На 86-м году жизни. В Москве — где родился и почти всю жизнь жил, действовал, блистал. Осенью 2018 года театр «Ленком» нарядно и великолепно — как всегда и было в этом театре почти в полувековую эпоху Марка Захарова — праздновал его последний юбилей.

По заднику сцены шли в режиме мультфильма краснознаменные толпы, летели дирижабли, росли дворцы советов, товарищ Сталин грозно заглядывал с плаката в плетеную коляску в переулочке. И кто-то за кадром многозначительно говорил:

— Родился Маркуша…

Последний раз потягаться с вождем народов — завершить свой спектакль о нем — Марк Анатольевич не успел. Но весь его путь в театре и кино — от «Дракона» Шварца в Студенческом театре МГУ 1963 года до фильма «Убить дракона» 1988 года, от легендарного «Доходного места» в Театре сатиры 1967 года до предпоследней постановки — злого и проницательного «Дня опричника» (2016) по Владимиру Сорокину… все это был путь к свободе. Трезвой, иронической, чуть карнавальной и очень личной свободе.

И еще: это всегда был путь победителя.

…По формальным признакам: народный артист СССР, полный кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством», лауреат четырех госпремий, «Масок», «Чаек», «Триумфов», Герой Труда 2018 года.

По неформальным: «Тиль», «В списках не значился», «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты», чеховский «Иванов», «Жестокие игры» Арбузова, «Юнона и Авось» (еще года три — и легендарный спектакль побьет все мировые рекорды жизни мюзикла на сцене), «Оптимистическая трагедия», «Три девушки в голубом», «Поминальная молитва», «Диктатура совести», «Мудрец», «Фигаро», «Чайка», «Варвар и еретик» по «Игороку», «Город миллионеров» по «Филумене Мартурано», «Мистификация» по «Мертвым душам», «Шут Балакирев» — последняя пьеса Григория Горина, «Вальпургиева ночь» по Венедикту Ерофееву…

Кино Марка Захарова: тут уж — совсем всенародная слава. Лихие и блестящие «12 стульев». Совсем авторские, сделанные своей компанией (но какая у него компания была!), почти все — по пьесам Шварца и любимого друга Григория Горина — «Обыкновенное чудо», «Тот самый Мюнхгаузен», «Дом, который построил Свифт», «Формула любви». И «Убить дракона» — последний.

…Да: компания! Вот уж у кого она была! И без нее о театре и кино Марка Захарова говорить невозможно. Бессменный сценограф Олег Шейнцис. Григорий Горин, идеальным для драматурга и театра образом связанный с «Ленкомом» десятилетиями.

И актеры: Татьяна Пельтцер, Евгений Леонов, Александр Абдулов, Олег Янковский, Леонид Броневой, Николай Караченцов…

Инна Чурикова, Елена Шанина, Армен Джигарханян на этой сцене в «Городе миллионеров». Младшие: Дмитрий Певцов, Игорь Миркурбанов, Олеся Железняк, Александра Захарова.

И все-таки главный, самый блистательный круг Марка Анатольевича ушел раньше капитана.

Евгений Леонов в 1994-м, Григорий Горин в 2000-м, Олег Шейнцис — в 2006-м… И далее, далее. Из мужчин этого круга легендарного «Ленкома», строителей бесплотного дворца, сияющего сарказмом, храбростью разговора со своим временем, эксцентрикой игры, вечным романсом, блеском сценографии и музыки, из строителей бесплотного дворца, который они воздвигали для нас на сцене каждый вечер, —

Это была эпоха. Она вспоминается сейчас вспышками. Рогожная премудрость бесстрашного шута Тиля (вторая роль юного Караченцова!). Тяжелые паруса «Юноны и Авось». Ночные студенческие очереди у касс театра в начале 1980-х — и скандальчики наших дней: по Малой Дмитровке перед спектаклем не проедешь, сплошь лимузины у «Ленкома»… Евгений Леонов — Тевье молочник в «Поминальной молитве» — говорит с залом, и весь партер сглатывает слезу… Олег Янковский в белой рубахе Петра Великого в финале «Шута Балакирева» молится за Россию: «Выдержи!», «Вылези!»… Инна Чурикова и Леонид Броневой блистательно ведут дуэт Бабушки и верного слуги в «Варваре и еретике». На дыбе «красного колеса» подымают Чичикова (Дмитрий Певцов) в умнейшей и тревожной «Мистификации» (Захаров еще в 1999 году понимал, что ударное строительство капитализма в России гладким отнюдь не будет). Мрачный черно-золотой блеск «Дня опричника», штурм дома на Рублевке спецназом в камуфляже и соболях…

И фильмы его, конечно же. «Обыкновенное чудо» и «Мюнхгаузен» вошли в генокод страны.

Главным его учителем, кажется мне, был Евгений Шварц. С которым — по обстоятельствам времени — в реальности юный Марк Захаров никак не пересекался. Но вот эта идея блистательной и иронической сказки для взрослых, беззаветно нарядной — и очень трезвой, вдохновляющей любить, сражаться, говорить правду в лицо своему времени, сказки, за кулисами которой

Вот это и была суть театра и кинематографа Марка Захарова.

Память будет светлой. И долгой. Этим пленкам, этой «цифре» — еще жить да жить.