События в Мещанском суде развивались (со слов адвокатов) так: Дмитрий Харитонов предоставил справку о том, что его подзащитный Кирилл Серебренников болен астмой. В ней сказано: «в связи с наличием заболевания, указанного в приложении 5 к Указу мэра Москвы от 10 апреля 2020 п. 42—УМ (астма, квалифицируемая в соответствии с МКБ-10, по диагнозу J45), обязать соблюдать режим самоизоляции в период с 12 апреля по 1 мая 2020 года».

Аббревиатура МКБ означает международный классификатор болезней; от астмы Серебренников начал лечиться в 2016 году, есть история заболевания. Но судья Олеся Менделеева справку прочла и вынесла вердикт:

У еще одного обвиняемого, Алексея Малобродского, диагностированная ишемическая болезнь сердца, стенокардия, гипертония III стадии. Он тоже в группе риска.

— Мне здесь вообще нельзя находиться! — сказала адвокат Ирина Поверинова. — Мне 66 лет.

— А выглядите на 64! — умно пошутила судья.

На судье не было маски и перчаток, не было маски — уточним: защитной, медицинской — и на прокуроре Резниченко. Была только решимость — «рассмотреть в кратчайшие сроки».

Напомним: делу «Седьмой студии» в мае исполнится три года. Оно «переползло» на весну 2020-го по следующим причинам: 16 декабря прокурор заявил ходатайство о третьей экспертизе (предыдущая не устроила, в ней не на что было опереться обвинению); 19 декабря вышло постановление суда о назначении экспертизы и отборе экспертов; 21 января судья выбрала из списка, представленного ей стороной обвинения две кандидатуры, 19 марта готова была огласить содержание новой экспертизы, но заседание отложили: Юрий Итин находился в карантине — дочь вернулась из Италии.

За истекший месяц эпидемия стала фактом жизни страны, а в тексте экспертизы, доказательной базе и материалах суда не изменилось ничего. Ничего, что оправдывало бы поспешность суда.

Похоже, письмо, которое зампред Мосгорсуда Дмитрий Фомин направил всем председателям районных судов города Москвы 10 апреля за номером 405-321, имеет одну цель: в отсутствие гласности и под карантинно-пандемический шум, пока гражданское общество в тотальной изоляции, рассмотреть дела, вызывающие особо острое внимание. Цитируем этот документ: «…предлагаю с 13 апреля 2020 года принять меры по рассмотрению уголовных дел, поступивших в суд в 2019 году, уголовных дел, рассматриваемых в порядке ст. ст. 396, 397 УПК РФ, а также иных материалов, рассмотрение которых не предполагает нарушения мер безопасности, предпринимаемых в связи с угрозой распространения коронавирусной инфекции».

Статьи УПК, упомянутые Фоминым, касаются вопросов, связанных с исполнением приговора. Но в случае «Седьмой студии» до приговора еще неблизко

Простая арифметика процесса Серебренникова, Апфельбаум, Малобродского, Итина: четверо обвиняемых, четверо адвокатов, два прокурора, два судебных пристава, судья и секретарь суда. В отсутствие гласности и представителей «четвертой власти» выходит 12 человек.

Еще более простая арифметика в деле «Нового величия» — там в соответствии с числом обвиняемых в зале может оказаться около 30 человек.

Резюме: сегодняшняя позиция московских служителей правосудия не просто жестока — опасна. Она нарушает не букву, но дух закона.

В понедельник утром в Мещанском суде один бюллетень наличествовал: его представила адвокат Ксения Карпинская. В итоге суд решили перенести на… 20 апреля.

Так что происходит в столице, где служители правосудия игнорируют меры безопасности и, похоже, решили, что вирус тоже получится усадить на скамью подсудимых?

И кто для председателя Мосгорсуда здесь является верховным экспертом? Ольга Егорова не слышит мольбы врачей, не считается с указами мэра, не учитывает распоряжения президента.

В понедельник в Москве было две с половиной тысячи вновь заразившихся; выходить из дому нельзя, ездить по городу в общем тоже уже нельзя, верующим на Страстной неделе нельзя войти в храм — а быть судимым можно.

Ну как тут не вспомнить о Суде, которого, видать, не боятся в Московском городском. Вот его перенести не будет никакой возможности.