Днем 25 марта президент Путин обратился с экстренным обращением к нации в связи с пандемией коронавируса. Обращение президента было лаконичным и в основном состояло из перечисления конкретных экономических мер, которое принимает государство. Путин эпохи пандемии разительно контрастировал с тем президентом, которого привыкли видеть россияне. Обычно он многословен и чувствует себя полным хозяином положения. Коронавирус, вмешавшийся в кремлевские планы по «реформе Конституции», претендует на то, что именно он, а не российские власти, диктует свои условия. В роли ведомого, вынужденного реагировать на обстоятельства непреодолимой силы, президенту было некомфортно, что сказалось на общем сухом тоне выступления.

Путин сделал политическое заявление, которого от властей ждали уже несколько недель: «всенародного голосования» за изменения в Конституцию 22 апреля не будет, оно переносится на неопределенный срок. То, что проводить массовые собрания граждан в здании школ во время крупнейшей за последние десятилетия пандемии неразумно и бессмысленно, было ясно уже давно. Изменения Конституции, придуманные Кремлем, с юридической точки зрения уже вступили в силу — это случилось после голосования парламента и подписи президента. «Всенародное одобрение» нужно в первую очередь самим властям для того, чтобы потешить самолюбие и придать происходящему статус «демократического решения». Казалось бы, перенести соцопрос, маскирующийся под референдум, на май или июнь не составляло никакого труда, но даже эта малость била по самолюбию Кремля. Какой-то коронавирус заставил президента подстраиваться под себя.

Путин признал власть коронавируса, но во всем остальном дал понять, что считает возможным спасать россиян по своему личному усмотрению. Без какого-либо обсуждения в парламенте или правительстве Путин представил России свой план действий против пандемии. Объявить всю следующую неделю выходной, поддержать деньгами нуждающихся, в частности безработных, семьи с детьми, малый и средний бизнес. Эти меры, особенно в части налоговых каникул и снижения налоговой нагрузки на малый бизнес, выглядят вполне разумно. Остается лишь поверить в то, что они будут добросовестно выполняться коррумпированным российским госаппаратом. Если бы о подобных мерах после публичных консультаций с экспертами объявило демократическое правительство, подотчетное обществу, мы должны были бы приветствовать их.

Но после выступления Путина осталось много вопросов — он вроде бы сказал о главном, но детали остались на усмотрение тех, кто будет реализовывать избранные российским лидером меры.

Что должен или может делать оставшийся российский бизнес? Президент приказал сотрудникам частных компаний оставаться дома и не пытаться зарабатывать деньги? Сохранение зарплаты, упомянутое Путиным, это прекрасно, но далеко не всякая зарплата берется из государственных резервов.

Другие вопросы связаны с тем, на кого конкретно распространяются налоговые льготы и защита от банкротства: в речи президента говорилось, что это наиболее пострадавшие отрасли малого и среднего бизнеса, но без конкретики. Президент публично позаботился о бюджетниках и о тех, кто работает на официальных работодателей, столкнувшихся сегодня с рисками закрытия, но ничего не сказал о миллионах самозанятых, людей, существующих в серой зоне экономики и полуофициально работающих на самих себя. Их государство недавно заметило, когда постаралось взять на учет и обложить налогами, но оно ничего не предлагает таким людям в эпоху коронавируса.

Нынешний кризис выявит реальное число бедных в стране — тех людей, у которых не было никакой подушки безопасности, и которые были вынуждены каждый день ходить на работу, чтобы платить по счетам, без больничных и отпусков.

С большим воодушевлением президент Путин говорил о последних пунктах своей антикризисной программы: налогам на вывод денег в офшорные зоны и на доход по банковским вкладам. В этом состоял второй политический месседж обращения: за коронавирус заплатит не только государство, но и богатые россияне, которые либо выводят деньги за границу, либо имеют суммы больше одного миллиона рублей в российских банках.

Вклады от миллиона рублей (12 тысяч долларов по нынешнему курсу) вряд ли можно назвать признаком особенного богатства, но на фоне нищего российского населения, живущего от микрокредита к микрокредиту, такие деньжища — уже неплохой повод разжигать тему социальной справедливости.

Кажется, даже пандемию коронавируса в Кремле пытаются использовать в качестве инструмента для решения своих политических задач, национализации элит и создания нового «путинского большинства», счастливого осознавать, что их бедность поддержана новыми налогами для среднего класса. Трудно предполагать, что подобные меры всерьез затронут ближайших друзей Кремля, глав ведущих госкорпораций.