Несколько дней назад министр просвещения Ольга Васильева на встрече с журналистами сделала заявление, которое большинство приемных семей восприняли как личное оскорбление. Она заявила буквально следующее: «Мы выносим законодательное предложение о сокращении числа одновременно усыновляемых или передаваемых под опеку детей. Сейчас у нас действует норма до восьми детей [максимальное количество приемных и родных детей в одной семье]». Васильева подчеркнула, что семья не может быть «как детский сад или семейный детский дом».

Еще министр предупредила, что отбор приемных родителей будет «очень ужесточен».

Пояснительная записка к законопроекту прояснила драконовское сокращение — во-первых, ограничение численности детей-сирот будет «способствовать более успешному воспитанию и образованию детей, позволит снизить риски возврата детей», а во-вторых, уже 51 субъект Федерации поддержал инициативу.

Поводом для появления законопроекта, по словам министра, стали участившиеся случаи насилия и даже убийства приемных детей.

Однако гуманистическую подоплеку документа приемные родители, обсуждая его в соцсетях, не оценили, справедливо заметив, что и среди кровных родителей встречаются упыри и детоубийцы.

Уже на следующий день после скандального заявления был запущен флешмоб «#четвертый_ не_ лишний», который уже собрал десятки историй многодетных семей и истории усыновлений. И это не только истории любви, но и описание катастрофических перспектив усыновленных детей, случись им остаться в детдоме.

Светлана Строганова написала у себя в фейсбуке:

Но кроме ограничения количества усыновленных детей законопроект предлагает ввести и вовсе антиконституционную норму — изменить место жительства опекун вместе с ребенком сможет только с разрешения опеки. Адвокат по семейному праву Антон Жаров в своем блоге называет этот законопроект «гвоздем в гроб усыновления»: «Законопроект приводит ситуацию с опекунами и частично с усыновителями в ситуацию, когда они перестают быть самостоятельными людьми, а становятся просто работниками органа опеки».

Реальную же проблему института усыновления в России законопроект не решает. Сопровождение семей, как правило, ограничивается контролем опеки. А опека зачастую действует как ОМОН — врывается без приглашения, хлопает дверью холодильника: «А что у вас на обед?», с подозрением всматривается в мать, чей ребенок не выглядит в сию минуту как персонаж рождественской открытки.

Примечательно, что против ограничений по усыновлению выступила председатель парламентского комитета по вопросам семьи Тамара Плетнева. Но руководствовалась она не интересами приемных семей, а исключительно перспективой отмены «закона Димы Яковлева»: «Если мы начнем очень ужесточать, то тогда опять придется открывать детские дома в большем количестве либо вновь международное усыновление, чего мне бы не хотелось».

И уже в понедельник Ольга Васильева открестилась от количественного подхода в теме усыновления. Агентству RNS она сообщила буквально следующее: «Я категорически против количественного сокращения до трех детей, указанного в проекте. Это неверный подход, и он, как и весь документ целиком, не был согласован ни со мной, ни с Министерством просвещения, состав которого формируется». Она заверила, что работа над законопроектом будет продолжена.

Похоже, родительский гнев в России становится самым действенным орудием протеста. Осмысленным и беспощадным.