«Театральное дело» — еще один демонстрационный полигон для силовиков, которые стали резко доминировать в государстве на предыдущем сроке Путина. Они в разных сословиях, в разных общественных стратах сегодня показывают обществу, кто здесь хозяин. На уровне губернаторов, высших правительственных чиновников, наконец — творческой интеллигенции. Процесс, в котором будет участвовать адвокат Карпинская, — подиум, на котором утверждается новый формат отношений людей и государства.

—…Ничто не предвещало, — говорит она устало, — Алексей Аркадьевич спокойно знакомился с делом в «Матросской Тишине»…

— То есть читал первые из 120 томов?

— Сколько их точно, мы не знаем. Следователь недавно сказал мне про 250 томов. Но на сегодняшний день Малобродский прочел, наверное, 12–13. В них нет ни одного упоминания о нем, он читал примерно по два тома в день, ничего не затягивал. И вот вдруг в ночь на понедельник его перевели. При этом я была в Следственном комитете утром в понедельник, снимала копии с этих томов, и мне никто слова не сказал, что его перевели.

Представьте: вас ночью куда-то везут, вы не понимаете, что происходит, у вас абсолютная дезориентация, в полпятого утра ты оказываешься в новой камере: там прокурено, нечем дышать, маленькое пространство набито людьми. Понимаю, он не на курорте, но не надо забывать, что он пока что ни в чем не виноват.

— Какой был внешний повод-раздражитель: обращение в Страсбургский суд?

— Да, жалоба в Страсбургский суд коммуницирована, но пока не рассмотрена, и у российской стороны есть время до июня подать свои возражения. Все, что до этого следователи говорили ему, сводилось к формуле «как вы с нами, так и мы с вами». Сначала мы думали, это касается свиданий, которых они не давали, ни с женой, ни с дочерью. И тогда было сказано: нужны показания! Не будет показаний, вы узнаете, что такое настоящая тюрьма.

— Но СИЗО — в любом случае не тюрьма…

— Да, это следственный изолятор, в котором люди содержатся до приговора. И пока он не вынесен, все они невиновны. Он нужен для того, чтобы обеспечить работу следователей и адвокатов, чтобы они могли обвинять и защищать в суде человека, который изолирован от общества. Но нигде не сказано, что при этом нужно его мучить, создавать невыносимые условия существования. И как бы следственной группе Лаврова ни хотелось доказать, что он что-то украл, приговора нет.

— Изоляторы сильно отличаются условиями содержания?

— Ну, у нас все СИЗО примерно одинаковые, нигде не курорт, но с учетом возраста, социального положения и того, как в камерах подбирают людей… Обвиняемых в экономических преступлениях, как правило, не сажают вместе с убийцами…

— Вы работаете с Алексеем Малобродским уже 9 месяцев: что можете сказать о резервах его стойкости? Откуда он ее черпает?

— Бывают такие люди. Он человек убеждений и принципов, и его невозможно изменить.

— Состояние его здоровья не нынешний момент?

— У него была операция на желудке два года назад, у него артрит плечевого сустава, и все эти поездки в холодном автозаке причиняют ему нестерпимую боль.

К тому же в «Матросской Тишине» есть окна, они не замазаны краской, и двери со стеклами. В «Медведково» окна замазаны, нет никакого света, там железная дверь, которая запирается на ключ, два коридора, которые тоже запираются. Я не обвиняемый, но даже мне там очень некомфортно. Нужно иметь большие запасы выносливости, чтобы это переносить, и не только душевные, но и физические. И к тому же у него особая камера. Когершын Сагиева вчера сказала мне, что таких камер немного во всех СИЗО.

— Но участь Сергея Магнитского была решена именно в лазарете «Матросской Тишины»…

— И туда не могла въехать скорая помощь. То, что Магнитского перемещали все время в худшие условия, это правда. Его защищали мои коллеги — Харитонов и Орешникова, я все это хорошо знаю, видела, и вот эти перемещения Малобродского теперь вызывают огромную тревогу. Никогда никого из моих подзащитных за двадцать лет работы никуда не переводили, если этого не требовали интересы следствия. А интересам следствия его перевод в «Медведково» сильно противоречит: ехать далеко, пройти сложно, каждый изолятор имеет свои особенности. В моей адвокатской практике обвиняемого не перемещали в другой изолятор до суда. Следствие заканчивалось, а суд мог быть в другом городе или районе. Но тут до суда еще далеко — он как знакомился с материалами дела, так и знакомится.

— Чем вы объясняете выбор именно этого человека на роль жертвы?

— Я думаю, что они ошиблись. Такая тактика: в подобных делах, как правило, кто-то один находится под стражей.

— Но почему именно он?

— Потому что он последнее время не работал с Кириллом Серебренниковым, они надеялись, у него будут какие-то личные мотивы… Но они оба нормальные люди, и даже наличие мелких конфликтов не означает, что ты можешь кого-то оговорить, обвинить в совершении несуществующего преступления. Алексей Аркадьевич на это не готов ни при каких обстоятельствах. Он считает, что никто никакие деньги не похищал, и поэтому последовательно отстаивает свою позицию. Он считает, что никакого преступления не было, что общество и Министерство культуры получило за эти деньги большое количество событий, которые все видели.

— Вы прочли столько же материалов дела, сколько и он?

— Нет, я смотрю отдельно, мне разрешено снимать копии.

— То есть вы представляете дело куда в большем объеме, чем ваш подзащитный?

— Нет, пока что весь объем дела я себе не представляю.

— Но собранные доказательства на вас, человека, который должен будет их опровергать, производят серьезное впечатление?

— Пока нет. Пока я не вижу никаких доказательств, но это пока малая толика материалов, может, они там где-то в конце. Состязание сторон в суде не будет осуществлять Следственный комитет. В суде прокурор, который будет представлять обвинение, и вовсе не все, что они соберут в эти тома, он будет расценивать как доказательства.

К тому же мы вообще хотим, чтобы Малобродского отпустили до суда: задерживать его нет оснований.

— Почему? Давайте объясним это читателям, которых в отличие от нас с вами не было на суде.

— Оснований не было с самого начала. Я не буду перечислять статьи, пусть коллеги меня простят, но смысл в том, что под стражей содержится лицо, которое обвиняется в совершении преступления, предусматривающего лишение свободы свыше трех лет. Он подпадает под эту статью, но это — если у него нет постоянного места жительства или проживания. У Малобродского есть — регистрация в Одинцово, где у его жены в собственности квартира. Дальше — лицо, которое пыталось скрыться. Он не пытался, его задержали в его собственной квартире. Он может уничтожить документы или воздействовать на свидетелей. Он ничего не уничтожал, у него изъяли электронную почту, письма представляли в суд. Он мог уничтожить, но ничего не уничтожил. Оказывать воздействие на свидетелей — но его арестовали через месяц после начала дела, и он ни на кого давление не оказывал. У него есть израильский паспорт, и он мог уехать. Он этого не сделал. Нам сообщили, что следственные действия закончены, собранных доказательств достаточно для составления обвинительного заключения. Алексей Аркадьевич ни на что уже не может повлиять. Все собранные доказательства находятся в Следственном комитете, все свидетели допрошены, и экспертизы произведены.

— Итак, он ни на что не может повлиять, но должен сидеть?

— Видимо, не хватает его показаний, другого объяснения нет. Но это человек, который никуда не уедет, он будет доказывать, что ни в чем не виноват, потому что ему важно его честное имя. Общаясь с ним, я поняла: он готов терпеть любые жесткие условие, но признаваться в том, что не совершал, — не будет.

— То есть с «царицей доказательств», которую так ценил прокурор Вышинский, следствию встретиться не светит?

— Со стороны Малобродского — точно.

— Ксения, вы из года в год имеете дело с бетонной стеной нашего правосудия, откуда берете силы, чтобы снова и снова ее атаковать?

— Мне людей жалко. Вот Малобродского перевели, а в это же время в «Матросской Тишине» сидит другой мой подзащитный — Мухиев Магомед Мажитович. Подозревается в экономическом преступлении. Единственное, что мы просим, положить его в тюремную больницу: он похудел на 42 килограмма. У него тяжелые заболевания, включая грыжу пищевода, которая может привести к гангрене. Просим положить его в больницу, поставить диагноз. Больница двумя этажами ниже этого СИЗО. Нам говорят — он здоров. И на последнюю жалобу, которую мы написали с помощью врача гастроэнтеролога, начальник медсанчасти ему сказал:

И это продолжается уже третий месяц!

Я не могу видеть, как человек страдает не из-за чего. Даже если он обвиняется в экономическом преступлении, почему он должен быть так унижен и должен находиться в таких нечеловеческих условиях? Почему вообще эти люди, обвиняемые в ненасильственных преступлениях, экономических и предпринимательских, должны находиться под стражей? Я считаю, что Малобродский сидит несправедливо. Что Мухиева не лечат, и это несправедливо. Мы, адвокаты, должны идти до конца — и пусть будет что будет.

Я всегда говорю: надо следователя и прокурора, которые твердят из процесса в процесс «все законно и обоснованно», на выходные отправить в камеру и открыть ее в понедельник. И после этого посмотреть, как они будут работать дальше. У меня не одно дело в СК РФ. Но так, как мучают Малобродского, никого из моих подзащитных не мучили.

— Что вы думаете о показаниях бывшего бухгалтера Масляевой?

— …что она несчастная женщина, которая для того, чтобы спасти себя, оговорила всех остальных. Я говорю это на каждом заседании. Думаю, мы на процессе еще узнаем много интересного о ней.

— Полковник Лавров, глава следственной группы, с вами общается?

— Нет. Когда ему звонит жена Малобродского, чтобы просить о свидании, он трубку не берет. В изоляторе он Малобродского ни разу не посещал. Вместо двух свиданий в месяц (по закону) за все 9 месяцев было всего шесть. Последнее — в день рождения Алексея Аркадьевича в феврале. В свиданиях могут отказывать в интересах следствия, но сейчас-то следствие закончено…

— Что дальше?

— В ближайшие два месяца мы будем читать дело.

— И все это время Малобродский будет сидеть?

— Если не случится чудо, да.

Обращение Союза театральных деятелей

Режиссерское сообщество и сообщество театральных менеджеров крайне возмущено и выступает против того беспредела, которое осуществляется по отношению к театральному продюсеру Алексею Малобродскому, обвиняемому по делу «Седьмой студии».

А. Малобродский — немолодой человек, у которого большие проблемы со здоровьем, — единственный из всей группы обвиняемых по делу находящийся не под домашним арестом, а в СИЗО. В настоящий момент, без объяснения причин, его перевели в другое СИЗО, в камеру, рассчитанную на 8 человек, где по факту содержится 12. Для Малобродского созданы невыносимые для жизни условия, медицинская помощь не оказывается.

Стоит отметить, что суда еще не было, предъявленного обвинения нет, поэтому мы требуем изменения условий содержания А. Малобродского до окончания следствия.

По поручению Совета

народный артист России, лауреат четырех государственных премий РФ, председатель Гильдии театральных режиссеров России Валерий Фокин

Обращение ассоциации «Свободное слово»

Мы, члены ассоциации «Свободное слово», члены санкт-петербургского ПЕН-клуба и театральная общественность, уверены, что содержание под стражей Алексея Малобродского, которое длится уже почти десять месяцев без всяких юридических оснований, угрожает не только его здоровью, но и жизни.

Сам же он не представляет никакой угрозы для общества, как и остальные фигуранты дела Седьмой студии, которые, в отличие от Малобродского, находятся под домашним арестом.

В преддверии суда следователи пытаются оказать на Алексея беспрецендентное давление: перевод в перенаселенную и прокуренную камеру СИЗО-4, отказ в оказании медицинской помощи, в звонках родственникам, в свидании с женой.

Все это делается для того, чтобы немолодой и нездоровый человек оговорил своих товарищей и, прежде всего, Кирилла Серебренникова. Следователь сказал Алексею прямым текстом: «Теперь вы увидите, что такое настоящая тюрьма, а не спецблок «Матросской тишины». И если вы не дадите показаний, то узнаете, что с вами будет дальше».

Однако Малобродский — к неудовольствию следователей — оказался горд и несговорчив.

Мы имеем все основания опасаться за жизнь и здоровье Алексея Малобродского, мы не хотим, чтобы сейчас, на наших глазах, с ним произошла такая же трагедия, как десять лет назад с Сергеем Магнитским.

Мы настоятельно просим, чтобы Малобродскому сейчас, до суда, изменили меру пресечения на домашний арест.

Возможность подписать обращение появится со 2 апреля.

Список подписавших обращение

Члены Ассоциации «Свободное слово»:

Надежда Ажгихина, журналист

Николай Александров, журналист

Светлана Алексиевич, писатель

Александр Архангельский, писатель

Дмитрий Бавильский, писатель

Елена Баевская, переводчик

Нуне Барсегян, писатель

Леонид Бахнов, писатель

Ирина Богатырева, писатель

Татьяна Бонч-Осмоловская, писатель

Марина Бородицкая, поэт, переводчик

Алла Боссарт, писатель

Ольга Бухина, переводчик

Ольга Варшавер, переводчик

Дмитрий Веденяпин, поэт, переводчик

Алина Витухновская, писатель

Марина Вишневецкая, писатель

Сергей Гандлевский, писатель

Алиса Ганиева, писатель

Александр Гельман, драматург

Алла Гербер, писатель

Варвара Горностаева, издатель

Марк Гринберг, переводчик

Наталья Громова, писатель

Юлий Гуголев, поэт

Наталия Демина, журналист

Виталий Диксон, писатель

Вероника Долина, литератор

Денис Драгунский, писатель

Ольга Дробот, переводчик

Евгений Ермолин, эссеист, историк культуры

Виктор Есипов, литературовед, поэт

Георгий Ефремов, поэт, переводчик

Наталья Иванова, писатель

Игорь Иртеньев, поэт

Геннадий Калашников, поэт

Дмитрий Карельский, переводчик

Павел Катаев, писатель

Нина Катерли, писатель

Геннадий Красухин, литературовед

Григорий Кружков, поэт, переводчик

Майя Кучерская, писатель

Мария Людковская, переводчик

Наталья Мавлевич, переводчик

Виктор Матизен, кинокритик

Владимир Мощенко, писатель

Павел Нерлер, литературовед

Антон Нечаев, писатель

Леонид Никитинский, журналист

Валерий Николаев, переводчик, писатель

Григорий Пасько, журналист

Николай Подосокорский, публицист, культуролог

Алеша Прокопьев, поэт, переводчик

Лев Рубинштейн, писатель

Зоя Светова, журналист

Борис Соколов, историк, журналист

Наталия Соколовская, писатель

Владимир Сотников, писатель

Татьяна Сотникова (Анна Берсенева), писатель

Ирина Стаф, переводчик

Дмитрий Стахов, писатель

Любовь Сумм, переводчик

Ирина Сурат, литературовед

Лев Тимофеев, писатель

Людмила Улицкая, писатель

Мария Фаликман, поэт, переводчик

Наталья Чепик, писатель, сценарист

Алла Шевелкина, журналист

Виктор Шендерович, писатель

Татьяна Щербина, писатель

К заявлению присоединился Санкт-Петербургский ПЕН-клуб

А также:

Нина Агишева, театральный критик

Елена Азанова, журналист

Александр Алексеев, художник

Екатерина Алексеева, зритель

Надежда Алексеева, режиссер

Екатерина Алексеенко, продюсер

Анна Ананская, журналист, театровед

Ольга Андреева, продюсер

Борис Анисимов, зритель

Артём Арсенян, продюсер

Юлия Ауг, актриса, режиссёр

Анна Банасюкевич, театральный критик

Екатерина Барабаш, журналист

Александр Баркар, режиссер

Мария Бейлина, театровед

Елена Беляева, театровед

Евгения Беркович, режиссер

Николай Берман, режиссёр, театровед

Татьяна Боброва, журналист

Елена Богомолова, театральный менеджер

Ольга Богомолова, театровед

Елизавета Богословская, журналист, театральный менеджер

Александр Боковиков, продюсер

Арина Бородина, журналист

Полина Бородина, драматург

Туяна Будаева, театральный критик

Михаил Бычков, режиссёр

Ольга Вайсбейн, театровед, библиограф

Ольга Варганова, зав. лит. частью Театра им. Ленсовета

Ирина Векшина, театральный продюсер

Ирина Вернер, зритель

Марина Вихрова, актриса

Татьяна Владимирова, актриса

Дмитрий Волчек, журналист

Елена Вольгуст, театральный критик, журналист

Александр Воронов, завлит

Евгения Галлямова, студент ВШСИ, будущий театральный менеджер

Марина Ганах, актриса

Евгений Ганзбург, художник

Роза Гиматдинова, режиссер

Дина Годер, театральный критик

Алиса Голомзина, театральный менеджер

Юлия Гоманюк, актриса, режиссер

Александр Гоноровский, сценарист

Александра Горбова, переводчик

Марфа Горвиц, режиссёр

Александр Горенштейн,сценограф

Святослав Городецкий, переводчик

Екатерина Гороховская, режиссер

Елена Гремина, драматург, директор Театр.doc

Елена Груева, театровед

Владимир Гурфинкель, режиссер

Лейла Гучмазова, данс критик, журналист

Марина Давыдова, театровед

Александра Дашевская, художник

Эмилия Деменцова, критик, киноредактор

Саша Денисова, драматург

Наталия Дзядко, зритель

Екатерина Дмитриевская, театральный критик

Виталий Дмитриевский, театровед

Марина Добаткина, зритель

Александр Долгин, кинооператор, видеохудожник

Антон Долин, критик

Олег Дорман, режиссер

Михаил Дурненков, драматург

Илья Евдокимов, художник

Алексей Жиряков, режиссер

Мария Зайкова, актриса, педагог

Майя Зак, музыкант

Владимир Золотарь, режиссер

Ксения Зорина, режиссер

Анастасия Иванова, театровед

Елена Иванова, театральный менеджер

Нияз Игламов, театральный критик

Мария Игнатьева, историк театра

Наталья Исаева, историк театра, философ

Анастасия Исаксен, видеохудожник

Шифра Каждан, художник

Наталия Каминская, театральный критик

Лидия Канашова, редактор, сценарист

Эмиль Капелюш, художник

Алена Карась, театральный критик

Павел Карманов, композитор

Анастасия Ким, театровед

Алексей Киселев, театральный критик

Елена Ковальская, театральный критик

Константин Кожевников, актёр

Софья Козич, театровед

Сергей Козлов, журналист, театральный критик

Алексей Кокин, критик

Татьяна Колосницына, театральный менеджер

Сергей Конаев, театровед, балетный критик

Елена Коновалова, журналист

Елена Коренева, актриса

Марина Корнакова, театровед

Катерина Королева, художник

Екатерина Кочнева, режиссёр

Мария Кривцова, театральный художник

Алексей Крижевский, переводчик

Ирина Кузьмина, театровед

Илья Кутянский, художник

Ксения Ларина, журналист

Светлана Левина, редактор, театровед

Елена Левинская, театральный критик

Ольга Лесникова, художник

Олег Липовецкий, режиссер

Алексей Лобанов, театральный художник

Снежанна Лобастова, режиссёр

Маша Лукка, художник

Елена Лущеко, актриса

Игорь Лысов, режиссер

Мария Львова, театровед

Любовь Майорова, директор "Театрально-музыкальный центр Глобус"

Александр Маноцков, композитор

Аня Марченко, сценограф

Оксана Матиевская, режиссёр

Кристина Матвиенко, театральный критик

Андрей Мирошников, актёр

Яна Мирошникова, музыкант

Полина Михайлова, театральный менеджер

Элла Михалёва, театровед

Рузанна Мовсесян, режиссёр

Александр Морозов, журналист

Виктория Мочалова, филолог

Нелли Муминова, продюсер

Александра Мун, театральный продюсер

Оксана Мысина, актриса

Тимур Насиров, режиссер

Ольга Никифорова, театровед

Сергей Нининков, кукольник

Александр Новиков, актер

Полина Осетинская, пианистка

Илья Осколков-Ценципер, дизайнер

Борис Павлович, режиссёр

Григорий Папиш, продюсер

Алексей Парин, критик

Семен Пастух, сценограф

Анастасия Патлай, режиссёр

Анастасия Паукер, театровед

Ольга Паутова, театральный менеджер

Ксения Перетрухина, художник

Ольга Петерсон, переводчик

Екатерина Петухова, художник- постановщик

Виктор Платонов, художник

Андрей Поздняков, директор театра для детей

Нина Попова, актриса

Алексей Порай-Кошиц, театральный художник

Наталия Пшеничникова, музыкант

Марина Райкина, журналист

Адриан Ростовский, актер, режиссер

Наталия Румянцева, актриса

Сергей Русаненко, режиссёр

Валентин Самохин, актёр

Василий Сенин, режиссёр

Николай Симонов, сценограф

Оксана Синкевич, зритель

Глеб Ситковский, театральный критик

Александр Славин, сценограф

Дмитрий Соболев, видеохудожник

Максим Соколов , режиссёр

Алена Солнцева, журналист

Марина Солопченко, актриса

Алексей Сосна, поэт

Елена Строгалева, театровед, сценарист

Полина Стружкова, режиссёр

Елена Сунюкова, библиотекарь

Татьяна Тихоновец, театральный критик

Евгения Тропп, театровед

Камиль Тукаев, актёр

Татьяна Тульчинская, переводчик, драматург

Яна Тумина , режиссер

Елена Тупысева, театральный менеджер

Мария Тырина, исп. директор Галереи на Солянке

Михаил Угаров, драматург, режиссер

Александр Урбанович, режиссёр

Юлия Федорова, зритель

Ольга Федянина, театровед

Борис Филановский, композитор

Ольга Филиппова, музыкант

Максим Фомин, актёр

Джон Фридман, писатель, переводчик

Надежда Фролова, кандидат искусствоведения, преподаватель

Мария Хализева, театровед, театральный критик

Сергей Хачатуров, доцент кафедры истории отечественного искусства, МГУ

Сергей Хисматов, композитор

Антон Хитров, театральный критик, журналист

Дмитрий Холланд, переводчик, врач

Оксана Хрипун, театровед

Элеонора Худошина, филолог

Евгений Худяков, театральный продюсер

Елизавета Царевская, театровед

Ольга Черепова, театровед

Анна Шавгарова, театровед

Ольга Шакина, журналист

Игорь Шануренко, юрист

Эдуард Шахов, режиссер

Наталья Шевченко, актриса

Наташа Шендрик, дизайнер

Андрей Шляпин, режиссер

Илья Эпельбаум, режисёр, художник

Наталия Эфендиева, театровед

Анастасия Юдина, сценограф

Ираида Юсупова, композитор

Наталья Яневская, театральный менеджер

Инна Яркова, менеджер