К возобновлению Нобелевской премии по литературе российская публика подготовилась основательно.

В Таганроге уволили воспитательницу детсада, она неверно, на взгляд родителей, интерпретировала строчку из ершовской сказки «Конек-горбунок».

Вроде бы не придраться, но у кого-то из детей возникли страхи и нежелание ходить в сад. Апелляционный суд в Ростове-на-Дону оставил в силе первое решение — уволить. То есть сказкам теперь надо придавать гуманистическое звучание и как-то избегать того, что в них на самом деле написано.

Тем временем в интернете развернулись споры вокруг книги Льва Симкина «Собибор. Послесловие». Автор — один из первооткрывателей в России темы восстания в лагере смерти Собибор, первое издание вышло в 2013-м. С переизданием поторопились. За шесть лет в изучении темы произошел принципиальный прорыв: вышли работы на английском, польском, немецком, русском языках. Они не были учтены в новом издании. Как результат, Михаил Эдельштейн — филолог и научный директор Фонда Александра Печерского — написал в журнале «Историческая экспертиза» о множестве неточностей и фактических ошибках. Это сильно снижает ценность книги. Если бы у нее был научный редактор, подобного конфуза можно было бы избежать.

Громкую полемику вызвало и новое издание романа Джонатана Литтелла. Семь лет назад в России вряд ли было что-то популярнее «Благоволительниц». Книга, вышедшая в модном издательстве Ad Marginem, стала бестселлером, в самой же Франции тираж достиг миллиона. Автор получил главные литературные премии: Гонкуровскую и Гран-при Французской академии.

Но однажды, писал классик, все тайное становится явным. Выяснилось, что русский перевод неполон.

О случившемся Литтелл узнал в 2016-м благодаря латышскому переводчику Денсу Диминшу. Полиглот Диминш в ходе работы над переводом сравнил издания на разных языках и обнаружил пропуски в русском тексте. Всего 785 редакторских вторжений, не одна страница исчезнувшего текста. Сейчас все они выложены в интернете. В свое время схожее необъявленное вторжение настигло Генриха Белля. В советский перевод «Группового портрета с дамой» внесли 150 смысловых правок.

После долгих переговоров Ad Marginem выпустило новое, полное издание. Писатель предлагает перечесть книгу всем, кто читал ее раньше. Совет ироничен — 800 страниц, многое ли в современной культуре заслуживает таких жертв?

Можно спорить, пошли ли на пользу правки оригиналу, даже если он бестселлер (бестселлерам правки как раз к лицу). Можно говорить о правоте редактора в одних случаях перевода и неправоте в других. Но в этом его работа, чтобы предлагать и обсуждать, настаивает автор. Издательство же говорит о конспирологических версиях реакции Литтелла, дескать, ему не нравится Путин, он предвзят. Полемика происходит на фоне трагедии — редактор Мария Томашевская скончалась в эти дни после долгой болезни.

В пропагандистском раже легко подменить суть, Томашевская — редактор книги. Ее правку надо было согласовать, это уже обязанность издательства. Вряд ли вторжение разрешил правообладатель Gallimard, обычно прямо прописывающий в контракте запрет на изменение текста. Вряд ли довольны и партнеры — первое издание Литтелла вышло при финансовой поддержке МИДа и Министерства культуры Франции. Причем программа «Пушкин» и Национальный центр книги почти не дают гранты вместе. Они могли покрыть все расходы по изданию бестселлера, издательству было на что нанимать и научного редактора, и литературного.

Три истории кажутся разными — страх перед текстом, экономия на научном редакторе и следование советской традиции, но их многое объединяет. О массовом неумении читать и понимать текст говорят давно, молодые тоже больны этой болезнью. Гораздо реже впросак попадают издательства-бренды, их работу все еще оценивают по высокому счету. Но гамбургского счета в целом в России давно нет, депрофессионализация затронула все сферы общественной и деловой жизни, наука не исключение. В атмосфере взаимного ослабления требований интеллектуальные и этические нормы тоже подвергаются девиации, сохранить прежний уровень без энергии сопротивления не получается.