Иду по Тверскому бульвару. Неожиданно натыкаюсь на Анну Семенович. Нет, не на саму Анну, а на ее гигантское фотоизображение. Неведомый мастер виртуозно сочетает несочетаемое: втиснуть Семенович в гимнастерку; придать лицу скорбное выражение; снабдить диву ружьем; сохранить в бою с врагом соблазнительность ракурсов, линий, поз. Далее следует Эвелина Блёданс, Сати Казанова, а там и десант из «Дома-2» подтянулся. Десант отборный, из лучших людей «Дома» — от Ксении Бородиной до Виктории Бони. Весь этот далеко не бессмертный полк, щедро оснащенный силиконом, ботоксом, макияжем, изображает ко Дню Победы сцены времен войны. Пытаюсь понять, что сей сон значит. Оказывается, попса в гимнастерках призвана усилить дух патриотизма в среде молодежи. Иногда гордость за державу, победившую фашизм, принимает особо извращенные формы.

Означенная гордость — генеральная идея текущего момента. Занятие увлекательное, но утомительное. Тут, прежде всего, нужно понять, чем именно следует сейчас гордиться. С современностью разобраться легче. Любой шаг верховной власти, будь то Лавров у Трампа или Путин в Китае, вызывает восторженное пено­образование. С историей сложней. К культу Сталина народ привык давно. Но творцы непредсказуемого прошлого не останавливаются на достигнутом. Алексей Пиманов, корифей жанра, изваял масштабное полотно, героем которого стал уже не сам Иосиф Виссарионович, а его тень. Сериал об охраннике вождя с трогательной фамилией Власик так и называется: «Тень Сталина».

Не успели телемассы погордиться верным Власиком, как на их головы упал новый 8-серийный документально-игровой цикл «Страна Советов. Забытые вожди». (Примечательно, что все это торжество исторической справедливости обрушил на телезрителей Первый канал, еще недавно старавшийся обходить стороной подобные поделки.) Я дала себе труд посмотреть открытие цикла с Лаврентием Павловичем в главной роли. Была вознаграждена за усердие свежей трактовкой образа. Милейший человек этот Берия. Построил в Баку спортгородок и лично делал зарядку по утрам с соседскими детишками. Репрессии не организовывал, а, напротив, как мог, ослаблял. Уровень грамотности сотрудников НКВД неустанно повышал. Условия жизни и быта обитателям ГУЛАГа улучшал. А уж когда речь зашла о «бериевской оттепели», слезы умиления помешали мне смотреть интересное кино дальше. Берегу эмоции. Готовлюсь ко второй серии, посвященной Молотову. Жду встреч с Дзержинским, Ворошиловым, Буденным, Ждановым, Абакумовым. Протестую только против названия «Забытые вожди». Они и теперь живее всех живых. Гордиться ими — наша насущная задача.

Пропаганда стала вещью в себе. Она воспроизводит не новые вызовы, а только себя, любимую. Еще лет десять назад я понимала природу сталинолюбия. Телеканалы в строгом соответствии с выборными циклами припадали к истокам — использовали прошлое для пропаганды настоящего. За неимением других политических аксессуаров древний, как борьба миров, прием казался спасательным кругом. Власть время от времени черпала ресурсы легитимности в сталинской реновации. Но в преддверии четвертого срока уже не идет речь о легитимности, она давно существует как данность — по умолчанию. И при чем здесь душка Берия или несчастный закомплексованный невротик Дзержинский вкупе с прочими Власиками?

Парадоксальность отечественной истории объединяет героев вчерашних и сегодняшних дней. В России всегда на плаву угадывающие предмет гордости здесь и сейчас. У тех, кто в габардине стоял вчера на мавзолее, и у тех, кто сегодня в костюмах от Бриони днюет-ночует в телестудиях, есть нечто общее даже на уровне видеоряда. Это общее — некрофильский восторг на стертых лицах. Те, в габардине, хоронили друг друга и врагов. Нынешние, в Бриони, стремятся (пока) предать земле только врагов, первый из которых Украина. Бывшую советскую республику хоронят долго, упорно, несколько лет подряд, превратив скорбный ритуал в смысл своего существования. Главные краски застывшего времени не меняются десятилетиями. В наших широтах гордость за своих немыслима без ненависти к чужим.

Чужих видят сразу и насквозь. По­смотрел Тигран Кеосаян с прищуром на Макрона и тотчас вынес ему диагноз — «гей-геронтофил». По глубине анализа с Кеосаяном может посоперничать разве что Евгений Тарло, экс-сенатор и, не побоюсь этого слова, заслуженный юрист. Адепт правового государства — человек бурный, внезапный. Намедни у Шейнина размышляли о происхождении компьютерного вируса-вымогателя. Тарло над темой думал недолго: вирус запустил Гозман и его хозяева. Надо отдать должное Леониду Яковлевичу — ни один мускул не дрогнул на его лице. Он так привык быть врагом, что даже вирус-вымогатель уже не в силах ничего добавить к списку его призрачных злодеяний.

Российский внутренний Шелковый путь, сотканный из гордости и ненависти, приносит дивные плоды. Забил тревогу Познер: его могут привлечь к суду. Ведь он, как и Соколовский, атеист. Вот и попросил в прямом эфире один Владимир Владимирович внести ясность другого Владимира Владимировича: ожидает ли его суд и мягкий приговор? Господам Кеосаяну и Тарло можно пока не беспокоиться — к ним у Познера вопросов нет.