Стало жестче

Всю рабочую повестку Госдумы можно поделить на две условные части: ужесточение и либерализация. Над утверждением запретительных законов парламентарии в последнее время работают особенно широко, поэтому недостатка в принимаемых проектах в декабре у них не было.

Так, 18 декабря Госдума утвердила в третьем чтении закон, который расширяет основания для признания нежелательной на территории России работу некоторых некоммерческих общественных организаций. Теперь посчитать НКО такими можно за «вмешательство в выборы» — то есть если организация пытается навязать выдвижение кандидата или помешать такому выдвижению, а также хочет повлиять на результаты референдумов. Поправки планируется внести в печально известный «закон Димы Яковлева», хотя еще в начале 2017 года казалось, что речь будет идти, скорее, о его либерализации. Злая ирония момента заключается и в том, что саму Россию в последние два года несколько стран, включая США, как раз и обвиняют во «вмешательстве в выборы».

Кроме того, «нежелательным», по сути, будет являться участие иностранцев в уставном капитале новостных агрегаторов — если, конечно, эта доля превышает 20%. Де-факто это распространение на интернет-агрегаторы уже имеющегося пункта закона о СМИ (там тоже доля иностранного капитала ограничена пятой частью от целого), эксперты утверждали, что закон принят специально под возможное поглощение государством и близкими к нему структурами поисковика «Яндекс». Владельцы интернет-ресурсов уже мрачно предупреждают о том, что

Пока законопроект принят в первом чтении.

Еще один запрет, связанный с агрегированием — только не новостей, а чисел, — тоже имеет отношение к информации. В начале декабря депутаты обеих палат парламента проголосовали за повсеместное изъятие уличных табло с курсами валют: в интернете шутят, что так под шумок «запретили последнее объективное федеральное СМИ».

Закон уже подписал президент, а разработчики документа в лице Центробанка объяснили такую необходимость борьбой с нелегальными точками обмена, поскольку именно они, по мнению регулятора, размещают табло на улице, а не в помещении. Сложное объяснение: можно было просто отделаться фразой «меньше знаешь — крепче спишь».

Еще одну гайку, которую можно закрутить, депутаты раздобыли в сфере протестной активности. За вовлечение несовершеннолетних в митинги отныне можно схлопотать арест до 30 суток, а также штраф — до 500 тысяч рублей. Законопроект, принятый в третьем чтении (он, очевидно, в ближайшее время будет подписан Путиным), разрабатывался явно с расчетом утихомирить дерзкую в последние полтора-два года молодежь — ну и заодно приготовить лишнюю дубинку для Алексея Навального и ему подобных «смутьянов». Не исключено, что после вступления закона в силу на митингах появятся несовершеннолетние провокаторы, которых «бес попутал» вовлечься в протест противников власти.

Забота о детях принципом «не выходи на митинги, не совершай ошибку» не ограничивается. Владимир Путин подписал закон о запрете колумбайн-сообществ в интернете. Тут все силы для принятия закона приложила Ирина Яровая, чья звезда несколько потускнела на фоне активизировавшегося Андрея Клишаса. Законом предусматривается мгновенная блокировка интернет-сообществ, которые толкают детей к противоправным действиям, а триггером принятия нормы стала трагедия в Политехническом колледже Керчи, когда студент Владислав Росляков расстрелял своих однокурсников. Есть опасение, что этот закон работать будет плохо, поскольку под «противоправное сообщество» можно при желании подписать условный форум любителей аниме-сериала «Тетрадь смерти», а обходить блокировки сейчас умеет любой мало-мальски опытный пользователь компьютера — вне зависимости от возраста.

Параллельно Россия продолжает законодательно защищать себя от проявлений терроризма и экстремизма. С уже пойманными и осужденными преступниками по этим статьям решили не церемониться: в третьем чтении принят законопроект, позволяющий переводить террористов не в колонии, а в тюрьмы с особым режимом отбывания наказания. Как сейчас модно говорить, такие заключенные слишком «токсичны» и, по мнению депутатов, влияют на других осужденных, вовлекая их в свою идеологию.

Кроме того, усиливается контроль над финансовыми операциями: банки и раньше информировали Росфинмониторинг о денежных операциях на сумму свыше 600 тысяч рублей, а теперь еще нужно будет оповещать контролирующие органы об операциях с картами, выпущенными в подозрительных странах (пока это точно Ирак и Афганистан, но нет предела расширению списков).

Запретительный раж депутаты распространили также на иностранцев: им нельзя получать разрешение на жилье вне региона, где живет их супруг или супруга — это вроде борьба с фиктивными браками. Агрегаторы такси не смогут передавать заказы водителям без лицензии, гражданам станет сложнее получать наградное оружие от иностранных государств (а что, так можно было?), а депутатов, если они лоббируют какой-то закон в личных интересах, лишат должностей.

новый закон о любительском рыболовстве, с одной стороны, гарантирует свободный доступ граждан к этому виду досуга, но тут же ограничивает список технических приспособлений для ловли, а также количество мест и время, когда можно ловить рыбу. Спасибо, что хотя бы исключили именные разрешения на ловлю рыбы — депутаты посчитали, что такой документ может спровоцировать дополнительные поборы с населения.

Впрочем, не вся жесткость выглядит излишней. Спустя семь лет во втором и третьем чтении в декабре был принят закон об ответственном отношении к животным. Закон запрещает отстрел бездомных животных (и вообще любое их убийство под каким бы то ни было предлогом), а также контактные зоопарки в торговых центрах и зоопарках.

Невыносимая мягкость

Говорить о том, что Дума работала в декабре только на усиление репрессивного аппарата, будет не совсем справедливо. Одним из примеров явной либерализации законодательства власти называют частичную декриминализацию 282-й статьи УК, по которой привлекали пользователей интернета за мемы и репосты. Дискуссия о необходимости полного вывода из-под уголовного кодекса этой статьи в стены Думы почти не просочилась, поэтому парламентарии приняли предложенные Владимиром Путиным поправки о том, что уголовная ответственность наступает только в случае, если это второе нарушение за год. То есть сажать все равно будут, но не сразу.

Это не единственный пример гуманизации от властей. Дума приняла ряд законов, которые должны существенно облегчить жизнь подозреваемых, обвиняемых и осужденных — в общем, всех, кто столкнулся с уголовно-исполнительным правом. В частности, от смертельно больных заключенных не будут просить личное ходатайство об освобождении: теперь за них это могут сделать начальники колоний. Кроме того, законопроектами предусмотрено исключение проволочек при ознакомлении с уголовным делом и продления сроков ареста — нельзя будет держать человека в СИЗО только потому, что для изучения томов дела нужно много времени.

Несколько свободнее должны вздохнуть и бизнесмены.

Все это благодаря поправкам Путина по защите бизнеса от незаконного уголовного преследования. Из других смягчений, связанных с финансами, можно отметить повышение порога задолженности, она будет вычитаться из зарплат или стипендий — с 25 тысяч до 100 тысяч рублей. Интересно, что основной мотив этой нормы — неоправданность трудозатрат судебных приставов: если долг меньше, лишний раз беспокоить ФССП нет практического смысла, считают парламентарии, принявшие закон в третьем чтении.

Экономические бонусы от работы Госдумы в декабре заключаются в принятии новой нормы МРОТ, он повышен на 117 рублей, до 11 280 рублей. Помимо этого, Госдума приняла законопроект о полной отмене национального роуминга: большая четверка мобильных операторов уже давно отменила плату за соединение абонентов в разных регионах страны, теперь это придется сделать мелким региональным операторам. В связи с повсеместным введением цифрового телевидения гражданам отдаленных регионов страны предоставят возможность бесплатно смотреть «спутник»: «цифра» до них просто не доходит, а «Россию 1», по мысли депутатов, должен иметь возможность смотреть каждый сознательный гражданин страны.

Еще одна порция законов направлена на смягчение двух резонансных проблем, о которых в этом году много говорилось на уровне и местных, и федеральных властей. Во-первых, введен поэтапный переход к мусорной реформе:в течение следующих четырех лет можно будет использовать старые мусорные полигоны, что не очень экологично, но однако позволит избежать резкого скачка тарифов за вывоз мусора. Во-вторых, простой человек теперь может стать банкротом, даже если у него нет имущества, которое можно было бы продать в счет погашения долга перед кредиторами.

Под конец года Госдумой был также принят в третьем чтении законопроект об упрощенном порядке получения гражданства для жителей стран, в которых идут вооруженные конфликты — очевидно, подразумевается Украина. Определять список таких стран и порядок получения гражданства будет президент.

Прими, но не сейчас

Надо отметить, что ключевые инициативы, связанные с обострением изоляционизма, парламентариями будут рассматриваться в следующем году. В частности, ключевым вопросом станет вопрос о «суверенном рунете», что де-факто предлагает сенатор Андрей Клишас с единомышленниками. Очевидно, что его подоплека (и политическая, и экономическая) будет определять повестку всего следующего года. На этом фоне инициатива о запрете fake news в СМИ под угрозой миллионных штрафов выглядит попыткой отвлечения внимания, как и идея наказывать, — вплоть до уголовной ответственности — за проявление неуважения к власти.

В следующем году Госдума должна рассмотреть законопроекты о регулировании работы электронных кошельков и платежных приложений не из России. Тогда же учителя будут ждать решения по запрету дарить им что-то, кроме цветов и блокнотов, а интернет-ресурсы — нормы об их досудебной блокировке в случае, если на сайте вдруг проскочила реклама финансовой пирамиды.

На этом фоне важно, чтобы не потерялся по-настоящему необходимый законопроект, который позволит людям с ВИЧ и гепатитом С усыновлять/удочерять детей. Правда, как показывает практика, такие законы могут лежать в Госдуме годами, пока парламентарии занимаются другими — не менее важными в их понимании — вещами в их понимании: например, законом о защите модельеров в условиях санкций — эта норма прошла все три чтения чуть меньше чем за девять месяцев.

Комментарии

Какой принятый/внесенный законопроект в 2018 году вы бы назвали самым важным?

— Для меня, как для экономиста, самым значимым было повышение НДС. Это самый заметный закон, поскольку эффект от его повышения мы увидим действительно скоро. С точки зрения долгосрочных последствий, это, конечно, повышение пенсионного возраста. Для многих людей, которые близки к пенсионному возрасту, это создаст очень серьезные препятствия, поскольку ни для кого не секрет, что людям этой возрастной группы и без того на рынке труда не так просто. А этот закон их положение заметно ухудшает. Подлость в том, что он действует постепенно и затрагивает каждый год небольшое число людей. Соответственно визуально он не очень виден. Люди, непосредственно не затронутые этим законом, просто не замечают его.

Есть еще налог для самозанятых, но я уверен, что он не будет работать. Проблема в том, что в России традиционно очень большая дистанция между законом и правоприменением. Если жутко нарастить репрессивный аппарат, то теоретически можно добиться исполнения закона. Но ценой разумных ресурсов заставить работать закон о самозанятых, скорее всего, не получится. Люди сделают все от них зависящее для того, чтобы отказаться от регистрации. Без суровых и показательных репрессий заставить их сделать это невозможно.

— [Самый значимый закон, принятый в 2018 году] — это «день за полтора», без сомнения. Речь о поправках в Уголовно-процессуальный кодекс, инициированных Павлом Крашенинниковым, которые 10 лет провели в Думе. С 2008 по 2018 год принимался этот закон и, наконец, в этом году был принят. Это чрезвычайно масштабная уголовно-процессуальная реформа: ее непосредственный практический эффект равен большой амнистии. Многие люди просто вышли на свободу, многие отсидят меньше, чем могли бы. Этот закон ограничивает следственные органы в их любви держать людей в СИЗО чрезвычайно долго.

У этой меры есть свои оборотные стороны: она приводит парадоксальным образом к удлинению сроков для того, чтобы, как у нас любят, выпустить по отсиженному, но фактическое время, проведенное в заключении, сокращается. Это ощутимый фактор в том рекордном уменьшении нашего тюремного населения, которым ФСИН отчитывается по итогам года (исторический минимум людей, сидящих в тюрьме в России).

— Для меня частичная декриминализация 282 статьи — это важное событие. Ну и для других сотен людей, которым грозила перспектива уголовного срока по ней. История с частичной декриминализацией — это про переход от более жестких методов регулирования к методам более мягким. Это не значит, что запрет исчезает — наоборот, их количество только увеличивается. Но за них будут санкции в порядке административного кодекса, а не уголовного.

На прошлой неделе были внесены законопроекты про высказывание неуважения к власти в неприличной форме и про ложные новости, которые могут что-либо спровоцировать. И то, и другое предполагает административную ответственность. Это, конечно, не уголовка, но возможности по применению здесь очень широки.

Наверное, не всё это примут, но, тем не менее мы видим, что если количество уголовных приговоров сократилось по всем экстремистским статьям (а не только по 282), то количество административных даже в этой сфере выросло — и выросло гораздо больше, чем сократилось уголовных. В целом это скорее хорошо, чем плохо. Но это послабление выглядит просто как смена метода.

— Год запомнился трендом на ограничение взаимодействия граждан, на нарушение их прав на свободу слова и тайну связи. Перелома этого тренда не видно: вводится ограничение контента, вводятся новые меры воздействия на информационных посредников, на новостных агрегаторов, на операторов связи. Не прекращается уголовное и административное преследование самих пользователей за попытки публикации их мнений и позиций, которые государство находит экстремистскими.

В этом году вступил в силу пресловутый «пакет Яровой» в части ведения тотальной слежки в интернет-пространстве с обязанностью хранить и предоставлять пресс-службам всю информацию о действиях и взаимодействиях пользователей как со стороны провайдеров, так и со стороны интернет-сервисов, внесенных в реестр организаторов распространения информации. Конечно, пока это делают не все просто потому, что такого оборудования нет — оно слишком дорогое.

Из других громких событий: свежие законопроекты декабря. Это законопроект об изоляции рунета, который подразумевает контроль со стороны Роскомнадзора над точками обмена трафика, фильтрацию на уровне магистрали. Также Роскомнадзору дается разрешение вмешиваться в маршрутизацию интернет-трафика. Уже высказываются опасения о нарушении созданной инфраструктуры интернета в стране и нарушении наших прав и свобод по доступу к информации. Много претензий по экономической части: в формулировке законопроекта утверждается, что он не потребует затрат из бюджета, на самом деле государству придется выделять многие миллиарды рублей, чтобы создать модель, заложенную в проекте закона.

А если новая норма будет перекладываться на бизнес (например, на операторов связи), то это, конечно, приведет к монополизации рынка операторских услуг и, по сути дела, к убийству независимого бизнеса.

В этом году расширилось количество госведомств, которые имеют право выносить решение по ограничению доступа к той или иной информации. Теперь это еще и Федеральное агентство по делам молодежи (оно будет выносить решения по «колумбайн»-блокировкам), Федеральная служба судебных приставов (она займется блокировкой информации, порочащей честь, достоинство и деловую репутацию), Центробанк (его предполагается наделить полномочиями по блокировке сайтов, нарушающих законодательство на финансовом рынке). То есть у нас уже почти каждое второе ведомство имеет полномочия выносить решение по блокировкам информации в интернете. Растет и число самих категорий цензуры.