Словом «экстремист» бросаются налево и направо. В Муроме им назвали панк-рокеров из Дубны. И естественно, отменили концерт. Во Владимирской области они теперь под запретом. Ни одна песня «Порнофильмов» не включена в список экстремистских материалов. Ни на какие баррикады они никого не зовут. Не пьют, не курят, занимаются благотворительностью. Но подозрительно, подозрительно… И в итоге формулировка такая: «пропагандируют асоциальный образ жизни, прививают недоверие и ненависть к органам государственной власти и правоохранительным органам». Выясняем у лидера «ПФ» Владимира Котлярова, что в нем асоциального.

— Поздравляю, вот вы и экстремисты. Как эта мысль пришла в голову людям на родине Ильи Муромца?

— Мы не первый раз с таким сталкиваемся. Год назад во Владимире нам два раза переносили концерт с места на место в течение одного дня. Тоже в чем-то подозревали. В итоге мы сыграли, но только третий по счету клуб согласился предоставить нам сцену. Были проблемы в Белгороде, в Волгограде. В Улан-Удэ по всему городу висели афиши с надписью «Порнофильмы». Местные жители решили, что это реклама порнографии, и стали писать жалобы.

— Название действительно странное.

— Оно уместное. Посмотрите, какая порнография вокруг: дороги ужасные, зарплаты нищенские, а люди зависают в торговых центрах и ни о чем не думают — разве это не порнофильмы?

— А еще в Муроме считают, что вы «инициировали протестную активность молодежи». Инициировали?

— Куда ее еще больше инициировать? Чиновники делают все, чтобы эти настроения были. Как происходит в нормальной ситуации? Мы играем, потом несколько дней в соцсетях постят фотки с концерта, делятся впечатлениями. И никаких проблем. Но на нас наехали, как снежный ком стало расти недовольство, оно докатилось до СМИ, и вот вы берете у меня интервью. Но инициировали это не мы.

— Другая претензия, которую вам предъявила муромская администрация, — мат. Говорят, что у Шнурова правильный мат, бытовой, поэтому ему можно. А у вас неправильный, политический.

— Матерных слов всего пять-шесть. Мне сложно понять, какие из них политические, а какие аполитичные. На наших афишах стоит маркировка 16+. В некоторых городах — 18+, это зависит от города, всюду свои порядки. Да, хотелось бы изъясняться высоким литературным штилем, но я не вижу такой возможности. Мы поем о том, что происходит в России, и тут без мата не обойтись. У нас есть песня с припевом: «Нищая страна, ты нам (на фиг) не нужна. Главное для нас — получать зарплату и аванс». Да, она с матом.

А дело было так. Я работал на пищевом комбинате, мы упаковывали джемы и кетчупы для «Макдоналдсов» в порционные баночки. В обеденный перерыв вся смена собиралась и обсуждала новости. И вот они обсуждают новость о том, как в Питере местные чиновники распилили миллиард бюджетных рублей. Мат-перемат. Рабочие кричат: «Воры! Совсем уже потеряли совесть!» А мастер сказал: «Ну на самом деле, если б я был на их месте, я бы тоже украл». Все помолчали и сказали: «Ну да, мы бы, наверное, тоже». Главное — урвать кусок и ни за что не отвечать, так думает большинство населения. Общество эгоистов. Меня это возмутило, и я написал песню от лица этих людей.

— Да, это скверно. А позитивная программа у вас имеется?

— Наш новый альбом называется «В диапазоне между отчаянием и надеждой». Первая песня — «Россия для грустных»: «Правильно думай, правильно чувствуй: сердцем в могиле, душой в тюрьме! Это Россия! Россия — для грустных! Ни выбора, ни перемен!». Но заканчивается альбом словами: «Здесь переменами станем мы!» Нельзя сложа руки сидеть и ждать перемен, как предлагал это Цой.

— А требовать?

— У кого? Здесь нет никого, кроме нас. Откуда берутся продажные полицейские и депутаты, которыми все так недовольны? Из другой вселенной? Нет, из народа. Если мы сами такие, что мы от них хотим? Надо самим меняться. Изменив себя, изменишь весь мир. В нем будет больше сострадания и меньше эгоизма. Это наша позитивная программа и есть.

— Как-то даже слишком позитивно для панков. Вы вообще какие-то нетипичные, хоть и проходите по разряду панк-рока: не пьете, не курите, веганы. Ту что-то не то. Чиновники, когда узнают о вашем образе жизни, говорят: да это же бунт!

— Правильно говорят, логично. Системе нужны послушные подданные, которые будут сидеть у телевизора, пить водку и смотреть сериалы. Ей не нужны трезвые люди, мыслящие критически. Нужно, чтобы мы рано умирали и можно было не платить пенсии. Так что, конечно, бунт.

Администрации не нравится мат. Но я знаю много исполнителей, которые не просто матерятся, а еще и пропагандируют в своих песнях алкоголь и наркотики. Если они приедут на гастроли во Владимирскую область, у них не будет проблем. Они мейнстрим, а панки на этом фоне мы. Я люблю Ахматову, Цветаеву, Мандельштама, Бориса Рыжего, цитирую их в своих песнях. И это тоже сегодня панк. Есть такой штамп: физическое и духовное воспитание молодежи. Я как раз за это: здоровый образ жизни, нормальная психика, идеалы. Казалось бы, мечта любого чиновника. Но правительство хочет совсем другого — воспитать слабых, циничных и безвольных людей.

— От пропаганды здорового образа жизни далеко до призыва к бунту и баррикадам, который вам приписывают.

— А мы и не призываем. Если сейчас устроить революцию, одних алчных потребителей сменят другие алчные. Устрой переворот в своей голове, тогда и баррикад не понадобится. Пройдет время, ты сам станешь депутатом, станешь полицейским. И если ты честный человек, то и жизнь в стране будет честной.

— Расскажите о вашей аудитории. Это ведь ребята лет по шестнадцать-семнадцать?

— Да, в основном старшеклассники и студенты. Они читают книжки, и они милосердны. В этом году они собрали миллион для больных лейкемией. Есть такая практика — музыканты просят поклонников скинуться на запись альбома. Там же, на краудфандинговых платформах, собирают деньги в пользу больных. Но больным обычно жертвуют менее охотно, чем музыкантам. Интереснее развлекаться, чем помогать. Мы решили это исправить. Это тоже воспитательный момент: участвуешь в благотворительности — получаешь альбом. А запись в итоге сделали на свои деньги. Она стоила 10 тысяч рублей.

— Я слышал, что вы записывались в гараже, по-панковски, как настоящая гаражная группа.

— Нет, это устаревшая информация. Мы действительно несколько лет репетировали и писались в гараже, но полгода назад там отключили свет, и пришлось съехать. Этот альбом мы записывали в подвале.