К вечеру начали понемногу сдавать назад и чиновники: глава МВД Юрий Караев сказал, что «извиняется чисто по-человечески» перед теми, кто случайно попал под раздачу, и что «пресса — это святое».

Председатель Совета Республики Наталья Кочанова заявила, что «нам не нужна драка и война», что «президент услышал мнение трудовых коллективов и поручил разобраться по всем фактам задержаний». Сам президент опять промолчал, и среди протестующих с новой силой поползли слухи, что он или уехал из страны, или тяжело болен.

Пока государственные деятели тщательно подбирали слова, чтобы и людей успокоить, и президента не обидеть, на улице Притыцкого около метро «Пушкинская», где 10 августа спецназ несколько часов закидывал протестующих всеми видами спецсредств (а те отвечали в том числе несколькими «коктейлями Молотова»), собралось не меньше тысячи человек.

Прямо у выхода из метро здесь каждый день вырастает (а потом ночью куда-то исчезает) импровизированный мемориал из шариков, цветов и зажженных свечей в память о погибшем здесь 10 августа участнике протестов. На плитке мелом написано: «Вечная память», «Не забудем, не простим» и «Верни матерям сыновей».

На этом судьбоносном для будущего Беларуси перекрестке творилось немыслимое для Минска последних дней действо: стемнело, люди скандируют «Жыве Беларусь», весь плотный поток проезжающих машин непрерывно им сигналит, а спецназ не показывается даже на расстоянии.

Вдоль дороги стоят молодые ребята с белыми цветами в руках, мимо на минимальной скорости едет автомобильный парад победителей. Практически из каждой машины сигналят (в каждой пятой играет песня «Перемен») и показывают собравшимся знак победы (девушки с бело-красно-белыми флагами в руках едут, высунувшись из люков и окон) — им в ответ хлопают и кричат «Спа-си-бо». Пешеходы и пассажиры обмениваются рукопожатиями и объятиями.

Сигналят даже троллейбусы и грузовые автомобили, а знак Victory показывают даже из проносящихся мимо скорых.

Те, кто стоит чуть дальше от дороги на пригорке, периодически поднимают вверх включенные мобильные телефоны, скандируют «У-хо-ди» и «Каждый день». Появление парней с плакатом «Нам нужен новый президент» вызывает фурор. Кто-то приносит мегафон и кричит в него, что пора вернуть эту землю себе, после чего предлагает каждому желающему высказываться. Кто-то требует свободы для художника Дмитрия Тропашко, но из толпы его одергивают выкриком «Свободу всем!», после чего люди просто начинают скандировать «Сво-бо-ду».

Два человека прямо на травке начинают партию в шахматы. На них с восхищением смотрит парень с ирокезом и флагом города Витебска на плечах. Владимир приехал в Минск из Витебска, после того как в родном городе его дважды задержали на этих протестах. «Мы сидели на остановке, ждали автобуса, а когда он показался, его вдруг обогнал автозак, и мы оказались в нем, а не в автобусе», — рассказывает Владимир. После задержания его избили — в подтверждение своих слов он снимает очки, у которых не хватает одной дужки.

— Еще неделя таких же протестов каждый день, и будет уже ближе к победе, — уверяет меня Владимир.

— А она как будет выглядеть?

— Честно? Хрен его знает, потому что сейчас плана нет и все максимально децентрализовано, но это как с групповым сексом: я не умею, но если что, то не растеряюсь. У нас есть люди, которые имеют опыт управления огромными общественными структурами, и есть моральные авторитеты, которые будут готовы быть буфером, — объясняет Владимир, скромно признавшись, что готов заняться культурной сферой как человек, известный в Минске и местными фестивалями, и сайтом Vitebsk4.me.

Владимир уверен, что, даже если разгона в четверг не будет, люди на заводах не прекратят забастовку (очевидно, что именно это отрезвило Лукашенко и руководителей силовых структур): «Почему сегодня начали выходить заводчане? Потому что вчера включили интернет, и они увидели, что вообще происходило. Разгон, может, и сегодня будет или завтра. Нервы у этого человека максимально не железные. И потом, сегодня в Витебске возле костела девочек с цветами разогнали — вышел ксендз, сказал, что никого не пропустит, и тогда ОМОН начал прыгать через забор.

— А лидер нужен вообще?

— Нужен! — отвечает подошедший к нам друг Владимира.

— Это один из вариантов, да, но пока каждый день меняется формат протестов — были баррикады, это не сработало, выходили в районах — не сработало. Сегодня тысячи людей стояли и ходили с цветами. Потом придумают что-то еще! Но если бы, допустим, я в Витебске взял на себя роль координатора, потому что меня знают и люди, и власти, то меня бы закрыли через минуту.

— Ну, вообще, да, — мгновенно меняет свою точку зрения его друг.

Владимира, как и практически всю молодежь, с кем я обсуждал бесчеловечное поведение белорусских силовиков, их зверства не удивляют. «Им дают офигенские зарплаты, квартиры, закрывают на три дня до мероприятия и говорят, что люди, которые выйдут на улицу, виноваты в том, что ты не можешь уйти к жене и детям», — объясняет гость из Витебска.

— Но это все-таки не три года, а три дня!

— Промывка мозгов серьезная. Я полтора года в армии служил, смотрел там новости и вернулся с мыслями, что, может, и правда, все у нас хорошо, — снова вступает в разговор друг Владимира.

Минчанин Семен выходил на улицы Минска каждый день начиная со дня выборов 9 августа. «Сначала мне казалось, что 9 августа выйдем, пройдемся, убежим от ОМОНа, и все. В среду мне показалось, что вот все и закончилось, ведь в Минске вышло совсем мало людей, но теперь я ощущаю натуральную эйфорию», — рассказывает он, глядя на происходящее на Пушкинской. — Я каждый день просыпаюсь с мыслями пойти к зубному, на работу, посмотреть кино, но потом бегу на улицу и остаюсь до вечера».

Семен надеется, что в пятницу Запад отключит Лукашенко Swift, а Путин скажет ему вступать с народом в переговоры (вот только с кем именно?).

«Я надеюсь с 2006 года, что [Лукашенко уйдет], но главное, что, в отличие от 2010 года, когда все люди после разгона ушли домой и не вернулись, нет лидеров. Был Тихановский, но он смесь Навального с Дудем — должен был стать тараном, никто его как президента не рассматривал. Выросло новое поколение, которое просто лучше, чем мы.

Я раньше был в тусовке рок-музыкантов, и они удивлялись, почему меня волнует политика. То есть они были больше белорусами в плохом смысле слова, чем людьми, а нынешняя молодежь оказалась белорусами в лучшем смысле этого слова», — сказал мне Семен.

Конечно, подавляющее большинство счастливых людей на Пушкинской составляла молодежь. Но были и исключения: под деревом, чуть в стороне от дороги стоял, завернувшись в бело-красно-белый флаг, мужчина лет 50. Он оказался минским адвокатом Дмитрием и, как и полагается человеку с большим жизненным опытом, был одним из самым скептичных участников праздника.

— Это победа?— спрашиваю.

— Думаю, что да.

— Что, прям уйдет?

— Думаю, не просто так, еще хлопнет дверью, оставив пару трупов в пятницу или субботу. Думаю, своих милиционеров грохнут, чтобы повод был [для разгона].

— А вроде праздник такой…

— Праздник-то да, молодежь веселится, а люди трезвые и разумные думают, что дальше. Я за Статкевича (Николай Статкевич провел пять лет в тюрьме по обвинению в организации массовых беспорядков и сейчас тоже находится под арестом — прим. «Новой») и Санникова (Андрей Санников также был осужден за организацию массовых беспорядков, но подал прошение о помиловании, а после освобождения уехал за рубеж — прим. «Новой»), не за Бабарико или Тихановского.

— Молодежь-то как раз хочет новых лидеров.

— Это понятно, но ведь и в 1994 году голосовали не за Лукашенко, а против [Вячеслава] Кебича. Так же, как за Тихановскую сейчас исключительно против Лукашенко, а тогда-то вон какое говно получилось. Он не представляет себя без власти, это самый большой наркотик, — рассказывает адвокат. Он, кстати, не исключает, что нынешние протесты начались не просто так, а из-за перезахоронения останков лидера антироссийского восстания 1863–64 годов Кастуся Калиновского. «В ноябре прошлого года я тоже был в Вильнюсе с Северинцем (известный белорусский политик, также арестован — прим. «Новой») и еще 5 тысячами белорусов со всего мира. Мы разбудили Калиновского, и после этого все и началось», — посмеивается Дмитрий.

К полуночи площадь у метро «Пушкинская» почти опустела, остается не больше сотни человек. Вдруг все бросаются врассыпную (обычное дело на этой неделе в Минске, но в четверг на Пушкинской такое было впервые), в основном — в подземный переход.

Через пару минут, когда все осторожно выползают обратно, выясняется, что тревога ложная: кто-то позвонил и сказал, что ОМОН видели в нескольких кварталах отсюда. Тотчас же по трассе в сторону выезда из города мчатся четыре автобуса с ОМОНом. По лицам оставшихся протестующих видно, что они считают это отличным поводом к завершению акции. Несколько человек громко убеждают сомневающихся скорее разойтись: «Пойдемте спать, завтра же опять выходить!»

Примерно в это время начали одного за другим выпускать задержанных из изолятора на Окрестина, где все эти дни дежурили ничего не знавшие о судьбе своих детей матери и отцы. Кого-то из вышедших увозили на скорой, кто-то выходил сам и рассказывал душераздирающие истории о происходившем внутри. Вот только замглавы МВД Александр Барсуков, приехавший к изолятору, сказал журналистам: «Никаких издевательств не было». А это лишний раз подтверждает, что ничего в головах у белорусских чиновников не изменилось, и продолжение протестов неизбежно.