Что произошло?

В апреле этого года в Санкт-Петербургском университете был издан приказ, согласно которому учебный курс — электив или спецкурс — может быть открыт только в том случае, если на него запишется не менее десяти студентов.

Студенты, опасаясь закрытия редких специальностей, выступили против нововведения ректора Николая Кропачева и пытаются добиться отмены приказа.

Хронология

Апрель — администрация СПбГУ выпускает приказ №3773/1, незаметно и без согласования с учебно-методической комиссией и студенческими советами (позже это было объяснено «чисто техническим характером приказа»). Математики, физики, химики и биологи собираются винициативные группы, публикуют посты, отправляют письма и идут напрямую в ректорат, где не получают внятного ответа на вопросы. Активисты за несколько дней собирают более трех тысяч «живых» подписей преподавателей и студентов (диаграмма внизу — распределение подписавшихся по факультетам). Ответ ректората — короткое письмо с выдержками из приказа и ссылками.

Июнь — администрация выпускает «разъясняющий» документ, на деле разъясняющий не очень многое: отныне действие приказа не распространяется на аспирантуру. Кроме того, учреждается комиссия для принятия решений в исключительных ситуациях, но ни о каких серьезных послаблениях речи не идет. Студсовет СПбГУ не набирает кворум, инициативу перехватывает истфак: запускает хештег#я/мыистфакспбгу, массово публикует агитационные посты, раздает комментарии МБХ и НТВ, вокруг него собираются все неравнодушные к судьбе университета.

Июль—студсовет СПбГУ разрабатывает позицию за отмену приказа, которую собирается передать в администрацию, запускается и электронная петиция. Студенты истфака также запускают внутрифакультетский сбор подписей.

Почему 3773 — это зло?

1. Приказ разрушает не пару-тройку спецкурсов, но десятки направлений. Сегодня на историческом, физическом, химическом, биологическом и других факультетах существует множество узконаправленных дисциплин и курсов, которые в силу своей специфики не могут набрать более десяти слушателей, но из-за этой же специфики жизненно важны для отечественной науки. К таким относятся, например, история науки, история университетов и прочие дисциплины, преподаваемые не одну сотню лет в исторической школе. На физфаке при нынешнем наборе из семнадцати кафедр были бы доступны для студентов в лучшем случае десять, на биофаке — две. В Институте химии будет полностью уничтожена магистратура в форме индивидуальной образовательной траектории для каждого студента — ведь практически ни на один из более ста предлагаемых курсов не набирается более десяти слушателей.
2. Приказ фактически отказывает студентам в праве выбора курсов. К примеру, обучающемуся в Институте наук о Земле студенту просто не позволят пойти на кафедру минералогии, если вдруг таких желающих окажется менее десяти, и перенаправят на любую другую популярную кафедру. Студентам истфака (несмотря на уверения декана, что 3773 — это не приказ, а проект приказа) уже не утвердили большинство предметов по выбору и просто записали на дисциплины, где набралось более десяти человек.
3. Приказ неминуемо приведет к массовому сокращению огромного числа преподавателей (оформленному как окончание трудового договора или перевод на долю ставки) — узкоквалифицированных специалистов, — что не только ужесточит конкурс для оставшихся, но и сильно ударит по СПбГУ как академическому центру. Во время принятия решения о том, оставлять или увольнять преподавателя, формальные критерии оказываются важнее его реальной квалификации. Так, например, этой весной с истфака уволили одного из лучших отечественных специалистов-археологов Антона Мурашкина. Причина — отсутствие кандидатской диссертации.
4. Приказ был принят без согласования со студентами. Администрация не прислала проект приказа студенческому совету перед его изданием, проигнорировав его право на управление образовательной организацией в вопросах, затрагивающих интересы и права студентов.

Если 3773 — зло, то зачем он нужен?

Приказ 3773 — это не уникальная для СПбГУ реформа, а скорее одно из звеньев политики «оптимизации», последовательно проводимой администрацией ректора Кропачева на протяжении последних десяти лет. Предполагаемое снижение нагрузки на преподавателей оборачивается ростом бюрократии и административного аппарата. Демократически управляемые факультеты и кафедры постоянно упраздняются и сливаются (что, например, происходит с кафедрой ихтиологии и гидробиологии и кафедрой геоботаники), вместо них создаются институты, руководимые директорами, которых назначает ректор. Сокращается большой ученый совет. Роль ректора растет в обратной пропорции с ролью демократических институтов, и самыми бесправными оказываются даже не студенты, а преподаватели, подписывающие контракт, согласно которому они не могут давать публичные комментарии, даже не указывая свои должности в СПбГУ, без согласования с администрацией.

Почему истфак?

Сокращения на истфаке СПбГУ широко освещались в СМИ: про историков говорили на Радио Свобода, в Снобе, Фонтанкеи других медиа. Хотя реформа касается всего университета и в протестном движении участвуют, к примеру, и физики, и химики, и биологи, ведет всех за собой все равно истфак. Так сложилось, что истфак — колыбель студенческого управления СПбГУ: здесь появился первый факультетский студсовет, который шесть лет назад протестами отстоял свою независимость, когда истфак собирались объединить в единый факультет с философским факультетом, что не удалось сделать другим (например, объединенным в Институт наук о Земле географам и геологам). Сейчас вокруг истфака объединяются все неравнодушные, и он берет на себя ответственность за будущее приказа.

Что произошло за июль-август?

25 июля приходит ответ на обращение к ректору, направленное ему еще в июне студентами истфака. В ответе говорится, что приказ №3773/1 не будет распространяться на те направления, где в соответствующих рабочих программах учебных дисциплин будут прописаны минимальное и максимальное число обучающихся, — деканам и директорам факультетов и институтов уже поручили организовать работу по корректировке этих документов сроком до 1 октября. Кроме того, ректорат сообщил, что заседания комиссий по вопросу неоткрытия дисциплин на самом деле не были закрытыми и принять в них участие мог любой желающий, а студенты просто не пожелали там присутствовать. Стоит упомянуть, что о существовании таких заседаний студентам рассказали уже после их закрытия и принятия всех соответствующих решений.

Комментируя «слухи» об увольнении преподавателей, в письме сослались на соответствующий ответ декана факультета, оставленный на сайте виртуальной приемной СПбГУ. В нем сообщается следующее:

Нужно отметить, что в письме никак не упоминаются сокращения преподавательских ставок, носящие на факультете едва ли не поголовный характер:

Причины подобных кадровых изменений администрация предпочитает не комментировать.

26 августа пришел ответ из правительства на обращение студентов, направленное депутату Законодательного собрания Санкт-Петербурга А.А. Ковалеву и перенаправленное им лично Д.А. Медведеву, занимающему должность председателя попечительского совета СПбГУ. В письме ограничились двумя короткими абзацами о том, что обращение направили обратно в университет и что ответ на схожий текст уже поступал, — копию ответа ректората от 25 июля приложили в конце письма.

При участииВиталия Землянского и Марии Меньшиковой