Борьба за сквер в Екатеринбурге показывает, что в российской политике наступает новый этап. Гражданские конфликты, связанные с коррупционными схемами «освоения городских территорий» случались и раньше, но в последние годы они всегда находились в тени основополагающего вопроса «чей Крым» и «великого геополитического противостояния», в которое влезла наша страна. На любую оппозиционную повестку, будь то борьба за честные выборы или сопротивление цензуре в интернете, власти пытались находить ответ, лежащий за пределами возможности активистов: присоединение новых территорий, маленькая победоносная война. Уральский конфликт обнажил новый status quo: люди выступают не против Кремля как такового, но за свои реальные интересы, а вот властям при этом нечего предложить в качестве альтернативы.

Разыгрывать карту о том, что те, кто не согласны с нынешним политическим курсом, являются врагами России, больше не получается, потому что у власти нет никакой специальной политики за исключением перераспределения ренты среди своих доверенных лиц. Конфликт вокруг сквера складывается в мозаику аналогичных противостояний в связи с мусорными полигонами или соглашением о границе между Ингушетией и Чечней. Во всех этих случаях у власти нет политических инструментов исправления ситуации в свою пользу: «Единой России» никто не верит, других кадров на местах у Кремля нет и взяться им неоткуда. В отсутствии собственной политической повестки у властей есть две тактики: отступать и подвешивать вопросы на неопределенное время или выбирать силовой сценарий разрешения конфликтов. Судя по тому, что происходит сейчас в Екатеринбурге, выбирать будут сразу оба — социологический опрос с целью «услышать мнение народа», поддержан десятками задержаний.

Справедливости ради заметим, что оппозиционеры сейчас тоже не контролируют и не организуют поле региональных политических конфликтов. Люди видят, что их права нарушены, знают, чего хотят, но при этом не спешат ассоциировать себя с конкретной политической организацией или лидером. Это означает, что дальнейшая активность граждан будет способствовать перестройке российской политики: шанс возглавить подобные протесты есть практически у всех — за исключением «Единой России». Люди сейчас начинают осознавать: защита своих интересов — это и есть политика.

Заводные пропагандисты вроде Владимира Соловьева продолжают рассуждать о бесах, атакующих православие, и призывают сплотиться в борьбе с угрозой Майдана, но эти слова из 2015 года повисают в пустоте.

Тем временем в Екатеринбурге власти после тактического отступления пошли в контратаку и вместо «спортсменов» выводят на улицы альтернативное гражданское общество, призывающее строить больше божьих храмов и распевающее акафисты.

Ясно, что власти не готовы признать свое поражение и будут настаивать на первоначальном плане застройки с косметическими изменениями, для чего подойдут и опросы, и внезапное появление православных активистов, которых не было видно в предыдущие недели, и угрозы новых задержаний.

В каждом конкретном случае у властей есть шанс таким образом «продавить» людей, но стратегически это тупик. Власти нечего предложить народу, кроме Росгвардии.