«Абсурдная» группировка

Операция «Тройка», как окрестили испанцы многолетнюю разработку русских с криминальным прошлым, началась в 1997 году. В феврале того года испанская прокуратура направила первый запрос в российскую Генпрокуратуру о неких россиянах, обосновавшихся в Марбелье. Всерьез ими испанцы займутся через девять лет, поставив на прослушку около сорока сотовых телефонов. А еще через два года, в 2008-м, будут арестованы или объявлены в розыск 27 человек — как граждане России, так и испанцы. Среди них будут Александр Малышев и Геннадий Петров.

Хосе Гринда Гонсалес тогда заявил, что арестованы члены тамбовской группировки. Этот промах испанца пойдет и дальше гулять по прессе, причем даже по российской. Как раз тамбовцев среди арестованных не было. Позже испанец поправится: арестованы члены тамбовско-малышевского преступного сообщества. И еще больше попадет пальцем в небо.

— Противостояние этих групп унесло столько жизней, что словосочетание «тамбовско-малышевская группировка» — это как, например, сказать «советско-фашистское военное подразделение», — говорит адвокат признанного лидера тамбовских Владимира Барсукова (Кумарина) Сергей Афанасьев. — В начале 2000-х немецкая пресса написала о страшных тамбовцах, и теперь для европейцев все российские бандиты принадлежат к одному ОПС. Не забывайте, что Куйбышевский районный суд Петербурга в 2019 году определил, что такое сообщество появилось лишь в 2005-м и состояло всего из трех человек.

Хосе Гринда прав был в одном: большинство арестованных действительно имели богатое криминальное прошлое. Связано оно было с малышевскими.

— Для конца 1980-х и начала 1990-х малышевское ОПС было в какой-то мере уникальным, — рассказывает бывший сотрудник петербургского управления по борьбе с организованной преступностью Александр Савельев. — Тогда еще существовало некое разделение бандитов на «синих», придерживавшихся воровского закона, и «спортсменов», живших по самим же придуманным понятиям. В малышевском уживались и те и другие. Там вообще объединились разные группировки, как территориальные (казанские, брянские, пермские, воркутинские и другие), так и этнические (азербайджанская, чеченская, дагестанская). Интересы малышевских стали все чаще пересекаться с интересами тамбовских. И в конце концов назрел конфликт.

Историческая «стрелка» двух группировок в декабре 1988 года на рынке в Девяткино положила начало непримиримой вражде тамбовских с малышевскими и вообще знаменитым питерским бандитским войнам.

Никто даже пикнуть не посмел

Девяткино — район на северной окраине Петербурга. Скорее, даже уже за окраиной. В 1988 году огромную его часть занимал рынок. И группировки его худо-бедно делили: одни торговцы платили малышевским за «крышу», другие — тамбовским. Боевик по кличке Лукош, связанный с последними, однажды забрал у челночника турецкую кожаную куртку и не заплатил. Сохранилась даже точная дата события: 18 декабря 1988 года.

Торговец пожаловался «крыше» — малышевцам. Бригадир по кличке Бройлер попытался разобраться, но был жестоко избит Лукошем и двумя его соратниками. На разборку приехало человек по восемьдесят с каждой стороны.

Стрельбы тогда не случилось, но кровь пролилась. Бройлер ранил ножом Лукоша и еще одного тамбовца. Еще чуть-чуть — и раздались бы выстрелы, но тамбовские дрогнули. Подхватили раненых и повезли в больничку.

Сам факт открытой демонстрации огнестрельного оружия в корне изменил положение вещей.

— В советские времена в криминальных кругах все-таки существовало некое табу на огнестрельное оружие, — продолжает Савельев. — С такими милиция не церемонилась, и бандиты знали: если не застрелят во время задержания, то большая вероятность получить вышку. В 90-х все изменилось.

В Питере в те времена была на слуху такая история. Молодые парни закупили где-то на военных складах пистолеты, автоматы, ручные гранаты, пулемет и даже два гранатомета. Пересеклись с малышевскими, назначили стрелку. Приехали на нее до зубов вооруженные. А с другой стороны появились два человека. Подошли к этой вооруженной толпе человек в двадцать, спокойно спросили, кто тут старшие, и, услышав ответ, достали пистолеты и застрелили двоих, назвавшихся лидерами. Развернулись, сели в машину и уехали. Остальные даже пикнуть не посмели, не то что в ответ выстрелить.

В 1992 году общая численность боевиков, которые сами причисляли себя к малышевским, перевалила за две тысячи человек. Нельзя сказать, что это было однородное и строго структурированное сообщество. Это было объединение разных группировок под руководством одного лидера: того, кого с 1991 по 1995 год называли «бандитским императором Петербурга». Нет, это был не «ночной губернатор» Петербурга Владимир Кумарин, он же Барсуков. Его час пока не настал.

Император…

К началу расцвета кооперативного движения Александр Малышев имел богатую криминальную биографию. С детства занимался вольной борьбой, да и вообще от природы был человеком сильным. Именно чрезмерная сила привела его на скамью подсудимых: в 1975-м во время драки не рассчитал силу и одним ударом кулака убил противника. Калининский суд Петербурга признал его виновным в умышленном убийстве и приговорил к шести с половиной годам.

Кстати, на точно такой же должности, только в баре «Роза ветров», в это же время трудился Кумарин.

В 1984-м Малышев получил второй срок — опять за убийство в драке. Вступившись за девушку в баре, он нокаутировал обидчика. А тот ударился о бетонный пол и умер. На этот раз Красносельский суд признал его виновным в убийстве по неосторожности. Но как рецидивиста приговорил к максимальному сроку — трем годам лишения свободы. Через год на нары (за подделку документов и незаконное ношение оружия) отправился и его будущий соперник Кумарин. На свободу они вышли тоже почти синхронно: в 1986 и 1987 годах соответственно.

…и его свита

О прошлом Геннадия Петрова известно гораздо меньше, чем о Малышеве и Барсукове (Кумарине). Во-первых, он старше обоих на десять лет. Во-вторых, хоть и имел за плечами опыт посещения советских зон, но в отличие от будущих друзей — по экономической статье. Хотя началом его криминальной карьеры многие СМИ считают ту самую роковую «стрелку» в Девяткино: дескать, стоял в одном ряду с Александром Малышевым, чем заслужил его уважение и быстрое продвижение.

— Несмотря на то что стрельбы тогда не было, милиция очень тщательно расследовала ту разборку на рынке, — рассказывает рубоповец Савельев. — Посадили тогда одного Бройлера, но почти всех участников мы идентифицировали. Петрова среди них не было. Как не было там ни Кумарина, ни Малышева.

Доказательством того, что Геннадий Петров имеет тесные связи с малышевским ОПС, испанские власти считают его арест в одной компании с Александром Малышевым и большинством его бригадиров в 1992 году. Петрова отпустили через год, полностью оправдав (свидетели массово поменяли показания). А Малышев вышел на свободу лишь в 1995-м. Снова они встретились уже в Испании, где первым обосновался Петров, а Малышев приехал позже.

— Геннадий Петров — фигура, по масштабу сопоставимая с Барсуковым и Малышевым, — считает адвокат Афанасьев. — А благодаря своим связям, возможно, даже превосходит их. Одно могу сказать точно: малышевским он в 90-х не был. Иначе не смог бы жить в одном доме с Барсуковым. Скорее, он был партнером как одного, так и другого.

Дом, о котором говорит адвокат, — это № 35 на Тверской улице в Петербурге. В 1990-е там чуть ли не целые этажи выкупили три человека. На третьем — Александр Ефимов, он же Фима Банщик, авторитетный предприниматель, считавшийся близким к тамбовцам. На четвертом — Геннадий Петров, пятый — Владимир Барсуков.

Вообще квартирный вопрос для Петрова показателен. В 2003 году Балтийская строительная компания (БСК, в СМИ называется главным бизнес-активом Петрова) закончила строительство самого элитного питерского дома № 19 на 2-й Березовой аллее Каменного острова.

Сегодня некоторые квартиры поменяли владельцев. К примеру, бывший глава управделами Кремля Владимир Кожин продал свою квартиру Таймуразу Боллоеву (бывший президент пивоваренной компании «Балтика», с 2009 по 2011 год возглавлявший ГК «Олимпстрой»). Но костяк в сообществе жильцов по-прежнему составляют бывшие пайщики кооператива «Озеро» и нынешние акционеры банка «Россия».

Владельцами квартир числятся: Виктор Мячин, Юрий Ковальчук, Олег Носков, Валерий Рогач, Дмитрий Горелов, Аркадий Ротенберг, Сергей Фурсенко, Николай Шамалов, Аркадий Буравой. Есть там и квартира, принадлежащая супруге Петрова Елене.

Испанские власти утверждали: среди миноритарных акционеров банка «Россия» до сих пор значатся Геннадий Петров и Сергей Кузьмин (был задержан вместе с Петровым и Малышевым в 1992 году в Петербурге, освобожден в 93-м, вместе с Петровым уехал в Испанию, где опять попал под суд в той же компании). В российских реестрах подтверждений этому нам найти не удалось.

Зато второе утверждение испанских властей, о наличии у Петрова связей на самом верху российской политики, не отрицает даже кое-кто из этих самых «связей».

«Это полоний!»

— За два года прослушки телефонов Петрова и его окружения испанцы получили огромный массив информации, — считает Александр Савельев. — Даже несмотря на то, что по-настоящему важные вопросы по телефонам не обсуждались, а особо значимых лиц не называли по фамилиям, можно составить довольно подробную схему связей Петрова и его бизнес-интересов в России. В том числе и криминальных. Для испанского правосудия в большинстве своем эта информация была бесполезна, потому что в Испанию деньги приходили чистыми. Можно фантазировать, что грязными они были в России. Но доказать это без желания и помощи российских правоохранительных органов испанцы никогда бы не смогли.

Среди тех, кого судили в Испании и тоже называли одним из малышевских, был депутат Госдумы Владислав Резник. Его адвокат Александр Гофштейн в суде громогласно обвинял испанские власти в подтасовке фактов и настаивал, что «дело носит политический, а не правовой характер». В обвинительном заключении в качестве добрых друзей малышевских действительно фигурируют известные в российской политике люди: Александр Бастрыкин, Анатолий Сердюков, Леонид Рейман, Виктор Зубков, Герман Греф, Дмитрий Козак, Алексей Кудрин.

Напрямую он говорил только с Владиславом Резником, Николаем Ауловым (бывший замдиректора ФСКН) и Игорем Соболевским (бывший заместитель главы СК Бастрыкина). После публикации в 2009 году в испанской прессе обвинительного заключения по «Тройке» Соболевский был уволен из СК указом Дмитрия Медведева. Аулова испанцы объявили в розыск в конце марта 2016-го. А через неделю после этого ФСКН была упразднена, ее функции переданы в МВД. Аулову в новой службе места не нашлось. Ну а депутат Резник был оправдан уже испанским судом.

В суде Резник заявил: он, дескать, депутат, и ему постоянно звонят с какими-то просьбами, но это не значит, что он их все выполняет. С Петровым, добавил депутат, знаком, пользуется с ним одним самолетом. О том, что Петров якобы принадлежит к преступной группировке, Резник никогда не слышал.

В подтверждение слов Резника адвокаты представили суду письма из ФСБ, Генпрокуратуры и МВД РФ о том, что в отношении подсудимых в России не ведется никаких уголовных дел. А если и были судимости, так они давно погашены. Никаких данных об их принадлежности к российским криминальным структурам не имеется. На этом месте судья Анхелес Барейро сильно закашлялась.

Казино в обмен на продовольствие

Кстати, о полонии. Бывший подполковник ФСБ РФ Александр Литвиненко, отравленный этим элементом в ноябре 2006 года, должен был стать важным свидетелем на процессе по «Тройке» — тем, кто, возможно, объяснил бы нюансы взаимоотношений властных структур России с преступными сообществами. В 1997 году он работал в Управлении по разработке и пресечению деятельности преступных организаций и имел доступ к оперативной информации и ФСБ, и РУБОП. Прокурор несколько раз встречался с Литвиненко и добился его согласия дать показания. Но как раз за неделю до официального допроса Литвиненко слег в больницу и больше оттуда уже не вышел.

Позже испанский прокурор заявит, что показания Литвиненко могли стать роковыми для Малышева, Петрова и остальных подсудимых.

На самом деле вряд ли Литвиненко сумел бы ответить на все вопросы испанцев, хотя прояснить мог многое. Например, рассказать, что

Что Владислав Резник знаком с Петровым и Кузьминым с момента создания банка «Россия».

Испанцы, отметив, что Кузьмин и Петров были (или остаются) акционерами банка, забыли, что одним из основных пайщиков банка была страховая компания «Русь». Которую создал и возглавлял как раз Резник. А если Литвиненко действительно имел доступ к базе данных Управления по борьбе с оргпреступностью, то не мог не знать о Петрове и о том, как в начале 1990-х тот зарабатывал деньги.

— Петров впервые попал в поле нашего зрения в начале 1992 года, — вспоминает Савельев. — Из «конторы» (сленговое название органов госбезопасности. — М. Л.) сообщили о том, что в Питере появился некий японец (Кичини Камиясу, интервью с ним было опубликовано в «Новой» в феврале 2012 г. — М. Л.). Вроде как глава европейского отделения японской фирмы Dynа Dynа по торговле игровыми автоматами, а на самом деле — представитель якудзы. Вот рядом с ним и нарисовались Петров с Кузьминым.

В начале октября 1991 г. мэр Ленинграда Анатолий Собчак подписал распоряжение о развитии в городе игорного бизнеса.

Чуть позже министр внешнеэкономических связей РСФСР Петр Авен наделил тот же комитет функциями представителя МВЭС, позволив выдавать лицензии на внешнеэкономическую деятельность. Эти разрешения должны были послужить тому, чтобы питерские фирмы могли везти на Запад сырье, обменивать его на продукты питания и доставлять еду в почти голодающий Ленинград. Разрешение игорной деятельности в городе должно было послужить этим же целям.

— В начале 90-х годов Ленинград был на грани голода, — вспоминает Савельев. — По задумке мэрии, государственные структуры, выдавая разрешения на открытие казино, должны были иметь в них определенную долю. И соответственно этой доле получать доход, который должен был пополнять городскую казну. Для этих целей была создана фирма «Нева-Шанс». Игровые автоматы для нее поставлял Петров. Закупал он их у японцев на деньги малышевской группировки. Казино открывались одно за другим, а вот прибыли, которая бы позволила накормить город, почему-то не давали.

Отмытые в казино деньги малышевцы вкладывали в коммерческие фирмы. Лицензии на внешнеэкономическую деятельность этим фирмам давал Комитет по внешним связям.

— Это было время, когда никто ни за что не отвечал, — замечает Савельев. — Старое, советское уже было разрушено, а новое еще только создавалось. Органы контроля внешнеэкономической деятельности были в зачаточном состоянии. На границах существовали не просто окна, а целые коридоры. Через них в сторону Запада текли составы с сырьем. А обратно поступали наркотики, бытовая техника и компьютеры, стрелковое оружие, алкоголь, контрафакт, подержанные иномарки и так далее. Тамбовские изначально были ориентированы на сырье, для торговли нефтепродуктами они создали топливную компанию. Малышевцы отмывали деньги через казино. Связующим звеном между госструктурами и ОПС мы считали Геннадия Петрова, имевшего связи в обоих мирах.

«С Сашей все вопросы будет проще решать»

Обо всем этом вполне мог рассказать в суде свидетель Литвиненко. А подтвердить и расширить рассказ мог бы экс-депутат Госдумы, прекрасно знакомый со всеми персонажами этой истории (и массы других), Михаил Монастырский. После окончания срока думских полномочий он сбежал из России и тоже спокойно жил все на том же южном побережье Испании. В конце августа 2006 года Монастырский сам явился в полицию города Эстепон (провинция Малага), заявил, что его жизни угрожает опасность, и попросил защиты. Прокурор Гонсалес защиту пообещал, но в обмен на показания по делу «Тройка».

Моня Миллионер (под этим именем Монастырского знали в Ленинграде еще с конца 1970-х) показания в суде дать согласился. Но то ли он не поверил прокурору и решил уехать из Испании, то ли тот сам отправил свидетеля во Францию до суда,

У прокурора Гонсалеса оставалась надежда договориться с еще одним экс-депутатом Госдумы с богатым прошлым — Михаилом Глущенко. Тот тоже готов был заговорить в суде в обмен на защиту и мог бы рассказать, наверное, даже побольше, чем Моня Миллионер. Но тому в 2009 году вдруг потребовалось съездить на родину (формально у него истек срок паспорта) — и в России его арестовали за старые дела. Прослушка переговоров в рамках дела «Тройки» прояснила, почему Глущенко решил рискнуть и слетать в Россию.

В конце июня 2007 г., после 24-го числа, адвокат (в то время) Игорь Соболевский, по данным испанского следствия и проведенному анализу телефонных переговоров, несколько раз звонил Геннадию Петрову. Его интересовала некая должность, которая ему была будто бы обещана. Он, кроме того, сообщал: некий Саша хочет отметить свое назначение и интересуется, сможет ли Петров приехать на праздник. Фамилия Саши не звучала. Но напомним, что 22 июня 2007 г. Совет Федерации подписал постановление об образовании Следственного комитета при Генпрокуратуре РФ (СКП), и руководителем был назначен Александр Бастрыкин.

В телефонном разговоре Петров заверяет Соболевского, что с его должностью все решается и нужно только подождать. Успокаивал Соболевского и сын Петрова Антон:

Вопрос еще несколько раз поднимался в телефонных разговорах, пока 10 июня 2008 г. указом Владимира Путина заместителем Бастрыкина не был назначен Игорь Соболевский.

В тот же период еще один фигурант «Тройки» Леонид Христофоров (по мнению испанской прокуратуры — связь между Геннадием Петровым и криминальным миром России) поднимает вопрос о «старшем товарище», с которым «надо что-то решать». Петров отвечает: после назначения Саши с этим будет легко разобраться. А 7 июля 2007 г. с Петровым связывается Михаил Глущенко. И говорит: если ему гарантируют безопасное пребывание в России, он готов слетать в Москву и «подогнать людей, которые дадут нужные показания» на некого Манко, «чтоб тот не соскочил». Петров звонит сыну и поручает связаться с неким Николаем Николаевичем: «Узнай там у Коли, что сейчас по этому вопросу. Если все нормально, то я скажу Мише, чтобы ехал в Москву».

с ним, сообщает, «все вроде нормально, но если там по твоей теме этот… захочет приехать, встретиться там, то я своих людей напрягу, они все обеспечат. Но не знаю». Петров отвечает: «Саша говорит, что там вроде всё на мази. Но я еще Болтай-ноге скажу, чтобы посмотрел, как там…»

Позже издание The Insider, прослушав и проанализировав пленки с записями разговоров Петрова, сделает предположение, что именем Болтай-нога в переговорах могут называть генерала Королева: в то время — сотрудника Минобороны, надзиравшего за работой ГРУ, а ныне начальника Службы экономической безопасности ФСБ РФ.

Человеку не посвященному все эти переговоры про «старшего товарища» и Манко могут показаться бессмыслицей. Но через месяц после них, 22 августа 2007 г., будет задержан Владимир Барсуков, у которого ампутирована правая рука.

Еще через пару дней по телеканалам пройдет сюжет о встрече генпрокурора Юрия Чайки с президентом Путиным, на которой Чайка, отчитываясь о работе своего ведомства, расскажет о задержании «криминального авторитета Барсукова».

— На моей памяти впервые президенту докладывали о каком-то аресте, — говорит адвокат Сергей Афанасьев. — Такой чести не удостоились ни Ходорковский, ни один из арестованных министров, да вообще ни о какой отдельной личности никогда не сообщалось.

Но там речь шла о терроризме, да и докладывал директор ФСБ Патрушев. А тут предприниматель, подозреваемый в покушении на убийство другого такого же предпринимателя, — и вдруг доклад на самый верх.

Глущенко в Россию полетел не сразу, а только в 2009 году. То ли Петров не договорился о его безопасности, то ли срок «иммунитета», якобы обещанного в обмен на показания на Барсукова, истек, но Глущенко арестовали — и явиться в суд в Испании он уже не смог.

Дело «Тройки» расследовалось почти десятилетие, но, кроме сотен часов телефонных разговоров с редким упоминанием фамилий, сотен документов о странных финансовых проводках и признания двух подсудимых, у испанского обвинения на фигурантов дела ничего не нашлось. В октябре 2018 года испанский суд всех обвиняемых по «Тройке» оправдал.

«В суде доказано, что подсудимые знали друг друга и вели как в Испании, так и за границей предпринимательскую деятельность, создавали коммерческие фирмы и получали капиталы с банковских счетов, открытых в разных странах, — говорится в приговоре. — Однако не было доказано, что деньги подсудимых были добыты преступным путем. Не доказано, что подсудимые использовали свои знакомства в коррупционных целях. Не доказана их принадлежность к криминальным группировкам».

Малышева, Петрова, Кузьмина, Христофорова и еще пятерых подсудимых это оправдание никак не коснулось. Дело в том, что в испанском правосудии нет заочного судопроизводства: если тебя нет в суде, то приговор тебе не вынесут. Кузьмин в день арестов не успел прилететь в Испанию, напившись и устроив скандал в аэропорту. Петрова, Малышева и Христофорова в 2010–2012 годах испанские власти отпустили в Россию проведать родственников. Наверное, рассчитывали, что подсудимые не бросят на произвол судьбы свое многомиллионное имущество в Испании. Но те бросили. Обратно они не вернулись, а в Испанию послали справки о плохом состоянии здоровья.

Яхты и океанские катера пылятся у причальных стенок, а их хозяева ведут тихий образ жизни почтенных пенсионеров, отказываясь общаться с прессой.

• undefined

(Публикация подготовлена отчасти на материалах испанского следствия и выводах прокуратуры, озвученных в открытом судебном процессе).