В декабре прошлого года я был в Екатеринбурге — выступал в Ельцин-центре с лекцией о мирах братьев Стругацких. Коллеги рассказали мне о планах построить гигантскую церковь в сквере «на Драме» (на Октябрьской площади, рядом с театром Драмы). И советовались — что делать, чтобы сохранить сквер.

Я рассказал им о петербургском — нередко успешном — опыте борьбы за парки и скверы, на которые регулярно покушаются церковники.

О борьбе за сохранение Исаакиевского собора как части государственного музея, которая позволила остановить планы передачи Исаакия РПЦ. О том, что надо быть настойчивыми на публичных слушаниях, требуя не утверждать градостроительные решения, пагубные для зеленых зон.

Стремление РПЦ захватить себе под «храмостроительство» лучшие участки земли, как правило, в существующих и благоустроенных зеленых зонах, в последние годы стало недоброй традицией. Как традицией стало и объявление защитников парков и скверов от этой экспансии «безбожниками» и «врагами православия», якобы нарушающими права верующих.

Эта аргументация, что называется, «до степени смешения» неотличима от той, которая применялась во времена СССР, а начало берет от Салтыкова-Щедрина, призывавшего не путать Отечество и «Ваше превосходительство».

Только полвека назад тех, кто выступал против безобразий начальства, объявляли «врагами Советской власти», а сейчас тех, кто выступает против безобразий церковников, объявляют «врагами православия».

Потому что это право — то есть право верующих свободно исповедовать любую религию и совершать положенные обряды — не более, хотя и не менее значимо, чем все другие конституционные права. В том числе право граждан на благоприятную окружающую среду, право гулять в сквере и дышать чистым воздухом.

В Екатеринбурге, наплевав на общественное мнение, городские власти изменили статус территории сквера и разрешили строительство, а на протест горожан ответили отработанными методами: бросили на протестующих ОМОН и спортсменов-«титушек» («алтушек», как сейчас говорят) и арестовали ряд активистов, а в школах начали опросы детей, — кто из них или их родителей участвовал в акциях протеста.

Параллельно на федеральных каналах полился «соловьиный помет» о «бесах» и «одержимых», защитники сквера были объявлены «наследниками тех, кто убивал верующих и разрушал храмы», а горожан призвали «сделать выбор», с кем они — «с теми, кто строит храмы, или с теми, кто их разрушает»…

Но затем у властей и аффилированных с ними церковников и горно-металлургических олигархов, что называется, «что-то пошло не так». Продолжать разгонять протестующих горожан силой, значило не только опускать ниже плинтуса репутацию РПЦ в Екатеринбурге (что это за храм, если его строительство начинается с избиения, в том числе женщин и подростков), но опускать туда же репутацию городских и областных властей.

Тут в качестве Deus ex machina возник президент Путин, посоветовавший провести опрос горожан. Мэрия, ранее сидевшая в кустах, тут же согласилась приостановить стройку и начала готовить опрос, но горожане не согласились и потребовали референдума (предыдущую попытку его проведения мэрия в феврале заблокировала). Прекрасно понимая, что это куда надежнее опроса, который намереваются проводить ровно те же, кто разрешил стройку. К тому же, референдум, в отличие от опроса, предполагает открытую агитацию за то или иное место для стройки.

Власть отступила еще на шаг — губернатор области заявил, что будут предложены четыре альтернативные площадки для строительства храма.

Однако РПЦ упорствует — выступил митрополит Илларион, заявивший, что «речь вообще не идет о новом строительстве, а о восстановлении того, что было разрушено безбожниками», и что «количество противников строительства храма исчисляется сотнями, тогда как сторонников этого строительства — многие десятки тысяч». В качестве доказательства этого сильного утверждения митрополит сообщил, что в прошлом году 20-километровый путь от места убийства к месту предполагаемого захоронения царской семьи «вместе с Патриархом прошли более ста тысяч человек».

Увы, все сказанное — лукавство.

Защитников сквера в Екатеринбурге — тысячи. И они каждый день приходят к «Драме». В отличие от их противников, чьи легионы так и не появились, а тех, кто призван их изображать, не очень много. К тому же, как это водится у властей, их привозят и увозят автобусами. Это уже засекли местные активисты. Это, во-первых.

А во-вторых, с какой стати сторонниками застройки сквера объявлены все, кто шел к месту захоронения царской семьи? В Петербурге и Москве в рядах защитников парков и скверов немало православных верующих, которые точно так же, как приверженцы других религий (а также неверующие) хотят иметь место, где можно отдыхать и гулять с детьми. И в Екатеринбурге среди защитников сквера «на Драме» немало православных (некоторых знаю лично).

Очень похожие ситуации сейчас разворачиваются и в других городах — Челябинске, Ульяновске, Тамбове, Нижнем Новгороде. Горожане, видя, что им почти невозможно добиться своего в правовом поле, поскольку чиновники их не слышат, переходят к уличным протестам — только они дают шанс изменить положение дел.

В Петербурге и в Москве тоже не все благополучно — покушения на зеленые зоны продолжаются. Параллельно в Северной столице церковники пытались добиться для «храмостроительства» снятия высотных ограничений, установленных правилами землепользования и застройки — но в этом не преуспели: получили отказ.

И последнее.

Однажды в российской истории своей жадностью, лицемерием, прислужничеством властям церковники уже вызвали к себе такую же ненависть, как и власть. Похоже, кто-то плохо выучил эти уроки.