Когда мы шли на эти выборы, мы шли не за процентами. Григорий Явлинский сам написал об этом в «Новой». Проценты и рейтинги в нашей политической системе выписываются в президентской администрации, и потому не имеют обычного для демократических систем значения, а мы работаем, чтобы выполнить свой долг — сказать правду, заставить задуматься, донести альтернативную точку зрения, показать выход из кризиса и тупика.

Конечно, во время кампании мы призываем голосовать за нас, говорим, что чем больше людей придет голосовать за альтернативу, тем заметнее она будет. Это так и есть. И результат голосования выражается в процентах. Однако некоторые коллеги в ходе кампании так начинают увлекаться процентами, что забывают о сути дела и становятся объектом успешного манипулирования со стороны АП, цель которой — заставить нас и общество оценивать успешность работы демократической оппозиции по ими же нарисованным цифрам.

Если говорить по существу, то число людей, которых в ходе кампании удалось убедить, переубедить или частично убедить, — это совсем не то количество, которое в итоге проголосовало.

Даже те, кто на этих выборах поставил галочку напротив фамилии Путин, во многом сделали это не потому, что не согласны с нашей альтернативой, а потому, что не верят в возможность ее осуществления. Их убедили в том, что все будет как есть всегда, а по-другому не будет. Не видя перспективы, люди приспосабливаются к тому, что есть. По той же причине часть тех, кто слышит и понимает нашу программу, просто не ходят на выборы.

Не надо пугаться громких заголовков вроде «Москва легла под Путина» или «Путин вернул себе обе столицы». Это такое же неадекватное восприятие, как и многочисленные прогнозы после Болотной, будто власть не продержится до 2013 года…

К тому же реальные цифры действительно неизвестны. И мы с самого начала знали, что так будет. Разве что-то изменилось, разве выборы вдруг, ни с того ни с сего, оказались честными? Наоборот.

Мы все помним историю в Саратове на думских выборах 2016 года, когда на 140 избирательных участках был получен абсолютно одинаковый, совпадающий до сотых долей, результат за «Единую Россию». Сейчас провести подобные махинации еще легче, поскольку стали чаще использоваться КОИБы. КОИБ — Комплекс обработки избирательных бюллетеней — это компьютер, который считывает пометку в бюллетене. Компьютер, понятное дело, может быть запрограммирован на определенный результат. Сейчас на выборах было использовано 13,6 тысячи КОИБов, через них проголосовали до 35 миллионов избирателей. При этом руководство Центризбиркома дало указание сосредоточить их там, где предполагается наибольший поток избирателей. Ручной пересчет не производился.

Речь в данном случае не о том, что Путин получил на самом деле мало голосов, а о том, что, чувствуя запрос общества на перемены, на решение нарастающих социально-экономических проблем, Кремль отодвинул этот запрос на второй план, искусственно создав в России атмосферу страха и угрозы безопасности страны — с помощью масштабной пропаганды, военных авантюр и милитаризации сознания.

Речь о том, что с помощью фальсификаций и манипуляций нашим процентом, его систематическим искусственным понижением нас как оппозицию неуклонно маргинализируют, выводят из политики как «пятую колонну», сознательно отсекают от большинства людей, живущих в стране. Этот процесс умышленного и преступного «утопления» с помощью фальсификаций начался еще в середине 90-х.

Первая. Часть людей, участвовавших в кампании, растеряны: как им оценивать свой вклад, свой успех или неудачу, по каким критериям, если не по процентам ЦИКа? Ответ: по любым другим критериям, но только не по официальным цифрам. По тому, насколько убедительны были наши представители на дебатах. По количеству молодежи, которая присоединилась к нам за время кампании. По тому, в какое количество квартир мы принесли наши печатные материалы, с каким количеством людей мы смогли поговорить, скольким смогли объяснить, разъяснить, показать альтернативу. Да, люди не сразу все поняли и приняли, не побежали голосовать за нас, но мы заставили их задуматься, смогли посеять зерна сомнения в правильности и неизменности сегодняшнего политического курса. Не всякое зерно сразу дает всходы.

Вторая причина. Вера, будто при помощи политтехнологий, пиара, использования системы интегрированных коммуникаций можно было собрать «неустойчивые» голоса.

Вы о чем? Ничего этого в России нет. Если самая крупная партийная структура приносит своему кандидату чуть больше 10%, а гламурный штаб устраивает торжество по случаю полутора процентов голосов, то это значит, нет ни у кого никаких технологий, и нет никаких специалистов по политическому PR. Потому что в России давно нет политической конкуренции. Без спроса не может быть предложения. Есть только государственная пропаганда и административный ресурс. Вот и все успешные технологии.

Поэтому не имеют смысла разговоры о том, можно ли было создать другую организационную структуру или заменить одного работника на другого.

Значительная часть столичной тусовки рассуждает по принципу «всё или ничего». Они хотят видеть не план борьбы с бедностью, не предложения по изменению внешней и внутренней политики, а сценарий гарантированной смены власти. При этом долговременный, перспективный сценарий, предполагающий трудную и кропотливую работу, не приносящий немедленный результат, тоже не востребован. «Заводит» только вера в быструю победу.

Мало того, многие мечтают о том, что такой сценарий должен быть силовым, революционным, с опорой для исполнения «грязной работы» хоть на националистов, хоть на криминал, а хоть бы и на левых радикалов вплоть до национал-большевиков и сталинистов (был ведь недолгий, но заметный всплеск интереса к Грудинину в «либеральных кругах»). Если такого плана нет, то пикейные жилеты заявляют, что «по мелочи» не работают, агитируют за неучастие в выборах.

Мы с самого начала были готовы к обструкции со стороны тусовщиков-радикалов, потому что всем известно: мы против использования людей как «пушечного мяса» революции (сначала подставить, а потом пиариться на их страданиях и крови), да и в благой исход силового сценария в России не верим — понимаем историю.

Поскольку «Яблоко» видит смысл только в реформах для большинства, мы решили обратиться именно к широкому кругу людей, живущих в нашей стране, и разъяснять положение дел российским гражданам, далеким от столичной тусовки. И мы достучались до них. Теперь нужно время, чтобы закрепить то новое, что мы им сказали. Но главная задача выполнена, и это доказывает реакция, поддержка уже после выборов со стороны тех, кто увидел и услышал нас, кто приходил на встречи, всерьез читал наши статьи и программы.

Понимает ли это власть? Конечно. Именно поэтому ей важно заставить-таки оппозицию сосредоточиться исключительно на мизерности процентов.

А на самом деле, для нас сейчас самое главное — верно сообразить, каким путем может происходить политическая самоорганизация общества в условиях давления со стороны режима, которое (давление), без сомнения, будет расти.

Николай Рыбаков, заместитель председателя партии «Яблоко», руководитель избирательного штаба Григория Явлинского