Многие протестующие восприняли как победу новость о том, что вопрос о строительстве храма в Екатеринбурге на месте сквера будет решаться при помощи опроса общественного мнения. Однако люди, знакомые с внутренней кухней российской опросной индустрии, отнеслись к этой инициативе крайне настороженно. Опасения подтвердились, когда екатеринбургское издание ЕТВ опубликовало анкету из 41 вопроса и аудиозапись телефонного интервью, которое проводили сотрудники ВЦИОМа с владельцем местного барбершопа Владимиром. Диалог получился очень характерный, поэтому мы приводим выдержку из него.

Глава ВЦИОМа Валерий Федоров в ответ на просьбу прокомментировать работу интервьюера в фейсбуке написал: «Разбираюсь». Пока опросная служба готовится к проведению самого громкого за последнее время опроса, результаты которого ожидаются в течение недели, «Новая газета» попросила социолога Григория Юдина оценить достоинства и недостатки российской «опросной демократии».

«Этот опрос не имеет никакого отношения к демократии» 

— На первый взгляд, аргумент в пользу опроса выглядит железно: вы хотите демократического решения — вот вам демократия, сейчас мы узнаем «мнение людей». Но в реальности этот опросный плебисцит не имеет никакого отношения к демократии.

Главный принцип плебисцита, который давно известен в политической теории:

Потому что именно он контролирует все: от условий и формата проведения до формулировок вопросов. Полный контроль за ходом и результатами голосования будет у городских властей, которые, конечно, являются стороной конфликта.

В рамках предварительного опроса ВЦИОМ делал то, что на профессиональном языке называется «ротацией», то есть подбирал вариант ответа, который в ходе плебисцита с наибольшей вероятностью обойдет вариант «не строить храм в сквере». С этим связано то, что многие горожане сообщили, что им звонили с опросом, но ротация требует большой выборки. Теперь победивший вариант (скорее всего, это будет именно тот вариант, который ранее озвучил Путин: храм построить, сквер разбить в другом месте, «чтобы мамочкам с колясками было где погулять») включат в плебисцит.

Работает это следующим образом. Есть, условно говоря, 10 вариантов ответа. Каждому респонденту предъявляются три. Он может выбрать из них два. Другому респонденту — следующие три варианта. В этом конкретном случае не было варианта «не строить». Но есть другие свидетельства, где был этот вариант, но не было многих других. После этого с помощью статистической технологии можно проранжировать все десять и выбрать те два, которые наиболее популярны. Они соединяются в один вариант и вставляются в плебисцит. То есть в ходе предварительного опроса ВЦИОМ подбирает вариант, который с гарантией победит. Но признаться в этом они не могут, потому что иначе весь план всплывет.

Но чтобы у людей появилось мнение, оно должно сформироваться. Мнение формируется с помощью публичных дискуссий и дебатов, в которых все стороны могут изложить свои позиции. Именно это называется демократией, а вовсе не голосование. Сейчас, пользуясь эффектом внезапности, они будут приставать к горожанам с вопросами типа «Нужен ли храм городу?» и получат «мнение», которого у людей нет и не может быть, пока не состоялась нормальная общественная дискуссия.

Ключевое требование демократии — чтобы каждый гражданин мог принять участие в решении важного для него общественного вопроса. Но опросы организованы по выборочному принципу, поэтому подавляющее большинство горожан не получат никакого шанса заявить свой голос. За них будут говорить те, кто попадут в выборку. Люди, которые рисковали своим здоровьем, попадая под дубинки омоновцев, потому что для них по-настоящему важно публичное пространство в центре города, могут быть вообще не представлены. А вместо них в выборку, например, попадут те, кто о конфликте ничего не слышал.

Данные опросов претендуют на объективность, потому что респондентов заверяют, что опросы независимы. Что будут думать респонденты, которые знают, что этот опрос проводится по личному приказу президента? Тем более что он ясно сообщил, какой ответ считает правильным. Грустно, что появляются социологи, которые в этих условиях начинают делать «опрос», как будто бы ничего не произошло.

Конфликт между двумя позициями должен быть разрешен с помощью демократического референдума, в котором сможет принять участие каждый, кому это важно. С нормальной кампанией по обсуждению ключевой для города проблемы во всех городских СМИ хотя бы в течение месяца. С публичным контролем формулировок вопросов, процесса голосования и подсчета голосов. С избирательной комиссией, которая будет отчитываться не перед президентом, а перед горожанами. И без мутных «социологов», чьи контракты зависят от властей.