Мелкая кража в супермаркете может караться в России тюрьмой. Но если вы сломаете руку своей жене, вам дадут условный срок. В обществе существует стереотип, согласно которому домашнее насилие — это простая бытовуха, и делать из нее серьезной проблемы не стоит. Правоохранительные органы и суды, которые сами являются продуктом общественных стереотипов, смотрят на ситуацию именно так.

Есть явный разрыв между теми принципами, которые декларируют российские законы и Конституция, и нынешней правоприменительной практикой. Законодательство прямо возлагает на государство защиту прав людей, в том числе права на физическую безопасность в семье. Конституция напоминает, что эти права имеют приоритетное значение по сравнению с государственными интересами. Однако советская правоохранительная школа, предполагающая, что государство в первую очередь защищает само себя, понемногу перекочевала в современность. В результате сфера межличностных отношений (любых: подрались ли два друга, избил ли муж жену дома) государству не так важна, как нарушение государственных правил.

Поэтому и наказания в этой сфере достаточно либеральные. Вся последняя либерализация законодательства в первую очередь разворачивалась здесь. Как известно, у нас декриминализированы побои. Была попытка сделать то же самое и с угрозой убийства. Добиваться ответственности за систематическую невыплату алиментов стало намного сложнее. Злостный неплательщик отделывается штрафом в рамках КоАП, и лишь в случае повторной систематической неуплаты может привлекаться к уголовной ответственности.

Большую проблему представляет собой похищение детей одним из супругов: как правило — отцом. Речь идет не просто об ограничении общения с матерью, а о буквальном похищении: мать может годами не знать, где находятся ее дети. Это происходит даже в том случае, если на руках у нее есть решение суда, согласно которому дети должны жить с ней. Государство не принимает никаких действий для обеспечения таких решений и отклоняет все проекты, которые адвокаты и правозащитники предлагают, чтобы исправить ситуацию.

Это система поведения нынешнего законодателя: государство не считает необходимостью вмешиваться в отношения супругов. Когда женщины все-таки обращаются в правоохранительные органы, им намекают: зря вы вообще сюда пришли с вашими телесными повреждениями или следами побоев, это не наше дело.

Устранившись из сферы личных отношений, государство оставляет жертв семейного насилия беззащитными. Если в итоге женщина, которую избивает муж, даст ему отпор и нанесет ему травмы или убьет, ей все равно скажут: зачем же вы вышли за такого мужчину, от которого пришлось ножом защищаться? И никто не спросит мужчину: зачем же вы женились на той, кого будете бить?

В Находке сейчас судят Галину Каторову, которая ударила своего мужа ножом и убила его. Он систематически избивал ее при свидетелях, а перед смертью избил и душил тесемкой от нательного креста. Прокурор требует 7 лет лишения свободы для Каторовой, обвиняя ее в умышленном убийстве.

Процесс строится вокруг вопросов суда о том, зачем она жила с таким мужем, почему сразу не ушла, когда он начал ее избивать. Суд интересует ее реакция на его противоправное поведение. Прямо ей не говорят об этом, но, по сути, ставят в вину, что она позволяла себя избивать. Суд это беспокоит значительно больше, чем вопрос о том, как он применял насилие, как это отразилось на ее здоровье. Позиция защиты состоит в том, что речь шла о самообороне. Это подтверждает и свидетель, на глазах которого все это и произошло.

Даже когда подобные дела квалифицируются как превышение необходимой самообороны, суды трактуют ситуацию так: муж тебя всего лишь бил и душил, а ты в ответ ударила его ножом — несоразмерные действия. Хотя все понимают, что физическая сила разная и что для женщины могла быть реальная угроза жизни.

Проблема домашнего (как и любого другого) насилия может быть решена путем принятия двух типов мер. Нужны законы, направленные на создание системы профилактики и мер защиты потерпевших. А кроме того — нужно бороться с нашими мифами и стереотипами.