Кемеровская трагедия показала, что государство не выполняет своей главной функции, а именно не дает своим гражданам гарантий физической безопасности. Государство просто самоустранилось от решения этой проблемы. Более того, разрушены механизмы, которые позволяли властям видеть причинно-следственную связь между их собственным существованием и выполнением этой функции. Государство существует в России только для самого себя.

Конечно, у начальства много занятий.

• Государство, например, эффективно организует рентные потоки, а попросту говоря, разруливает, ворует и пилит.
• Государство в высшей степени озабочено собственным благополучием и самосохранением, для чего поддерживает растущую сеть силовых ведомств и агентов, «решающих вопрос», — от Роскомнадзора до Росгвардии.
• Наконец, оно уделяет внимание пропаганде, то есть придумыванию ежедневных историй о том, как весь мир пытается нас уничтожить. В то время как в реальности — а не на экранах гостелевидения — российское общество сосредоточенно самоуничтожается.

Чего не осталось в этом государстве, так это интерфейса для общения с собственными гражданами — с живыми людьми, у которых случилась беда, а не с «населением», клакерами в студии Первого канала или «электоратом», который нужно выманить на избирательные участки. Власть ничего, кроме самой себя, не представляет, и потому здесь не осталось и доверия. В Кемерове множатся слухи о заниженном числе жертв, и никто не в силах их опровергнуть — независимая журналистика в регионе давно уничтожена, как и гражданское общество или политики, пользующиеся доверием людей.

В воскресенье вечером страна стонала от новостей и слухов, приходящих из Кемерова. У федеральных каналов телевидения на это время была назначена трансляция речи избранного президента, рассуждающего об итогах выборов и текущих задачах.

По любым стандартам — перед нами недееспособность системы, в которой нет механизма принятия решений. Через сутки пропаганда медленно и нехотя развернулась на обсуждение трагедии, особенно косноязычная, когда осталась без привычных штампов про «украинский след» или «руку Госдепа».

Губернатор Кемеровской области Аман Тулеев, пришедший в российскую политику в эпоху демократических перемен, в конце 80-х, и превратившийся затем в сибирского аналога Роберта Мугабе, в воскресенье не приехал на место пожара. Утром во вторник толпа кемеровчан вышла на площадь Ленина к администрации региона — мрачному зданию бывшего обкома. К ним никто не вышел, Тулеев и его помощники забаррикадировались внутри и вызвали на подмогу автозаки и ОМОН. Так выглядит российская версия «диалога с населением». Граждане не имели на этот счет иллюзий и призывали не только рассказать правду о трагедии, но и к отставке Тулеева. Разгонять их начальство на этот раз по понятным причинам не решилось.

Когда в городе появился президент Путин, многие решили, что сейчас начнутся жесткие и показательные меры. Снятие Тулеева и всей его команды, назначение внешнего кризисного управления по образцу республик Северного Кавказа, обращение к нации на руинах «Зимней вишни» и немедленное объявление общенационального траура. В итоге Путин ограничился обещанием наказать всех виновных. И комментарием о недопустимости подобного «разгильдяйства» в связи с тем, что «мы много говорим о демографии», а дети гибнут. Как если бы успехи в демографии могли бы чем-то утешить людей, которые потеряли в Кемерове свои семьи.

Кроме того, Тулеев счел нужным сообщить президенту, что люди у администрации — это совсем не родственники погибших, а просто оппозиционеры и бунтовщики.

Кемерово, кажется, впервые за историю города попало на первые страницы всех мировых СМИ, лидеры ключевых государств выразили российскому народу соболезнования. Российские чиновники тем временем продолжали свои старые песни про кольцо врагов. Посол в Вашингтоне Анатолий Антонов, например, решил поделиться с миром важным наблюдением: по его мнению, США специально приурочили высылку российских дипломатов к трагедии в Кемерове, чтобы «сделать больнее».

Общество раскололось на людей и начальство — и у первых горе, и у вторых неприятности. К утру 27 марта, спустя двое суток после катастрофы в «Зимней вишне», общенациональный траур так и не был объявлен официально. Что помешало или заставило медлить: лобби развлекательных программ на телевидении, праздничные планы на инаугурацию? Но траур начали объявлять отдельные люди и — вещь беспрецедентная, — не дожидаясь команды из Кремля, целые регионы, в том числе совсем далекие от Кемерова как географически, так и культурно.

Когда люди погибают, другие люди не остаются равнодушными и не ищут врагов и оппозиционеров — так устроена настоящая, а не чиновничья жизнь.

27 марта в 13.30 по Москве в стране был объявлен траур — власти России все-таки сделали это.