—Что происходит с сетью вашего кафе сейчас?

— После указа мэра мы закрыли все кафе, но ситуация была сложной с начала марта: еще до объявления режима самоизоляции мы закрыли 10 кафе, потому что в них была минимальная выручка. Мы работаем с очень чувствительной аудиторией — мамы и дети, и при вот такой нервной обстановке люди уже не очень готовы куда-то выходить и что-то отмечать. Поэтому у нас в принципе поток практически в ноль ушел еще до закрытия.

Все круглосуточно работают (я последние две недели сплю не более трех часов), ищут новые заказы, знакомые предприниматели из других сфер помогают, чем могут: заказывают корпоративные обеды, помогают контактами, идеями, деньгами. Сейчас действительно много взаимной предпринимательской поддержки.

Меры поддержки бизнеса, которые были объявлены правительством, направлены на микро- и малый бизнес, и никаким образом моей сети и многих других предприятий индустрии гостеприимства не касаются.

К сожалению, критерии попадания в МСП не учитывают отраслевую специфику, поэтому в нашей отрасли они затрагивают только совсем маленькие предприятия. Мы платим НДС государству и даже в реестр МСП не попадаем, как и многие наши коллеги. Поэтому мы ждем мер, которые будут распространены на всю отрасль, а не избирательно на каких-то ее участников.

—Вас удовлетворили ответы президента на встрече с бизнесом 26 марта?

— Я не получила никаких ответов, но и я не задавала вопросов, я пыталась донести, насколько катастрофична ситуация. До разговора с Путиным и после него у нас с коллегами по другим пострадавшим отраслям были встречи с вице-премьером Андреем Белоусовым, который курирует экономический блок правительства. С ним разговор был более детальным: предприниматели пришли с конкретными мерами, которые мы считаем необходимыми прямо сейчас. Он нас выслушал, и многие из предложенных нами идей приняты и внедряются, но действуют, например, только для микробизнеса.

При этом для микробизнеса ряд мер вообще бесполезен, как, например, выдача зарплатных кредитов.

А кредиты нужны для больших компаний, в которых оформлено огромное количество сотрудников, а выручки сейчас ноль.

Самое главное, что необходимо сделать: фундаментально изменить отношение власти и предпринимателей. Изменить его с «вы мне платите, а я позволяю вам работать», на уважительное и партнерское «вместе увеличивать ВВП, вместе повышать уровень жизни людей, вместе заниматься благополучием и уровнем счастья жителей каждого города». Если не сменить парадигму, ничего не выйдет.

—Вам удалось перестроиться на удаленную работу?

— Доставка очень низкорентабельна для классических ресторанов и кафе и не может быть серьезным источником дохода: к нам люди ходили во многом из-за атмосферы, чтобы встретиться с друзьями или побыть с детьми. Кроме того, около 40% доходов «АндерСона» — это праздники, огромное количество дней рождений, детских и взрослых, и больших семейных и корпоративных мероприятий, которые мы сейчас не можем проводить.

Чтобы ресторан мог обеспечить доставку в разумное время, нужно держать кухню в разных районах города, а это значит, что надо платить коммунальные услуги, зарплаты, покупать все продукты для меню, но ты никогда не знаешь, сколько и что именно тебе закажут. Все, что не продашь свежим, придется списать и выкинуть на следующий день или через день.

У нас на заказы работает только фабрика, которая находится на Семеновской: мы продаем полуфабрикаты, которые мы использовали в кафе, и кондитерские изделия. Наши партнеры из Delivery Club пошли нам навстречу и доставляют с Семеновской по всему городу, нам бы не хватило мощностей, чтобы это организовать самим. Доставка помогает нам сейчас оплатить коммунальные услуги на фабрике и отдать зарплаты тем, кто на ней продолжает работать.

—Вам пришлось уволить много сотрудников?

— Наш штат сократился примерно раз в семь, в основном это, конечно, работники зала. Мы старались сделать все, чтобы оттянуть момент увольнений, и сначала сократили расходы где только можно: отключали в кафе вентиляцию, интернет, отказывались от клининга, охраны и т.д. Но избежать увольнений не удалось: нужно найти огромные суммы на зарплату за март и оставить такую же зарплату на апрель — равносильно, что сейчас написать заявление на банкротство. Денег нет, и многие предприниматели взяли свои деньги, принесли из дома и раздали зарплаты, но это капля в море тех расходов, которые нам предстоят.

—Вы уже можете оценить, сколько денег потеряли?

— Очень просто посчитать убыток, если он одноразовый. Например, перерубили кабель из-за стройки, и кафе один-два дня стоит без электричества. Этот убыток легко посчитать и зафиксировать: упущенную выгоду от того, что ты не продавал, списанные продукты и т.д. Сейчас же никто не понимает, когда это закончится, и что будет после этого. Поэтому убыток можно будет посчитать месяца через три после окончания самоизоляции.

С какими-то арендодателями удалось договориться, что сейчас мы оплачивать аренду не будем, а потом, как все закончится, будем платить процент от оборота. Но некоторые владельцы помещений предлагают нам скидку 30%, не понимая, что если выручка ноль, то платить совсем нечем.

Помимо этого, есть долг поставщикам: у нас лежали продукты в 30 ресторанах, и нам приходит указ мэра, что через день нам нужно закрыть все залы. Практически все продукты, помимо тех, что были с длинным сроком хранения или замороженные (чего в ресторанах не так много), пришлось выкинуть. Это огромные убытки.

—Как будет выглядеть рынок ресторанов в России после окончания карантина? Смогут ли небольшие локальные кафе выжить и открыться вновь?

— Если правительство не предпримет какие-то меры для помощи всему бизнесу (например, не будет давать кредитные обороты под очень маленький процент и на долгий срок), будет много банкротств, потому что просто невозможно выбраться из сложившейся ситуации. Не надо делить бизнес на маленький и средний, на хороший и плохой, на нужный и ненужный. Надо помогать всем предпринимателям, потому что они создают рабочие места и платят налоги, они являются частью экономической цепочки. Закрываются рестораны, закрываются и разоряются поставщики, которые продавали продукцию, фермеры, которые выращивали, транспортники, которые перевозили. Вся цепочка рушится, без работы оказывается огромное количество людей в разных сферах.

Ситуация, в которую сейчас попали предприниматели, — объективный мировой форс-мажор, в котором никто не виноват: ни бизнес, ни правительство. Такого никогда в истории не было. У нас форс-мажор усугубляется еще зависимостью от нефти и скачком валютного курса.

Самая большая проблема (я и президенту пыталась это донести) — в большом, огромном количестве неверных и непоследовательных решений в области развития бизнеса, особенно среднего бизнеса, в последние годы.

Политика, нацеленная на эффективный сбор всего, что можно отобрать, дала свои плоды. Здесь и неудавшаяся гильотина, и некорректный технический регламент, и повышение штрафов, и повышение НДС, и сложность ведения учета, и СОУТ (специальная оценка условий труда. — Н. Г.), и паспорта безопасности, экологии и пожарных рисков, и неразумная налоговая система в части услуг, общепита и пищевого производства. Часа не хватит, чтобы перечислить все.

Вместо развития — постоянное закручивание гаек и поиск «преступников». Именно поэтому у бизнеса в этот сложный момент нет никаких резервов, и никакие призывы к «социальной ответственности» здесь не помогут.

Главное, что всем нам нужно: государство должно понять, что так дальше нельзя, и перестать ужесточать и только собирать налоги, дать шанс вырасти, подняться, окрепнуть.

Но и это поможет только тем, у кого еще есть силы заново поднимать так сложно идущий бизнес: многим из нас уже не 20 лет, здоровья и нервов поднять компанию во второй раз уже не хватит.