— Андрей Алексеевич, о чем вам говорит видеозапись, опубликованная The New York Times? Это действительно похоже на ракетную атаку?

— Само по себе видео четко ни о чем не говорит. Видна вспышка, потом слышен звук взрыва. Это действительно похоже на ракету. Если бы взрыв произошел внутри самолета, его бы не было слышно на земле. А когда и вспышка, и звук — это уже, скорее всего, ракета. Причем, судя по вспышке, это ракета не переносного, а вполне серьезного ЗРК. Как раз типа «Тор». Если это, подчеркну, действительно достоверная съемка.

— Могут эти вспышка и взрыв означать, что взорвался двигатель?

— Едва ли. В двигателях предусмотрена система пожаротушения. И вообще двигатель просто так не взорвется, это исключено. Если в него что-то попало, то дальше — да, может что-то произойти. Но никакой такой большой вспышки не будет. Самолет загорится, пожар — но не вспышка. Так что это не похоже на пожар в двигателе. Возгорания двигателей в авиации случаются в мире относительно часто: раз в месяц, наверное. Но ничего ужасного при этом не происходит. Пилот глушит двигатель, отключает подачу топлива, включает подачу пены для тушения — и все. С заглохшим двигателем, на одном двигателе самолет спокойно садится.

— Есть еще версия теракта на борту самолета.

Для теракта на борт самолета надо пронести какую-нибудь маленькую бомбу. И разместить ее в салоне, например. То есть вспышка была бы не видна. А боевая часть ракеты — это здоровенная такая бомба, у нее вспышка так вспышка.

— На взрыв самого самолета по какой-то еще причине это тоже не совсем похоже?

— Взрыв такого надежного самолета, как «Боинг», нового, недавно прошедшего техобслуживание? Сам по себе он взорваться не может. Взрыв внутри самолета приведет к пожару, но не к вспышке.

— То есть самолет, вы считаете, умышленно атаковали ракетой?

— Умышленно — пассажирский самолет?

— Значит — по ошибке?

— Если это ошибка, то грубейшая. Грубейшая. Невероятно грубая. Потому что сам по себе ЗРК «Тор-М1» — серьезный дорогой комплекс. И чтобы он по ошибке взял да и сбил пассажирский самолет — очень маловероятно. Это такой тягач на гусеничном ходу, похожий на танк. И на этом «танке» стоят и обзорный локатор, то есть тот, который крутится и непрерывно отсматривает ситуацию вокруг, и радиолокатор наведения с очень узким лучом. Ширина луча — 1 градус. И когда цель найдена, вот этим узеньким лучом на нее наводится ракета. То есть вероятность того, что попадется какая-то другая цель, ничтожно мала. Операторы, сидящие на этом тягаче, все видят очень хорошо: большая цель, маленькая — не могли ошибиться. Если уж наводили, то уж наверняка.

— Есть еще версия, что иранская ПВО сработала по ошибке, потому что после обстрела американских баз готовились к ответным ударам США.

— Нет, запуск ракеты невозможен без указания командира экипажа.

— Это не то чтобы новейший комплекс, его продали Ирану в 2007 году.

— Тогда уже все это было предусмотрено. Это так называемый ЗРК малой дальности. То есть его дальность стрельбы не больше 12 километров. Это значит, что к самолету он находился достаточно близко. Он не мог не «видеть», что и как перед ним летит. Это не какой-нибудь там С-200, которым сбили самолет в Сирии, а обвинили Израиль. Там все происходило действительно далеко, в 40–50 километрах. А здесь расстояние-то — ну… пять километров, десять. Как командир экипажа мог спутать пассажирский самолет еще с чем-то — это для меня невероятно. Грубейшая ошибка.

— Насколько возможна была ошибка в выборе цели, вроде тех, что случались у ПВО российского производства в случаях с MH17 или Ил-20 в Сирии?

— Разве что какая-то совсем жуткая ошибка. Подозревали, например, что там летит американский беспилотник, хотели его сбить, а он случайно оказался на одной линии с украинским самолетом.

— Мог ли такую ошибку совершить не экипаж комплекса «Тор», а какой-то сумасшедший с ПЗРК?

— Разве что какой-нибудь совсем дурной стрелок.

Вероятность того, что там окажется такая «обезьяна с гранатой»… Не знаю. Тогда они могли снести и любой другой самолет. То есть это очень и очень маловероятно. К тому же, если мы ориентируемся на видео со вспышкой, то это точно не ПЗРК.

— Если вспомнить российский Ил-20, сбитый дружественными сирийцами, малайзийский MH17, теперь этот случай, то версия про «обезьяну с гранатой» не так уж маловероятна, только «граната» — не ПЗРК.

— Ну да. Но это в том случае, если видео, повторю, действительно имеет прямую связь с катастрофой. Потому что по самой себе вспышке что-то определить трудно.

— Есть еще данные о том, что американские спутники зафиксировали инфракрасные следы запуска ракет и взрыва самолета.

— А это и есть самое интересное. К сожалению, спутниковых фотоснимков никто не представил. Но если действительно такие следы зафиксированы, то это было бы прямым доказательством. Именно инфракрасный спутник вот эту струю двигателя очень хорошо фиксирует. Он может показать прямо траекторию, как летела ракета. Если действительно есть такие данные, то спорить не о чем, все доказано.

— В истории с MH17 американцы тоже не хотели выкладывать на всеобщее обозрение данные со спутников, но представили их голландскому следствию.

— Да, но пока нам предлагают верить голословным сообщениям.

— Могут ли данные со спутников что-то рассказать об оружии?

— Нет, по съемке со спутника нельзя определить, какая была ракета. Они все излучают примерно одинаково. Но то, что это была именно ракета, что она шла из точки А в точку Б, определить можно.

— О ракете именно «Тор-М1» говорят вовсе не случайно: недалеко от места падения самолета нашли обломок его ракеты, носовую часть.

— Ну обломки могли лежать с тех пор, как «Тор» стрелял по какой-то другой цели. Я нигде не читал сообщений, что это обломок именно недавно выпущенной ракеты.

— Судя по американским источникам, обломок нашли примерно в 16 километрах от места падения самолета. На каком расстоянии он должен быть, если это действительно та самая ракета?

— Если самолет после взрыва не развалился в воздухе сразу, а летел еще хотя бы минуту-две, то обломки ракеты могли упасть где-то недалеко от точки подрыва, на расстояние, которое не больше километра, а самолет мог улететь на такое расстояние.

— На основании всего, о чем вы сейчас сказали, у вас какая версия вырисовывается?

— Я не знаю, не фейковая ли видеосъемка. Ну вспышка в темноте — да. Это пока все, что я могу сказать. Вот если бы можно было посмотреть на те самые снимки со спутника — да, можно было бы разбирать параметры, скорость и так далее. Мы знаем, что ракета в течение пяти секунд разгоняется до скорости 700 метров в секунду. Этот начальный участок траектории очень показателен. Этого не подделаешь. Тут инженер уже может что-то оценивать.