— Пилотки, флаги, шары покупаем. Георгиевская лента в подарок, — на выходе из метро «Динамо» людей с фотографиями ветеранов осаждают торговцы. Они машут флагами (почему-то России), потрясают связками красных шаров. Но люди идут мимо. Попытку заработать на памяти — игнорируют.

За два часа до начала шествия на пересечении улиц Толмачева и Первомайской уже около тысячи человек. В первых рядах волонтеры в белых накидках поют «Катюшу».

Замечаю пожилую женщину, идущую по улице с портретом коренастого крепко сбитого мужчины. Имя на плакате: Шевнин Сергей Потапович.

— Это мой папа. Он служил в 51-й армии, закончил войну в Кенигсберге, — женщина представляется Раисой — О войне он говорил мало. Я помню только рассказывал, что шли они по Украине. Осень была. И вокруг было много яблонь и груш. Папа захотел сорвать яблоко, залез на дерево, и тут раздалась очередь. Оказалось, у немцев это была пристрелянная точка. С дерева упал, но пули его не задели. Еще знаю, что он комиссара спас из-под огня, Михаила Прокопьевича. Он каждый год к нам потом приезжал.

Спасение комиссара произошло на Кубани в августе 1943 года. Рядовой Шевнин тогда вынес из-под шквального огня пятерых товарищей. За это его наградили медалью «За Отвагу».

У Ростислава и Анжея Федоровых дед, Малахий Антипатрович, погиб в Аджимушкайских каменоломнях в Крыму.

— До конца 80-х он числился пропавшим без вести. Сейчас, благодаря работе поисковиков, мы знаем, что он командовал батальоном при обороне каменоломен, лично сжег три танка, скончался в каменоломнях от ранения.

Пообщавшись с десятком человек замечаю:

На ступенях кафе женщина лет пятидесяти в синей куртке отчитывает мужчину своего возраста, который пришел на шествие в стилизованной шинели с перекинутой через плечо «пулеметной лентой». «Зачем вырядились? Покрасоваться?» — машет она рукой. Мужчина ее игнорирует. Пытаюсь заговорить с женщиной, но она категорично отрезает: «У меня дед три года воевал. Был под Будапештом ранен. Я как-то хотела его гимнастерку надеть — отругал! Он точно не одобрил бы таких ряженых и лозунгов типа «Можем повторить».

За полчаса до начала шествия в колонну вливается группа человек из двадцати с красными флагами и портретами Сталина. В ее главе оказываются депутат гордумы Екатеринбурга Роман Ступников и первый секретарь областного комсомола Денис Курочкин.

— Это наша форма протеста против рекомендации организаторов «Бессмертного полка» не приносить портреты командующих Советской армией, — объясняет Курочкин, глядя на плакат с изображением Сталина и надписью: «Он мне как отец».

Центральный штаб «Бессмертного полка» в апреле этого года действительно дал рекомендацию участникам шествия не приносить с собой «портретов военачальников и руководителей страны времен Великой Отечественной».

— Сталин внес огромный вклад в победу Советского союза, — продолжает Курочкин. — Сталин и другие полководцы обязаны быть в «Бессмертном полку». Они тоже воевали. Да, в качестве главнокомандующих. Но тоже были участниками Великой Отечественной войны.

— Можете ли вы назвать какие-либо решения Сталина, которые стали ключевыми для победы в Войне? — спрашиваю я.

За Курочкина берется отвечать депутат Ступников.

— Самый массовый самолет в мировой истории — Ил-2. Этот самолет не прошел ни одни испытания, и он не появился бы на войне, если бы товарищ Сталин лично не сказал: «Этот самолет нужно запустить в серию». Не было бы танка Т-34, не было бы пушки ЗИС, потому что все полководцы, все маршалы были против. В том числе [маршал Семен] Буденный, который очень любил «конницу», говорил: «Нам танк Т-34 медленно ползающий не нужен. Нам нужны маленькие, легкие, быстрые танки». Но однако товарищ Сталин сказал: «Нет, этот танк будет на войне». И Гитлер в итоге бомбил могилу конструктора Кошкина, потому что ненавидел созданный им Т-34. Без Ил-2, без пушки ЗИС и танка Т-34 победы бы не было. И я уж молчу про стратегические вещи…

— Почему же молчите? — удивляюсь я.

— Хватит и этих фактов.

Уходя от коммунистов замечаю, как мало их на фоне обычных людей, пришедших с фотографиями не Сталина и Конева, а своих отцов и прадедов. Приватизировать «Бессмертный полк» сталинистам не удалось.

Не удалось это сделать и бойцам Донбасса.

Организаторы акции просили этого не делать, подчеркивая, что «Бессмертный полк» связан именно с Победой в Великой Отечественной войне, а не с другими войнами. В итоге корреспонденту «Новой» удалось найти на акции лишь одного человека с фотографией бойца, чья гибель связана с конфликтом на востоке Украины. Его портрет нес казак, представившийся Олегом.

— Это Евгений Бабкин, наш товарищ. Я принес его фотографию сюда. Считаю, что он продолжил традиции наших предков, воевал за Родину. Был идейным человеком. В Донбассе он был тяжело контужен. Лечился в госпитале. Умер совсем недавно, в январе этого года.

Олег замечает: «К сожалению, наша война еще не закончена».

— А когда она будет закончена? — переспрашиваю я.

— Когда людей перестанут убивать.

К Олегу подходит женщина, благодарит его и забирает фотографию Евгения. «Это его жена», — поясняет Олег.

В конце шествия завожу разговор с пожилой парой. Они несут портрет рядового Григория Михайловича Бурдакова.

— Отца призвали в 40-м году на срочную службу. И он вступил в войну с первого дня. 22 июня 1941-го он был под Каунасом. Рассказывал, что немецкие самолеты шли бесконечным строем, и сожгли весь их аэродром. Рассказывал, как при обороне Москвы в их группе из 500 человек только 3 выживших осталось. Много страшного рассказывал…

Всего в шествии «Бессмертного полка» в Екатеринбурге приняли участие около 130 000 человек. Немногим меньше, чем в прошлом году — 150 000, значительно больше, чем в 2016-м — 20 000. Шли не ради политики. Ради памяти.