На YouTube к этому фильму уже семьсот комментариев. Есть реплики сочувственные по отношению к Серебренникову и его коллегам, проходящим по делу «Седьмой студии». Есть просто восклицания «доколе!». Есть возмущения по поводу «однобокости» фильма, в котором не дано слово «противоположной стороне» — то есть Минкульту и прокуратуре. Но в основном люди недоумевают — как может быть, что явно «просеребренниковский» фильм, снятый людьми много раз высказывавшими свою поддержку фигурантам «театрального» дела, оказывается, во многом, компрометирующим режиссера и его команду. Из этого фильма явствует, что никакого хищения средств с целью обогащения, люди, занимавшиеся проектом «Платформа», не совершали (за одним, возможно, исключением). Но также становится понятно, что совершались там вещи совсем глупые и, да, несоответствующие маловыполнимым законам, регулирующим деятельность учреждений культуры в нашей стране.

Недоумевающих можно понять. Как и тех, кто бранит создателей фильма за однобокость. Хотя им возразить легче. Фильм «Театральное дело» — не многостороннее исследование некого явления, которое необходимо исследовать с разных сторон, посмотреть на него с разных, даже противоположных, точек зрения. Именно поэтому в фильме нет никаких теоретических рассуждений о феномене нового театра, о его «встроенной политичности» и о том, как он в принципе может (или не может) уживаться с недемократической властью. Эту тему буквально вскользь, в одном предложении затрагивает театральный критик и продюсер Марина Давыдова, но кино — кино не об этом. Это кинодоклад «что–там–случилось» — дотошный, с графиками, перечнями документов и выкладками специалистов.

И даже интервью Семена Михайловича Серебренникова, отца Кирилла, которое он дает в комнате своей умирающей жены — это, в первую очередь, свидетельство.

(Ирина Литвин умерла в феврале этого года, Кириллу Серебренникову не дали к ней приехать даже под стражей.) Роман Супер и Екатерина Гордеева собрали множество таких свидетельств — от шокирующих (другого слова не подберешь) признаний Екатерины Вороновой, в 2012 году сменившей Алексея Малобродского на посту генерального директора фестиваля «Платформа», до скриншотов смет конкретных спектаклей и комментариев сотрудника аудиторской фирмы, проводившей финансовую проверку.

Из этого собрания свидетельств можно сделать вывод. Нет, лучше так — можно, наконец-то, сделать «информированный» вывод. Не исходя из общих соображений, что «у нас в стране вообще беспредел», или из романтических убеждений о «неподсудности таланта», а имея перед глазами тщательно отобранные и доказанные факты. Фильм «Театральное дело» — во многом, да кажется, почти во всем удавшаяся попытка такого правдивого отчета. Именно правдивость, в нашей сегодняшней ситуации всеобщей ангажированности, ощущается чем-то непривычным. Заставляет недоумевать — как же сочувствующие люди сняли фильм, который не показывает тех, кого они защищают рыцарями в сияющих доспехах.

Эта правдивость, обнажающая промахи, невнимательность, а иногда и поразительную некомпетентность сотрудников «Платформы», — дает возможность сделать окончательные выводы о том, что, собственно, произошло и все еще происходит.

«Если ты руководитель занимающегося культурой учреждения и действуешь в рамках этого закона, ты уже виноват», — говорит председатель СТД Александр Калягин, которого не заподозришь в каком-то особенном фрондерстве.

Еще до начала «театрального дела», а особенно по его ходу много говорилось о том, что законы, регулирующие хождение государственных денег в культурных институциях, неисполнимы и делают всех заложниками. Причем не только заложниками самой власти, которая может в любой нужный момент обратить свой взор на неугодного деятеля культуры и обнаружить необходимые нарушения, но и просто нечистоплотных людей. Тех, кто предлагает быстрые и вроде как комфортные решения. Да, нелегальные — так ведь легальные же невозможны в принципе. Тех, кто с удовольствием воспользуется заданной по умолчанию незаконностью ситуации в свою пользу. Невыполнимый закон порождает беззаконность — это ясно.

Вернее, становится ну совсем окончательно ясно из фильма Супера и Гордеевой. Предъявляя нам все карты и не приукрашивая фигурантов, про которых, вероятно, можно было бы сказать, что, вот, надо было быть внимательнее, умнее, осторожнее, если бы мы не говорили этого из нашего безопасного теплого места — он проявляет эту ситуацию. Делает очевидной окончательно. Даже некомфортно очевидной. Правда вообще вещь довольно некомфортная.