Никакое потрясение не проходит бесследно. Развод, смерть близкого, война навсегда оставляют след в наших душах.

Люди, прошедшие через испытания не обязательно «ломаются». Чаще всего у них просто обостряются те качества, которые были и раньше. Скуповатый человек может стать патологически жадным, робкий — начать бояться собственной тени. Болезнь может привести к тому, что на месте разумных мер предосторожности возникнут паранойяльные навязчивые действия, делающие невозможной саму жизнь. Например, мыть руки необходимо тщательно и часто, но если вы будете уделять этому 12-14 часов в день, то у вас не останется времени ни на что другое.

За недели пандемии наши сограждане приобрели новый психологический опыт, кроме, разумеется, опыта изоляции, закрытых школ и предприятий и так далее. Речь о том, что мир предстал вдруг куда более опасным, чем раньше. Причем угроза таится как раз в том, что делало его для многих привлекательным — в ресторанах, в праздной толпе, на концерте, в приветственном объятии или поцелуе. В мире, еще недавно вполне доброжелательном ко многим из нас, поселился страшный, невидимый и беспощадный враг, убивший уже многих и готовый к новым злодействам. Это так и для нас, и для французов, и для американцев — для всех.

Наше государство не предоставляет необходимой людям информации и, как многие считают, постоянно врет, но, главное — почти никому и ничем не помогает. Конечно, у нас есть привычка именно к такому отношению начальства — от него никто ничего особенно и не ждал. Но одно дело, например, скептически относиться к пожарным в «мирное время», когда ничего не горит. Совсем другое — видеть, как они не реагируют на пожар в твоем доме, то есть убедиться, что твои худшие ожидания относительно них верны.

Из-за эпидемии возникла угроза ослабления уровня телевизионной интоксикации. Все последние годы мы жили на наркотике — телевизор каждый день вкладывал в головы соотечественников дикие представления о том, как все ужасно за пределами наших священных рубежей и, соответственно, как хорошо у нас. А если у них что и лучше, чем у нас (пока), то это потому, что сами мы лучше, чем они — добрее, духовнее, честнее. Капля долбит камень — в это поверили многие.

Но с началом пандемии, когда стало ясно, что вирус не боится нашей духовности и начинает разворачиваться здесь вовсю, доза наркотика снизилась. Во-первых, невозможно стало говорить только об Украине или, например, о нашей победе в нефтяной войне с саудитами. Значительную часть времени приходится уделять коронавирусу. А в сутках всего двадцать четыре часа! Во-вторых, в первые дни пропагандисты, кажется, растерялись и несколько приумолкли. Правда, надо отдать им должное — они скоро пришли в себя. Соловьев уже объяснил, что 1200 долларов каждому американцу — это издевательство, а Киселев, не в первый, правда, раз зафиксировал моральный крах американской цивилизации.

В-третьих, в условиях реального кризиса — прошу прощения, не кризиса, а вызова, как сказал Антон Силуанов, — в условиях страха перед болезнью и перед будущим, люди меньше склонны реагировать на примитивные сказки. Конечно, наша пропаганда с упорством, достойным лучшего применения продолжает искать, на что бы обидеться гражданам России — памятники и, вообще, не уважают. И люди до сих пор готовы соглашаться, например, с тем, что весь мир недооценивает вклад Советского Союза в разгром Рейха, но сегодня это их затрагивает меньше, чем раньше — нет на это эмоциональных сил. А значит, сюжеты о плохих и неблагодарных американцах или европейцах не дают запланированного эффекта.

Последствия этих переживаний будут многообразны. Нельзя предсказать, как будут развиваться события, что будет происходить в оппозиционно настроенных сегментах общества, но бесследно все это для политической системы России не пройдет. А что происходит и будет происходить не с системой, а с людьми? Наверняка, будут специальные исследования, но кое-что можно сказать уже сейчас.

Реакция людей может идти по разным направлениям.

Агрессия против самих себя — депрессия, алкоголизация, суициды, что закономерно может преобразовываться во враждебность по отношению к окружающим людям — членам семьи и соседям.

Негативизм по отношению к властям большинство населения может пока проявлять только «на кухне», но в будущем станут возможны и протестное голосование, и массовые акции — в Кремле явно озабочены этой возможностью.

Или же агрессия может традиционно обратиться против врагов — американцев, евреев и прочих пятых колонн.

Одно из последствий переживаемого сегодня видно уже сейчас невооруженным взглядом — возросшая готовность верить в заговоры. Михалков в своем «Бесогоне» и программа «Человек и закон» одновременно разоблачили тайный план Билла Гейтса по установлению с помощью вакцинации-чипизации контроля над людьми и последующего сокращения популяции людей на земном шаре то ли до одного миллиарда, то ли даже до 500 миллионов. Познакомившись с этой интересной идеей, я неосторожно написал шуточный текст о том, как по приказу американских миллиардеров был создан искусственный человек, биоробот, неотличимый от настоящего, который заменит собой человечество, расчленит Россию, захватит ее природные богатства и так далее. Мне говорили, что это нельзя публиковать — поверят. Я отмахнулся — зря!

Готовность поверить в заговор говорит не только об интеллектуальной дефицитарности, хотя и о ней тоже. Важнее, что люди чувствуют себя беспомощными и незащищенными, отданными на растерзание непонятным им темным силам – кризисам, эпидемии, а теперь еще и Биллу Гейтсу. Думаю, скоро многие поверят – Михалков расскажет – что вирус разработали в Америке, чтобы испытать на китайцах, а потом уже уничтожить нас. Победить этих врагов нельзя – можно только спрятаться от них – сидеть дома, не соглашаться на вакцинацию, забрать деньги из банка. Характерно, что рыцаря, который вступит в бой с задумавшими уничтожить нас злодеями – а таким рыцарем должна быть власть, призванная бороться за простого человека и успокаивать его – в этой картине мира нет. То есть, нет государства!

Одновременно, в соответствии с тем, что последствия кризиса — это, чаще всего, обострение тех эмоциональных и поведенческих паттернов, которые существовали и раньше, мы видим судорожные и небезуспешные попытки власти доставить к столу россиян новых, точнее, обновленных врагов, реанимировать начавшую угасать ненависть. В предпраздничных телевизионных сюжетах все несогласные с официальной трактовкой войны и с тем, как отмечается Победа, прямо обвинялись в предательстве, в готовности быть полицаями у гитлеровцев и так далее. И это работает. Я написал вполне безобидный твит по поводу раздачи георгиевских ленточек — что надо прикладывать к ней инструкции, как сделать из нее медицинскую маску. Я привык к неприязни, которую вызываю у определенной категории населения, но с таким потоком ненависти мне сталкиваться не приходилось. Думаю, два-три месяца назад подобный текст прошел бы незамеченным.

Интересно, что борьбу с врагами наша пропаганда ведет по принципу ad hominem. Мне, например, не только сообщают об объясняющем мои антинародные позиции косоглазии и еврействе — об этих своих особенностях я, в общем, и сам знал, но и придумали дедушку Аарона, который, оказывается, был расстрелян в сорок третьем как дезертир. Люди работают не слишком профессионально — одного моего дедушку звали Борис, его портрет есть в музее Дороги Жизни, умер он в 1963 году от инфаркта, а не от чекистской пули, а другого — Лев, он был в московском ополчении и дожил до 1986. Но история дедушки Аарона гуляет по Интернету и, полагаю, многое про меня и таких, как я, объясняет.

Думаю, пандемия сулит нам еще немало психологических и политических сюрпризов.