единичных случаях.

Неожиданный прирост власти называют импортным — это результат участившихся путешествий и местных вспышек. «Повышенная мобильность граждан увеличила импорт заболевания, главным образом — из стран, по возвращению из которых должен соблюдаться карантин», — сказано в докладе института.

Значительной частью новых случаев заболевания Норвегия обязана круизным лайнерам. В конце июля лайнер компании Hurtigruten «Руаль Амундсен» привез из двух рейсов более 50 зараженных пассажиров и членов команды. Большинство из работавших на лайнере — выходцы из Филиппин. Эту страну власти Норвегии внесли в «красный список».

Причем нанятые Hurtigruten филиппинцы приехали на работу в Норвегию непосредственно перед стартом круизов и, по действующим правилам, должны были пройти тестирование и десятидневный карантин. Однако право на работу на корабле они получили сразу по прибытии в страну, что вызвало вопросы к руководству компании.

«Международные правила гласят, что они могут пройти карантин на борту судна. Им можно работать на лайнере, но не сходить на берег», — заявил глава Hurtigruten Даниэль Шельдам. Он считает, что компания не нарушала предписаний.

О случаях заболевания стало известно уже после того, как все находившиеся на корабле люди сошли на берег. У одного из пассажиров, путешествовавших на Шпицберген и вернувшихся 24 июля, вирус подтвердился 29-го числа. Власти его коммуны сразу же предупредили компанию, однако Hurtigruten предпочла скрыть информацию и не просить других пассажиров (включая тех, кто уже отправился во второй круиз на «Амундсене») провериться на COVID-19. По словам судовладельца, компания считала, что их клиент заразился уже после путешествия.

Несмотря на то что и Институт общественного здравоохранения, и минздрав, и минюст находились на связи с представителями судовладельца, отследить дальнейшие контакты пассажиров довольно сложно — многие покинули порт прибытия Тромсё и разъехались по регионам страны.

Подозрения вызывают еще три судна Hutrigruten — «Фритьоф Нансен» (162 человека на борту), «Шпицберген» (134 человека на борту) и «Миднатсул». Единичные случаи зафиксированы и на лайнере SuperSpeed компании Color Line, власти предупреждают о риске распространения заболевания среди вернувшихся пассажиров.

Против Hurtigruten — крупнейшей в своей сфере компании — уже заведено дело. Судовладельцу может грозить крупный штраф, в дополнение власти портового Тромсё планируют требовать с фирмы возмещения ущерба.

Hurtigruten владеет 2% мирового рынка круизов и осуществляет самые популярные маршруты в Северной Европе. Ранее фирма отказалась ходить вдоль норвежского побережья, пока правительство не предоставит отрасли финансовую помощь. В итоге уговоры гиганта круизов подействовали и власти решились на послабления для сферы туризма.

Теперь в правительстве признают, что доверие к Hurtigruten сильно подорвано и сложившаяся ситуация может иметь негативные последствия для бизнеса.

Министр здравоохранения Норвегии Бент Хёйе, как и его шведские коллеги, по-прежнему не считает нужным вводить обязательный масочный режим в стране.

Исторический провал

Еврокомиссия ожидала, что «особый путь» Швеции не позволит экономике страны перенести пандемию так же стабильно, как соседним Дании и Норвегии, однако прогнозировавшееся сокращение ВВП на 6,1% было далеко не худшим в ЕС.

В июле Financial Times сообщала, что шведский бизнес, включая крупных игроков вроде Electrolux или Ericsson, завершил второй квартал лучше, чем ожидалось. В целом в стране удалось избежать массовых банкротств, а прибыль банка Swedbank оказалась сопоставима с аналогичным периодом прошлого года. При этом направленный на внутренний рынок бизнес работает в пандемию гораздо успешнее экспортоориентированных компаний — продажи Volvo, к примеру, упали на 38%.

Итоговые результаты за второй квартал нельзя назвать однозначно позитивными. Шведы действительно справляются с экономическими последствиями кризиса лучше других стран ЕС (в королевстве экономика сократилась на 8,9% при среднем показателе по содружеству 11,9%), однако уровень безработицы в стране пока что выше, чем в остальной Северной Европе (9,3%, и он продолжает расти), а спад ВВП оказался самым сильным с 1980 года.

«Нет уверенности в том, как вирус поведет себя в будущем и как это скажется на экономике. Прежде всего мы с опаской наблюдаем за тенденциями на рынке труда. Число занятых по-прежнему сокращается. Сейчас больше людей работало бы, если бы у нас не было временных увольнений», — заявила глава минфина Магдалена Андерссон.

В первом квартале в Швеции наблюдался экономический рост, поэтому нынешние показатели не означают рецессию. В минфине опасаются, что новая волна коронавируса может резко переменить ситуацию, тем более что аналитики прогнозируют падение ВВП еще на 5%.