Приговор «группе лиц» по эпизоду у Детского мира во время акции 27 июля, или, как их ещё называют активисты, «тройке», оставили без изменений. Егор Лесных — 3 года колонии общего режима, Максим Мартинцов — 2.5 года заключения, Александр Мыльников — 2 года условно ( он свой приговор обжаловать не стал). Московский городской суд отказал в удовлетворении апелляционной жалобы защиты. Судью Евгению Жигалёву интересовали принесенные бумаги, куртка Мартинцова и книга Лесных, но никак не доводы защиты.

«Тройка» в этот раз была в зале суда не в полном составе. Если Максим Мартинцов и Егор Лесных были доставлены в аквариум прямиком из СИЗО, то Александр Мыльников, приговорённый к условному сроку, отказался подавать жалобу на приговор и в зал суда не явился. Интересы Мартинцова в суде представляли адвокаты Василий Очерет и Михаил Игнатьев, интересы Лесных — адвокат Эльдар Гароз.

— Болею, но в заседании участвовать смогу, — ответил Максим, не снимая куртки, и заседание продолжилось. Во время перерыва судья послала по собственной инициативе запрос в СИЗО, чтобы уточнить, здоровы ли подсудимые. Запрос этот, впрочем не только не подтвердил обострявшийся отит Мартинцова, но и внёс в дело путаницу — согласно ответу из СИЗО, Егор Лесных обратился за помощью в медсанчасть 1 октября, а задержан только 14 числа того же месяца.

Защита с самого начала просила перенести заседание и выделить дополнительное время — суд так и не предоставил часть материалов дела, из-за чего ни адвокаты, ни сами подсудимые не были готовы к рассмотрению жалобы. Также защита отдельно обратила внимание на значительное число процессуальных нарушений, при наличии которых, по их мнению, дальнейшее рассмотрение дела невозможно. Адвокаты просили отправить дело в Мещанский районный суд для их устранения.

Несмотря на все доводы защиты и даже согласие прокурора на предоставление дополнительного времени суд ограничился объявлением 15-минутного перерыва.

— Сторона защиты ознакомилась с материалами дела? — поинтересовалась судья, вернувшись в зал.

— Нет, даже не начал, — констатировал адвокат Василий Очерет. — Считаю, что действия суда нарушают наши права на осуществление защиты.

Когда ходатайства адвокатов о дополнительном времени и переносе дела вновь были отклонены судом, защитники заявили отвод судье по причине личной заинтересованности в исходе дела. Но и этот отвод тоже был отклонен.

Следующий час адвокаты пытались доказать суду, что инцидент, за который судят их подзащитных, произошел по вине правоохранительных органов.

Доводы, что потерпевшие не обращались за медицинской помощью и не имеют претензий к подсудимым остались незамеченными так же, как и медицинские выписки о том, что Борис Канторович (которого повалили на землю и избивали росгвардейцы, а Лесных, Мартинцов и Мыльников попытались ему помочь и вытащить из-под силовиков) получил травмы от ударов дубинок потерпевших, одна из которых сломалась. Слова адвокатов о недопустимости проявления столь неоправданного и жестокого насилия были прерваны вопросом судьи к Егору Лесных:

— Извините, а что Вы так увлеченно изучаете?

— Книга. Джек Лондон. Мне это больше интересно, если честно.

— Хорошо.

Защитники заявляли о необходимости проведения оценки произошедшей ситуации специалистами-психологами, так как, по их мнению, действия подзащитных являются прямой естественной реакцией на проявление насилия со стороны силовых структур. Просили повторно исследовать видеозаписи и заключения экспертов, которые, по их мнению, докажут суду невиновность подзащитных. Заявляли ходатайство об исследовании нового доказательства — ролика с описанием произошедшей ситуации Борисом Канторовичем, избиение которого и послужило причиной их ареста. Просили вызвать в качестве свидетелей сотрудников Росгвардии и ЦПЭ и провести следственных эксперимент. Даже заявили о необходимости вызова в суд для дачи показаний мэра Москвы Сергея Собянина. Во всем было отказано.

В прениях адвокат Эльдар Гароз акцентировал внимание на несоразмерности содеянного и наказания. Стал приводить в пример дела о применении насилия сотрудниками колоний к заключенным. Несмотря на то, что большинство дел закончилось лишь условным сроком или штрафом, формулировки обвинения приводили слушателей в ужас. «Божечки», — тихо прошептал кто-то из слушателей, когда адвокат закончил.

Защита Максима Мартинцова избрала аналогичную линию. «Даже два года условно - это много. Большинству дают штрафы», — высказался в прениях адвокат Михаил Игнатьев. — «Наказание должно преследовать определенную цель - перевоспитание. Два с половиной года послужат этой благой цели? Нет, они сделают из него уголовника». Когда в прениях выступал адвокат Василий Очерет, судья уже не слушала. Она заполняла какие-то бумаги, подперев голову рукой. Мартинцов в прениях был краток и лишь уточнил, что является полностью аполитичным человеком, поэтому считает, что в эту ситуацию мог попасть совершенно любой.

Заслушав мнение прокурора суд перешел к последним словам.

— Я хотел бы знать, кого и от кого защищали правоохранительные органы в тот день? Их действия были неправомерны. Я не вижу смысла начинать задержание избиением», — начал свое выступление Егор Лесных. Он так же упомянул, что конституция используется в нашей стране в одностороннем порядке, а свой поступок он не считает каким-то особенным. В конце он добавил: «Не понимаю, как тюрьма должна нас перевоспитать».

Слушательницы в первых рядах вытирали слезы.

— У нас в стране сейчас время перемен. Я надеюсь, что ситуация поменяется в лучшую сторону. Спасибо, — кратко резюмировал Мартинцов, и суд удалился для принятия решения.

Решение заняло меньше часа. Судья вышла и сообщила, что приговор оставлен без изменений. Мама Максима Мартинцова Галина заплакала, услышав решение. Невеста Егора Лесных Даша повернулась к аквариуму и сказала: «Ну ничего, прорвёмся».