Председатель Счетной палаты Татьяна Голикова на коллегии Минфина выступила с парадоксальным на первый взгляд заявлением о том, что ликвидация прожиточного минимума — это «залог победы над бедностью в нашей стране». Голикова пояснила, что вместо этого показателя система социальной защиты должна опираться на минимальный потребительский бюджет. Наравне с доходами он может учитывать данные о личном имуществе человека. К примеру, компенсировать низкую зарплату может домашний скот — домохозяйство, имеющее несколько десятков кроликов или кур, уже не может считаться вполне бедным (такой подход предлагали эксперты Независимого института социальной политики и Алексей Кудрин). Пособий при таком критерии могут лишиться и владельцы «сверхнормативной собственности»: загородной недвижимости, новых автомобилей и маломерных судов.

В теории от такого статистического маневра могли бы выиграть наиболее бедные слои населения, не имеющие никакой подушки безопасности в виде нефинансовых активов или поддержки со стороны родственников. Сейчас от государства им полагается только прожиточный минимум, в среднем по РФ составляющий около 11 тысяч рублей в месяц и рассчитанный на то, чтобы продлевать физическое существование реципиента. Это очень условный индикатор, который рассчитывается исходя из стоимости фиксированной потребительской корзины и не включает в себя множество типовых платежей. В результате даже при доходе в 1,5–2 прожиточных минимума по относительным стандартам «достойной жизни» человек все еще ощущает себя малообеспеченным.

Минимальный потребительский бюджет, в зависимости от методики расчета, может оказаться в 1,5–3 раза больше прожиточного минимума. Сэкономленные на адресности деньги можно было бы направить на повышение оставшихся выплат — например, повысить нижний порог пенсий до 25 тысяч рублей, как недавно предлагала вице-премьер Ольга Голодец. Другой вариант — пропорциональное повышение минимального размера оплаты труда, который с 2019 года должен быть привязан к величине прожиточного минимума.

Год назад на встрече с Владимиром Путиным председатель Федерации независимых профсоюзов Михаил Шмаков назвал потребительский бюджет «более справедливой методикой» расчета пособий.

В предложениях Голиковой, безусловно, есть здравый смысл — особенно в части того, что касается консолидации большого количества мизерных социальных выплат (например, пособие на ребенка — 200 рублей в месяц), администрировать которые просто нецелесообразно. Однако опыт социальных реформ в России показывает, что по ходу фактической реализации этих задумок интересы властей и населения существенно разойдутся. Если профсоюзы и население выступают за повышение нижней планки социальных пособий, то архитекторы социальной политики в основном сосредоточены на применении принципа адресности, согласно которому государство должно помогать максимально узкой прослойке нуждающихся.

Такой взгляд на вещи, во-первых, формально облегчает задачу снижения количества россиян за чертой бедности с 20 до 10 млн человек в соответствии с поручением президента. Глава Минэкономразвития Максим Орешкин уже заявил, что борьба с бедностью будет происходить в том числе за счет «перенастройки системы социальной поддержки».

Вместо обеспечения инклюзивного экономического роста кабмин рискует увлечься «выводом из тени» скрытых богатств россиян, в существовании которых чиновники не сомневаются. Внезапно у большинства россиян обнаружатся незадекларированные кроличьи фермы или посевы овощей на огороде.

Во-вторых, после президентских выборов кабмин уже активизировался в поисках дополнительных финансовых ресурсов, которые нужны для сохранения бюджетной стабильности. Социалка не только скрывает в себе непочатый край для разного рода «оптимизаций», но и привлекает Минфин в качестве источника длинных денег, которые нужны для развития экономики при недостатке частных инвестиций.

Проблема в том, что последние новации в системе социальной поддержки не вяжутся с представлениями населения относительно обязанностей государства.

Для того чтобы не вызвать социальных потрясений в условиях продолжающегося падения уровня жизни, адресность должна сопровождаться значительным повышением размера помощи бедным — чего, как правило, не происходит.