Четыре года заключения — за четыре мирных одиночных пикета, после которых никто не пострадал. При этом два десятка участников прошлогодней акции заявили об избиении силовиками, и в итоге — ноль уголовных дел.

Вместе с этим Следственный комитет успел за время расследования дела Котова побить все рекорды: 13 августа 2019 года активисту предъявили обвинение, а уже 15-го числа СК объявил об окончании следственных действий. Защита недоумевала над такой скоростью, никто не понимал, что происходит. Меньше чем за месяц дело передали в Тверской суд Москвы, и после двух заседаний уже был готов приговор. В октябре Мосгорсуд оставил решение в силе и подтвердил законность приговора.

После всплеска общественного возмущения и вопроса на ежегодной пресс-конференции Владимир Путин в январе этого года поручил проверить законность приговора Котову. Только тогда Генпрокуратура попросила снизить наказание активисту, но не отменить полностью, на чем настаивают адвокаты.

Свое слово замолвил и Конституционный суд РФ. 27 января 2020 года судьи повторили позицию, ранее изложенную в постановлении по делу Ильдара Дадина, подчеркнув, что «лишение свободы может наступать только в случае доказанности причинения реального вреда». После этого защита обратилась во второй Кассационный суд для пересмотра дела.

Там коллегия судей не оценила спешку коллег из первой и апелляционной инстанций. В своем определении кассация указала, что Мосгорсуд допустил «существенные нарушения закона, повлиявшие на исход дела». В частности, защите без мотивировки отказали в допросе семерых свидетелей и исследовании заключения лингвиста, не были проверены доводы адвокатов, указывающих на нарушения судебного разбирательства в первой инстанции.

Хотя, как было установлено, Мосгорсуд удовлетворил ходатайство прокурора об исследовании материалов уголовного дела и в приговоре ссылался на них «как на доказательство виновности», материалы не были изучены судом первой инстанции.

Тем не менее, Кассационный суд не решился полностью отменить приговор. Отправили дело на пересмотр в Мосгорсуд. Работу над ошибками апелляция исправила только в части наказания: смягчила срок заключения до полутора лет, в остальном — без изменений. А разрешенные законом одиночные пикеты и участие в них Котова Мосгорсуд назвал «деструктивным поведением». Однако о какой-либо «деструктивности» в материалах дела и в приговоре не было ни слова.

Есть только четыре административных правонарушения, из которых получилось одно уголовное дело.

Котов выходил с плакатом в защиту политзаключенных, в том числе и в поддержку фигурантов «Нового величия». Тогда же он познакомился с обвиняемой по этому делу Анной Павликовой. Долгое время общались, пока Котов был на свободе, а 17 октября 2019 года они поженились в СИЗО. В начале июля мама Ани Юлия Виноградова вместе с родителями Котова навестили его в колонии.

«Костя оптимистично настроен, но переживает, что дело Ани никак не разрешится. Тогда не было известно о дате приговора [по «Новому величию»]. Мне кажется, он уже настроен на свободу. Очень по всем соскучился, хочет элементарно маму обнять, поговорить со всеми по-человечески. На свидании общение с нами велось через стекло и по телефону», — вспомнила Виноградова.

После перебрасывания дела из одной судебной инстанции в другую Котова вернули в ИК-2 г. Покрова Владимирской области. Как рассказала «Новой» адвокат Мария Эйсмонт, это «красная» колония, о чем не без гордости говорят некоторые ее сотрудники, в том смысле, что тут нет вымогательств, наркотиков и каких-то других опасностей.

«Несмотря на все это, у Кости абсолютно бодрый настрой, он не пал духом, живо интересуется всем происходящим. Сказать, что ему там хорошо, у меня язык не повернется. К данной колонии есть много вопросов. С Костей практически никто не общается в среде заключенных, потому что есть негласный запрет на это», — недоумевает защитник.

Как минимум два раза в колонию к Котову приезжал неизвестный мужчина в штатском: он никак не представлялся, только обмолвился, что якобы из ФСИН. Вел беседы «за жизнь». Адвокат Эйсмонт интересовалась у Кости, зачем он с ним вообще общался. «Со мной все равно никто не разговаривает. Мне это было даже приятно», — посмеялся Котов.

Сотрудники колонии ему не дают расслабиться, загружают работой или «специальными разговорами» воспитательного характера, пытаются его приструнить или, как говорят ФСИНовцы, «исправить».

Раньше по телевизору в колонии крутили новости федеральных каналов, но в последнее время заключенным перекрыли доступ к какой-либо информации, только «развлекаловка».

За каждым шагом Котова пристально следят. Шаг в сторону — выговор.

Так, с конца 2019 года активист получил пять взысканий: сначала за то, что надел перчатки, которые ему одолжил другой заключенный; в описи личных вещей не учел в документе те самые перчатки; «за неопрятный вид» — не застегнул одну пуговицу; еще два взыскания за то, что не поздоровался с сотрудниками колонии. Последний «проступок» стал поводом для помещения в ШИЗО. Котов якобы не поздоровался с сотрудником ФСИН, который находился за спиной Котова. Хотя в тот день они здоровались дважды.

«Костя не отчаивается и все понимает. Говорил нам на свидании, что в ШИЗО как-то спокойнее, можно много читать, — поделилась Виноградова. — Помню, смотрели трансляцию с последнего заседания из Мосгорсуда, я видела, как Косте было тяжело. Все ждали, что в мае его отпустят, но когда услышали решение суда в 1,5 года, это было что-то страшное. Не могу представить, насколько было мерзко от всего этого Косте. Была надежда — и все рухнуло. Костя писал нам, что он расстроился, и для него это было самое тяжелое заседание. Но он быстро себя взял в руки».

Защита Котова подала иск в Перовский суд Москвы (по месту жительства истца) на администрацию колонии. Котов требует признать незаконными дисциплинарные взыскания, которые он получил в колонии, а также признать незаконным отказ допустить его адвоката на заседания дисциплинарной комиссии в колонии. Заседание назначено на 31 июля, участие в слушаниях заключенный будет принимать по видеосвязи.

В разговоре с «Новой» папа Константина, Александр Николаевич Котов, очень переживает за здоровье сына, говорит, что в колонии нет никакой медицины, и ему не оказывают помощи. По словам Котова-старшего, сын жалуется на кожный зуд, который беспокоит его длительное время.

Причем у многих заключенных схожие симптомы. Санитарные условия в ИК отвратительные, среди врачей один приходящий фельдшер, никто не может осмотреть Константина и поставить диагноз, обеспокоен Александр Николаевич.

«Но все равно Костя держится как мужик! В самом начале у него были бодрость и задор, чувствовал, что сможет побороть эту неправду. Но спустя год эта “неправда” побеждает человека, и теперь иначе реагируешь на эту ситуацию, — продолжил отец Константина. — У нас совершенно другая жизнь началась после приговора. Никак не подозревал, что у нас такое может быть в нашем государстве, которые мы строили и защищали.

Мы тоже заложники этой ситуации. Может быть, даже больше, чем сам Костя. Постоянно думаешь о нем и переживаешь».

Адвокат Эйсмонт добавила, что защита обжаловала решение Мосгорсуда и материалы уже поступили во Второй кассационный суд. В ближайшее время будет назначено очередное заседание.