И еще Лидия Ермошина скромно умолчала о том, что двадцать пять лет лично, по приказу работодателя, уничтожала в Беларуси выборы.

Вернее, уничтожив их единожды, в 1996 году, когда Лукашенко в первый раз «обнулился» и отсчет его первого срока начался сначала; дальше Ермошина лишь совершенствовала механизмы фальсификаций. Так что «люди участвуют в выборах, чтобы победить» — это уже четверть века как не о Беларуси. Возможно, в соседних Польше и Литве люди участвуют в выборах именно ради победы. А здесь — чтобы вернуть те самые выборы, в которых можно участвовать.

Это всегда протест, а не ожидание официальных результатов (белорусы и так знают, какую цифру назовет Ермошина). Это всегда лозунги «Лукашенко, уходи!», а не сравнение предвыборных обещаний. Это всегда штыки, новые политзаключенные и последующая депрессия страны, а не честная смена власти. И в этих условиях объединение штабов — это как раз не «физкультурничество», а просто усиление команды единственного зарегистрированного альтернативного кандидата Светланы Тихановской.

В воскресенье на ее первую встречу с избирателями в парке Дружбы народов в Минске пришло около десяти тысяч человек. Место это ненавидят участники всех акций протеста периода лукашенковского правления: именно сюда, в большой парк, расположенный будто бы и почти в центре, но в то же время в каком-то гиблом безжизненном месте, городские власти всегда пытались отправить протестующих. Заявители любой акции неизменно получали ответ: в центре города собираться вы не можете, но мы разрешаем вам провести массовое мероприятие в парке Дружбы народов.

Туда, естественно, никто не шел, собирались в центре, и все заканчивалось арестами и избиениями — и так из года в год. Так что критически мыслящих белорусов туда в принципе калачом не заманишь — плохие ассоциации. А вот на встречу с Тихановской — пришли. Десять тысяч. Аплодировали всем выступавшим. Держались за руки.

Скандировали «Жыве Беларусь!». Понимали, что перемены неизбежны и необратимы. Так, как раньше, уже не будет.

А во вторник, 21 июля, Светлане как кандидату в президенты предоставили положенные полчаса на государственном телевидении. Тихановская это время не использовала: ей хватило 15 минут. Но выступила блестяще. В своей речи она обращалась как раз к той аудитории, которая предпочитает телевизор интернету.

Светлана использовала рефрен «по телевизору вам никогда не расскажут, что…» и говорила о политзаключенных, о преследовании независимых журналистов, о фальсификациях выборов, о низком рейтинге Лукашенко, о репрессиях последних месяцев, о своем муже. И о будущих честных выборах, которые произойдут после смены власти и в которых наконец смогут участвовать те, кого не допустил к этой кампании режим. Речь была краткой, внятной и убедительной.

Конечно, наверняка речь Тихановской писали профессионалы из штаба Бабарико или Цепкало. И даже скорее всего. Но произнести ее в прямом эфире, впервые в жизни выступая перед камерой, и не допустить ни одной речевой ошибки, ни одной запинки, ни одной ненужной паузы — это успех.

Не стоит забывать, что до 29 мая Светлана Тихановская была обычной домохозяйкой, воспитывающей двоих детей и поддерживающей мужа. Она и инициативную группу зарегистрировала исключительно для того, чтобы помочь мужу, отбывавшему в то время административный арест и лишенному возможности подать документы в ЦИК.

Светлана не собиралась заниматься сбором подписей и встречами с избирателями: она всего лишь обеспечивала мужу легальную возможность общаться с людьми и записывать свои видео для блога. Но 29 мая Сергея Тихановского арестовали уже по уголовному делу, и Светлане пришлось включаться не только в борьбу за освобождение мужа, но и в борьбу за смену власти. Она быстро поняла, что одно с другим слишком тесно связано.

Он начал вслух говорить о том, что Лукашенко пора уйти. И не только говорить — кричать. А если не кричать, то демонстрировать собственную позицию любыми способами. Одни участвуют в велопробегах солидарности. Другие расписывают граффити «Саша 3%» киоски и остановки. Третьи пишут то же самое мелом на асфальте.

Четвертые каждый день громко включают песни сопротивления в семь часов вечера, распахнув настежь окна. Пятые, находящиеся в автомобилях, в это же время начинают громко сигналить. Лето в стране получилось неожиданно громким.

А еще все эти люди выходят не только на разрешенные митинги. На прошлой неделе 14 и 15 июля — после того, как ЦИК отказал Виктору Бабарико и Валерию Цепкало — белорусы выходили вечерами на улицы просто ради солидарности с незарегистрированными кандидатами. Они освоили удивительные способы проведения акций — выстраиваются в цепочки и тут же растворяются при появлении ОМОНа, растекаются какими-то «змейками» и «ручейками», просачиваются сквозь пальцы, как песок.

Конечно, ОМОН хватает всех, кто под руку попадется, в том числе журналистов и случайных прохожих, но эти «ручейки» снова возникают — уже на других улицах. За два дня в Беларуси были задержаны 420 человек. Всех судили, всем дали административные аресты или штрафы.

А они все равно почему-то уже не боятся.

После акции 14 июля следственный комитет возбудил уголовное дело по статье 342 «Организация действий, грубо нарушающих общественный порядок». Пока подозреваемых и обвиняемых по этому уголовному делу нет. Зато есть большая следственная группа. Журналистку телеканала «Белсат» Екатерину Андрееву, задержанную на акции прямо во время стрима, 20 июля вызвали на допрос. Следователь и рассказал Екатерине, что создана группа, которой предстоит допросить около 450 человек.

Скорее всего, их будут устанавливать по сигналу мобильного телефона — точно так же, как после президентских выборов 19 декабря на допросы вызывали всех, чьи номера телефонов во время акции протеста находились поблизости от места ее проведения.

Тогда части арестованных обвинения в массовых беспорядках (статья 293) переквалифицировали перед судом на ту самую 342-ю. Суть обвинений была в том, что колонна демонстрантов вышла на проезжую часть и тем самым нарушила общественный порядок. Но сейчас все эти цепочки солидарности и «змейки-ручейки» не только на проезжую часть не выходили, но даже тротуар не перекрывали. Так что где брать обвиняемых и состав преступления — непонятно.

С другой стороны, один из лидеров оппозиции, Николай Статкевич, сейчас сидит в СИЗО по той же самой статье, только по событиям 29 мая в Гродно, где его вообще не было. А 29 мая в Гродно был просто пикет Светланы Тихановской, во время которого и арестовали ее мужа, а потом еще полтора десятка человек. Так что была бы статья — человек найдется.

Обнимался с Киркоровым и вручал ему специально по такому случаю придуманную премию «Через искусство — к миру и взаимопониманию». Искусство, мир и взаимопонимание символизировал кошмар стеклодува — устрашающего вида стеклянный птеродактиль. Киркоров, надо отдать ему должное, птеродактиля отработал полностью: прокричал в микрофон, что вообще не представляет себе Беларусь без Лукашенко.

Кстати, «Славянский базар» перед открытием подвергся идеологической чистке: его ведущий Денис Дудинский был замечен на одном из флешмобов солидарности в очереди за вышиванками. Он опубликовал селфи — и был немедленно изгнан из ведущих. То же самое в последнее время произошло еще с несколькими журналистами и ведущими государственных телеканалов, которые позволили себе аккуратно высказаться в социальных сетях о том, что нельзя просто так арестовывать людей и вообще власть должна меняться.

Даже гимнастку Мелитину Станюту, ведущую утреннего телефитнеса, — и ту на всякий случай убрали из эфира. Потому что всякий, кто хоть шепотом, хоть жестом выразил несогласие, потенциально опасен: а вдруг завтра что-нибудь вроде «над всей Испанией безоблачное небо» в эфире произнесет?

Враги мерещатся Александру Лукашенко не только среди домохозяек и гимнасток. На прошлой неделе во время посещения 103-й Витебской отдельной гвардейской воздушно-десантной бригады он снова вспоминал протесты 2010 года, рассказывал военным, что на площади действовали 400 агрессивных боевиков и что сценарий силового свержения власти по-прежнему актуален.

Говорил всерьез. Значит, до сих пор так и не понял, что главный враг Александра Лукашенко — это сам Лукашенко.