К «болотному делу» подобного внимания со стороны обывателей не было. И не потому, что люди тогда оставались менее протестно настроенными и им в стране все нравилось. Не потому, что летне-осенние аресты вскрыли чудовищный масштаб репрессий и беспощадность катка — после Болотной площади брали также беспощадно. Причина интереса к московскому делу — даже не в смехотворно пугливых росгвардейцах, убоявшихся бумажного стаканчика. Этот политический процесс развенчал ряд типичных современных мифов о населении страны, его настроениях и запросах на перемены. Он показал нам, что страна изменилась.

Мы же все как до последнего времени думали? Что есть просвещенные столицы и есть провинция, которую все устраивает и которая рискам потрясений предпочитает крохотную пайку с кладбищенской стабильностью и «Вестями» по телевизору. Мы, конечно, думали, что политическое недовольство — удел образованных и что кремлевская власть держится на рабской поддержке необразованного большинства. Еще мы думали, например, что страну наводнили покорные трудовые мигранты, которые будут послушно голосовать за любую власть, потому что невосприимчивы к ценностям демократии.

Что два из 31 фигуранта — мигранты из нищих стран. Данила Беглец — из Молдавии, Самариддин Раджабов — таджик. Мы ведь еще недавно горько между собой сокрушались, что мигранты здесь осядут и станут новым ресурсом для укрепления тоталитаризма. И фоторепортажи с намазов в соборных мечетях часто сопровождали подписью «Будущие избиратели». Цокая про себя языком: дескать, эти нам навыбирают. Кто-то даже писал, будто Кремль импортирует для себя послушный электорат. Каюсь, я сама так писала. А оказалось, что вот они, Беглец с Раджабовым, приехали, освоились, но пошли не за «Единую Россию» голосовать, а на митинги.

Раджабов — вообще откровение для всех. Классический же ребенок из мигрантского гетто, кристальный пример случайной выборки, просто попавшийся под руку паренек. Делал ремонты, собирался учиться на актера, записывал рэп, был донором крови, ходил на митинги. Признайтесь, вы так себе представляли молодого мигранта? А когда мы встречали раньше разнорабочего таджика с оравой детей, что-то там по-своему лопочущего, могли ли мы вообразить, что он как раз в это время говорит сыновьям: «В России должны быть выборы»? А думали мы, что мигрант может произнести в суде речь, после которой его сына отпустят? Егор Жуков и Павел Устинов выскочили из мясорубки после беспрецедентной поддержки общественности. Самариддин Раджабов вышел на свободу благодаря искренности отца. Такими мы мигрантов себе точно не представляли.

Ну а что нам теперь делать с нашей убежденностью, будто к несвободе чувствительны только образованные?

Эдуард Малышевский — четыре погашенные судимости, двое приемных детей, работает мастером по ремонту. Какой-то невероятный образ для борца с несвободой?

А Егор Лесных? Из городка в Волгоградской области. Окончил техникум, ремонтирует квартиры. Кто из столичных подписчиков телеканала «Дождь» подумал бы, что такой человек сдавал в Москве кровь, был зоозащитником, организовывал акции «Еда вместо бомб». Это, если вы не знаете, анархистская инициатива по организации теплых обедов бездомным.

Алексей Вересов — каменщик из Удмуртии, окончил ПТУ, музыкант-самоучка. Мы ведь раньше верили, что таких все устраивает. Ан нет — и они хотят перемен.

И миф о безучастных провинциалах на московском деле рассыпается в труху.

На пике эпохи «Жан-Жака» было модно сидеть и под третью кружку большого флэт-уайт рассуждать о покорной провинции, которая покорно голосует и лепит единороссам нужные баллы. А теперь оказывается, что в это же самое время в провинции люди сидели по своим маленьких кухонькам на обшарпанных табуретках и так же сваливали всю вину на условный «Жан-Жак». Ну, потому что они тоже давно все поняли. Следовательно, власть эту выбрали где-то в Москве, ведь не может же так быть, что никто ее не поддерживал.

«Московское дело» — даже, пожалуй, не срез, а детализированный слепок с нашего общества. Там такие биографии, такие трагедии путинской России.

Сергей Половец в 40 лет работал промоутером в «М.Видео» и постоянно читал политические новости, за что и поплатился. Да в одной этой фразе «40 лет, промоутер» уже вскрывается огромное преступление, совершенное за последние 20 лет против человека в России.

А тут еще Евгений Ерзунов, который, имея диплом МАМИ, работал промоутером там же, в «М.Видео». Мы же думали, что недовольных стране поставляет «Вышка» и что прав с выборами хотят сытые, благополучные — в общем, те, кому повезло и кто вдобавок к везению теперь хочет еще и защищенности.

И еще — всякие шарашкины конторы. Вчитайтесь в слова: Павел Новиков, стоматолог-ортопед с московским дипломом, был вынужден работать по профессии неофициально. Проще говоря, без оформления, социальных гарантий и пенсионных отчислений днями вставлять кому-то зубы. По-хорошему бы только по материалам этого процесса нужно проводить внеочередную проверку МАМИ и Московского государственного медико-стоматологического университета — их дипломы не нужны. Про МАМИ читаем в Википедии, что это и вовсе «один из ведущих проектных вузов страны». Не сомневаюсь. Одного уже довел — до продажи телевизоров.

Или возьмите Владимира Емельянова. Работает мерчендайзером. Финансово обеспечивает 74-летнюю бабушку и 94-летнюю прабабушку. Это я в СМИ читаю выдержку из приведенной в суде характеристики.

Лицемерное государство, кстати, и само все поняло. И условный срок Емельянову назначило не потому, что пожалело — оно хочет, чтобы тот и дальше содержал двух старушек, у которых, вообще-то, должны быть и пенсии, и сиделки, и медицинский уход, они на них заработали. Где их деньги, почему они на шее у внука?

А как вам Александр Мыльников, отец троих детей, старшему из которых пять? На Мыльникове ипотека, жена, трое малышей. Два месяца домашнего ареста, два года условно. Вся бесчеловечность и жизни в России, и тех, в чьей она власти, явлена одному человеку. Трое детей и нет жилья. Как так? Московская ипотека на человеке с четырьмя иждивенцами. Мы же с вами взрослые и понимаем, на что обрекли всю пятерку Мыльниковых, отправив отца под арест и влепив ему судимость. На штрафы собирают всем миром. Наравне с политзаключенными появились политдолжники. А теперь, полагаю, у нас появится семья политических бездомных. Кто им сейчас квартиру оплачивать будет?

Но история с Мыльниковым важна не этим. Там ведь наверху думали, что мы все давно рухнули и трясемся лицом вниз по команде «Лежать! Бояться!» И тут выясняется, что среди обычных людей в каком-нибудь Южном Бутово есть такие, кому

«Московское дело» не только событие года в России — это и открытие года. Оно нам открыло масштабы неустройства в стране и недовольства им. Протест больше нельзя назвать уделом московских вшивых интеллигентишек. Перемен в стране хотят каменщики, ремонтники, мерчендайзеры… Потому что они живут плохо и им это не нравится.

Открытие года — в России наконец все всё поняли.