Инфантильный тридцатилетний мальчик Валя подрабатывает «жертвой» в следственных экспериментах. Сам он, однако, жертвой не является, даже напротив — вполне способен отравить ядовитой рыбой маму, дядю, беременную невесту. Криминальный пасьянс раскладывается строго по «Гамлету». Впрочем, неблагодарное дело пытаться воспроизвести фабулу фильма, в котором она, фабула, растворена в стихии уморительно смешной черной комедии и одновременно — оглушительно страшной черной реальности.

На днях и сам Кирилл Серебренников, режиссер фильма «Изображая жертву», смог почувствовать себя в некотором роде героем этой дивной смеси черной комедии с черной реальностью. Люди в масках, актеры в заложниках, автоматчики, воронки — всё, как мы любим. Отдельная вставная новелла — пакетик гашиша, найденный на кухне у режиссера вкупе с уже начиненной сигаретой, прикрытой красной салфеткой. Количество украденных миллионов с каждым выпуском новостей росло и ширилось, красная салфетка возбуждала воображение телекомментаторов, но вскоре все как-то само собой рассосалось. Миллионы стали таять, о наркотиках и вовсе забыли. Остался только вопрос: а что это было?

Специально обученные люди из отряда Соловьева незамедлительно готовы на него ответить. Стоит дать первое слово человеку с феноменальной глоткой, Дмитрию Куликову, как все акценты будут правильно расставлены. Главными виновниками случившегося назначены защитники Серебренникова. Налицо, припечатал Куликов, «злоупотребление общественной позицией». Очень перспективная формулировка. К обвинению подтягивается Карен Шахназаров: зачем, мол, подавали челобитную царю на глазах у всей страны. Нет чтобы прийти с той же челобитной тихонько в кабинет, все бы и рассосалось. Обсуждение перемежается сальными намеками. Некто Арсений Миронов, директор Российского института наследия, видимо, не очень в курсе данного наследия, так как полагает, что «Мертвые души» написал Пушкин. Зато он знает кардинальное: если бы Серебренников увидел на пороге двух целующихся милиционеров, он бы не имел претензий к следственным органам. Все понимающе ухмыльнулись.

Дискуссия напоминает стоячее болото. Соловьев занят не развитием мысли, а управлением гневом. Все как обычно, ничего нового. В который раз пытаюсь понять, что заставляет людей известных с печальным шумом (духовно и душевно) обнажаться в прямом эфире. Эпоха личного пиара уже позади — великие стояния в студии длятся четыре года. Наступает новый этап: профессиональные патриоты превращаются в комиссаров собственной безопасности. Термин, запущенный некогда в оборот Виктором Шкловским, всегда актуален в наших широтах. Невыносимая легкость репрессий у всех в крови. Превращение вчерашних кумиров в сегодняшних заключенных — обыденность российской жизни.

Далее следует нелирическое отступление. Обыск у Серебренникова совпал с финальными сериями фильма о Петре Лещенко. Обычный байопик, в котором сюжетные линии порой разбегаются, как тараканы. Есть только одно «но» — грандиозная работа Константина Хабенского в роли Лещенко. Большой актер сумел наполнить и жизнь певца, и его незамысловатые песенки такой глубиной и смыслом, что оторваться от экрана невозможно. Теперь о сути рифмы с нашим временем. Вскоре после того, как советские освободители пришли в Бухарест, народного любимца арестовали прямо на концерте. Наглая демонстративность акции под стать ее бессмысленности. Никто, включая следователя, не понимает, за что повязали Лещенко. Тимофей Трибунцев в роли следователя кажется избыточно гротескным в своей свирепости. Но актер виртуозно играет тот животный страх, который испытывает палач, уничтожая жертву. Свирепость — единственный шаткий залог его благополучия.

Сообщество комиссаров собственной безопасности родилось не вчера и не сегодня. Пока в Версале Путин с Макроном чествуют Петра Первого, отца дипломатических отношений между двумя странами, уместно вспомнить еще одно деяние Петра, но уже местного значения. Через пять лет благодарные потомки смогут отметить 300-летие «Правды воли монаршей». Отныне наследником престола объявлялся тот, на кого укажет сам император, воля которого стала единственным источником права. На правовом поле, засеянном Петром, выросли причудливые цветы. Отдельные букеты дошли и до наших дней. Следователь из сериала о Петре Лещенко и студийные чревовещатели — одни и те же люди. Чем больше правильных (с точки зрения текущего исторического времени) слов они произносят, тем им страшней. Чем сильнее публично обожаешь власть, тем больше опасаешься, что и в твоем мусорном ведре кто-то в маске вдруг обнаружит белый шуршащий пакетик.

Следственный эксперимент в фильме Серебренникова «Изображая жертву» имитирует реальность. Скорей всего, следственный эксперимент в жизни Серебренникова тоже окажется имитацией, а не реальностью. Этим и утешимся. Стаканчики граненые упали со стола… Позвоню любимой подруге, и мы с ней будем долго рассуждать о непонятном. Что же такое с нами сотворил Хабенский-Лещенко, что песни его (неожиданно для себя) мы продолжаем и продолжаем слушать?