Девятого июня в Сахаровском центре пройдет панк-фестиваль в поддержку антифашистов, пострадавших от пыток ФСБ.

Это не первая попытка музыкантов проявить солидарность с оппозиционными силами. Связь между панком и актуальной политикой очевидна. Ее подтверждают и силовики, которые регулярно срывают концерты. В середине мая СОБР ворвался на фестиваль в Питере, поставил всех к стенке и заставил фотографироваться с провокационными табличками, которые сам же принес, чтобы оправдать налет наличием в зале «экстремистов».

За несколько месяцев до этого правые радикалы напали на концерт, который анонсировался как антифашистский. Ситуация накаляется. О том, что все это значит, мы говорим с Дмитрием Спириным, лидером «Тараканов!», одной из самых известных панк-групп страны.

— Нет ощущения, что вернулись нулевые, времена, когда чуть ли не каждый второй сейшн кончался задержаниями и дракой с неонацистами?

— Мнение панк-сообщества сводится к тому, что противостояние с правыми, которое доходило до уличных войн и реальных человеческих жертв, осталось в прошлом. Но, конечно, это иллюзия. Я уверен, что они и по сей день мониторят интернет, отслеживая каждый концерт. Читают афиши, видят, что их расшаривают антифашистские сайты, — и все, выводы сделаны.

— А насколько эти выводы оправданны? Панк-сцена действительно политизирована, или у властей и правых активистов паранойя на этот счет?

— Все музыканты, с которыми я испытываю внутреннюю близость, так или иначе говорят о политике, и их позиция далека от позиции правящих верхов. Вы можете взять любую песню групп «Порнофильмы», Louna, «Элизиум» — там это будет. А есть еще сотни маленьких, не очень известных групп, и большинство из них не в восторге от того, что происходит в России. Я уже не говорю о хардкор-сцене, там все еще жестче. Реакция на ад, который устраивают власти, есть почти у всех. Другое дело, что широкая публика об этих группах, скорее всего, даже не слышала. Но наш жанр сейчас вообще не в топе, он не является трендсеттерским. Я имею в виду даже не панк, а рок в целом. Он, безусловно, в упадке. По-настоящему мнение молодежи формирует хип-хоп, там совсем другие масштабы.

— Интересно, что рэперов в основном никто не прессует. Это и странно. Агрессия направлена на группы, которые слушают полторы калеки.

— Насчет хипхоп-сцены и шансона, которым прощают многое, и мат, и наркотики, и экстремальные высказывания по нацвопросу, у меня есть такая версия. Во-первых, в хипхопе много правых, то есть идеологически близких. Во-вторых, кто же тронет звезду, собирающую миллионы просмотров? Очень трудно закрыть концерт исполнителя, который вчера был на программе у Урганта. У этих артистов, несмотря ни на что, сложился приемлемый мейнстримовый имидж. Для примера: концерты «Порнофильмов» закрывают за мат, а концерты «Ленинграда» не закрывают. Видимо, у Шнурова социально приемлемый мат, а у панков нет. И в этом как раз логика есть: развлекать и прикалываться можно, а заставлять думать нельзя.

— Но это реакция властей, а публика как на вас реагирует?

— Я периодически читаю комментарии, где говорится, что мы продались пиндосам, и дается совет поскорее валить в Америку. Уже несколько лет поклонники нашей и других групп высказывают мнение, что политика в текстах задолбала. Мы даже записали об этом песню «Ну хватит о политике»:

Ну хватит о политике! Да ну ее совсем! Что, разве нет на всей Земле других достойных тем?..

Ну хватит о политике, переключай канал, Ведь развлечения ещё никто не отменял.

Поразительно, что в начале нулевых панк-публика критиковала группы за то, что они не поднимают социальные вопросы в своих песнях, а сосредоточились на подростковом сексе, скейтбордах и пиве. Сейчас все перевернулось. Те же люди требуют скейтбордов и пива, а политики не хотят. Развлекайте нас! Но панк по своей природе чистым развлечением быть не может, даже легкий поп-панк, который играем мы. Да, мы по-прежнему стараемся сочинять цепляющие мелодии, делать музыку светлой и позитивной, но это вовсе не исключает того, что у нас есть позиция.

— А откуда у вас вообще протестные настроения? Это дань жанру или вам лично что-то мешает в окружающем мире?

— Вам сколько лет?

— 45.

— Тогда вы меня поймете, мне 43. Наше поколение плюс-минус пять лет — прослойка, которую власть должна опасаться особенно сильно. Нам было по 10—13 лет в 1985 году, когда началась перестройка. Мы хорошо помним последние годы СССР. Обязаловку, принудиловку, пионерию, комсомолию, все эти «Марш строем в столовую!». И именно наше поколение к попыткам реставрации относится наиболее болезненно. Мы радовались разрядке, мы плакали от счастья, когда к нам стали приезжать западные рок-музыканты, нам нравилась гласность, ускорение, весь этот свежий ветер.

В отличие от наших родителей мы не были укоренены в советской реальности, но в отличие от следующего поколения мы ее хорошо себе представляем, она для нас не абстракция.

Демократические ценности и гражданские свободы для меня не абстракция, это личное дело. Мне, музыканту Диме Спирину, никто пока, слава богу, палки в колеса не ставит. Но достаточно посадить «Пусси Райот», избить нагайками протестующих, пытать антифашистов по сфабрикованным обвинениям, чтобы я почувствовал, что свобода моя ограничена.

— И что в этой ситуации делать?

— Многие уезжают.

— А у вас не было таких мыслей?

— Если прозвучит убедительное предупреждение: «Дмитрий Александрович, вам пора…» — соберу манатки и поеду. У меня нет на этот счет какой-то внутренней рубки. Я не патриот, я планету Земля люблю целиком, вне зависимости от государственных границ. Я, может быть, потому и не активист (а активисты тоже патриоты в каком-то смысле) и песни сочиняю умеренно протестные, не тычущие пальцем в конкретных персон, а говорящие о проблемах в целом, в планетарном масштабе.

Я не сторонник идеи, что если чуть-чуть еще побороться и свергнуть всех злодеев, то Россия станет чудесным местом. Я видел эту страну в трех разных ипостасях. Советская власть, горбачевско-ельцинские реформы и то, что сейчас. Я был жертвой иллюзии о том, что пройдет еще чуть-чуть времени, придет новое поколение, гопники вымрут, и будет все круто. Случилось ровно наоборот. И большинство населения такой расклад одобряет.

— Чувствую безнадежность в ваших словах.

— Так и есть. Знаете, я в 1991 году, когда начинал, хотел играть простую веселую музыку, позитивную, светлую. Казалось, именно такое будущее предстоит нашей стране. Надо признать, что эти представления потерпели полный крах.

Комментарий эксперта

— Налеты правых перестали быть серьезной проблемой после возникновения Центра «Э» в конце нулевых. Везде стоят камеры, за драку на субкультурной почве можно получить реальный срок. Появилась другая проблема — теперь силовики имеют право врываться и срывать любой концерт под предлогом того, что там якобы выступают экстремисты (из-за крайне расплывчатого определения этот ярлык сегодня можно навесить на кого угодно, особенно на представителей протестной субкультуры, чем представители власти активно пользуются).

Проблемы появляются у тех, кто открыто пишет на афишах слово «панк». Есть отдельные группы, которые, вероятно, числятся в каких-то списках, к ним на концерты наведываются чаще других. В столицах подобные инциденты происходят примерно раз в несколько месяцев.

В 2016-м власти на всякий случай сорвали московский хардкор-фестиваль Raw Fest, где должны были выступать группы из Украины. Из-за их приезда в Сети возник нездоровый шум, группы передумали ехать, но концерт все равно сорвали, пригрозив большими штрафами и возможным арестом.

Два года назад концерты эстонской панк-группы Hot Kommunist сорвали из-за того, что на обложке их альбома был изображен коллаж с крошечным изображением Христа где-то в углу. Это увидели православные активисты и начали звонить во все инстанции. В Питере вообще в клуб позвонил какой-то левый человек и пригрозил срывом, полицией, казаками. Концерт на всякий случай отменили, потому что крайне сложно доказать, что ты не экстремист.

Активные участники сообщества и те, кто в этой теме, конечно, возмущены. Едва ли кто-то останется равнодушным, узнав, что концерт их любимой группы без всякой причины сорвала полиция. Но как с этим абсурдом бороться и какие предпринять действия, помимо постов в соцсетях, не очень понятно.

Все панк-сообщество по умолчанию придерживается как минимум антифашистских взглядов, это более или менее главный момент, вокруг которого объединяются и «Тараканы!», и Distemper, и какой-нибудь неизвестный хардкор из подвала. Эти взгляды не обязательно декларируются открыто. Просто все понимают, что если ты пришел на панк-концерт или участвуешь в нем, скорее всего, ты не расист и не националист. Но вопреки представлениям властей не существует ничего, что можно было бы назвать «антифашистским движением» или «панк-движением». Нет единого организационного центра, нет партсобраний, нет акций, в которых участвовали бы все поголовно.