«Повреждение здоровья работников в результате воздействия вредных или опасных факторов, присутствующих на рабочем месте, может расцениваться как производственная травма либо профессиональное заболевание, в зависимости от поражающего фактора», — говорится в письме федеральной службы.

Профессиональным заболеванием может быть инфекционное и паразитарное заболевание, связанное с воздействием инфекционных агентов, в том числе, как утверждает Роструд, и коронавирусная инфекция. Поэтому, по мнению службы, случаи заражения медиков COVID-19 подлежат расследованию в соответствии с постановлением правительства № 967.

Согласно документу, для этого работодатель обязан образовать специальную комиссию по изучению обстоятельств возникновения профзаболевания. Чтобы принять решение, ей необходим ряд документов, среди которых сведения о проведенных медицинских осмотрах, протоколы объяснений работника и опросов его коллег, копии документов, подтверждающих выдачу средств индивидуальной защиты, и другие. Затем комиссия составляет специальный акт, который утверждает главный санитарный врач субъекта России. Он и направляет документ работнику, его работодателю и страховщику (отделение ФСС).

После прохождения медико-социальной экспертизы пострадавшему предоставляются социальные выплаты и компенсации, размер которых зависит от его заработка и процента утраты трудоспособности. Работодатель, в свою очередь, привлекается к административной ответственности. Согласно ст. 5.27 КоАП, на должностных лиц накладывается штраф от одной до пяти тысяч рублей, на юридических — от 30 до 50 тысяч рублей.

«Новая» обратилась за комментарием к Леониду Печатникову, заслуженному врачу России, советнику мэра Москвы по вопросам социального развития и декану факультета управления здравоохранением и медициной РАНХиГС.

— Роструд в каждом регионе имеет свое подразделение. У него весьма важная и благородная миссия. Среди прочего он занимается расследованием производственных травм и профессиональных заболеваний — иными словами, проблемами работников, которые в той или иной степени связаны с несоблюдением техники безопасности и с безответственным отношением руководителей.

То, что происходит сейчас, — это стихийное бедствие. К нему невозможно было подготовиться. Оно возникло абсолютно неожиданно, причем не только у нас в России, но и во всем мире. Это своего рода война, на переднем плане которой оказались медики. Поэтому сейчас все подзаконные акты теряют силу. Они не могут использоваться так, как использовались в обычное время.

Смысл письма Роструда примерно следующий: инспекция будет брать на карандаш всех заразившихся медиков и проводить в каждом случае расследование (как будто больше делать нечего!), а потом делать выводы, как нарушалась техника безопасности и как надо наказывать руководителей.

Сегодня столько больниц перепрофилировано под коронавирус; столько медиков работают с пациентами, даже не зная о том, что те заражены. Мы не проводили тотального тестирования населения. Едете ли вы на собственном автомобиле или в метро, заходите в аптеку или в магазин — вы никогда не можете до конца быть уверены, что не контактировали с вирусом. Поэтому врачи будут с неизбежностью заражаться коронавирусной инфекцией.

Если Роструд начнет это делать — в свойственной ему манере, как положено по всем нормативным актам, — то мы дойдем до абсурда. Вы можете себе представить, когда в атаку идут бойцы, кого-то ранят или убивают, а после этого расстреливают их командира?

Письмо Роструда показывает: важно не добиться результата, а найти того, кто понесет ответственность. У нас же главный вопрос — «Кто виноват?», про «Что делать?» — все забывают.

На момент публикации материала в России было подтверждено почти 25 тысяч случаев заболевания COVID-19. Сколько среди них сотрудников медицинских учреждений, работающих с больными коронавирусом, неизвестно. Одним из первых, 31 марта, инфекцию подтвердили у Дениса Проценко, главного врача инфекционной больницы в Коммунарке, куда попадает большинство больных с подозрением на коронавирус. Накануне стало известно, что Проценко вылечился и вернулся к работе с пациентами.

2 апреля в Москве приостановил госпитализацию в отделение химиотерапии НМИЦ онкологии им. Н.Н. Блохина, поскольку у одного из сотрудников центра обнаружили коронавирус. Всех остальных работников отделения отправили на карантин, а пациентов изолировали в палатах для особого наблюдения. Первые тесты у больных оказались отрицательными. На карантине с 4 апреля также находится Российский научный центр рентгенорадиологии: там коронавирус подтвердился не только у врачей, но и у самих онкобольных.

6 апреля экстренно закрыли уфимскую Республиканскую клиническую больницу (РКБ) им. Г.Г. Куватова. Такие меры были приняты после того, как в одном из отделений скончалась пожилая женщина, госпитализированная после обширного ишемического инсульта. Коронавирус у нее выявили посмертно. По словам главврача РКБ Эльзы Сыртлановой, уже больше двух недель в стенах больницы остаются около 700 медицинских работников и столько же пациентов. С пневмонией лежат 130 больных, шестеро из них — в реанимации. Положительный тест на коронавирус подтвердился у 52 пациентов.

Сообщения о заражении врачей коронавирусом поступают регулярно. За полтора месяца о подобных случаях стало известно в медучреждениях в Подмосковье, Петербурге, Ленинградской области, республиках Коми и Татарстан и в других регионах. Одна из последних новостей пришла из Курской области, где, по предварительной информации, коронавирус выявили у 19 медиков из четырех учреждений.

— По одному медучреждению заражение произошло из-за того, что недостаточно тщательно была выстроена работа по применению средств изоляции и средств защиты, — рассказал главный государственный санитарный врач области Олег Климушин. — У нас врачи — люди высокого долга. Они зачастую на работу ходят до последнего, не понимая, что больным, даже врачам, на работу приходить нельзя.