Проблемы судебной системы наиболее ярко видны на примерах абсурдных судебных решений. Такие решения случаются в каждой стране. Например, судья, который постановил выплатить 2,9 млн долларов компенсации старушке по имени Стелла Либек («горячей» бабуле) — за то, что она, обедая в MacDonald’s, вылила на себя стакан кофе, а ее не предупредили о том, что горячий кофе может быть опасен для здоровья, вошел в историю судебной системы США как автор самого идиотского судебного вердикта. Вопрос лишь в частоте и в количестве подобных правовых эксцессов. Когда они перестают быть случайностью и становятся закономерностью. Потому что количество однажды переходит в качество. Похоже, что в нашей стране эти качественные изменения уже случились.

Посмотрим на динамику 2016 года. Мартовское решение о приравнивании компьютерной мыши к орудию преступления «с ее конфискацией и последующим уничтожением», которое претендовало на абсолютного лидера самых абсурдных прецедентов отечественной правоприменительной практики, очень быстро перестало быть таковым.

Потому что в ноябре было «переплюнуто» решением Ульяновского районного суда Ульяновской области по делу № 2а-685/2016, которым россиян, уже огражденных от присутствия хамона на прилавках магазинов, оградили и от информации о нем. «В целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства»судья Эльмира Касымова внесла в реестр запрещенной информации «Роскомнадзора» сайт «хамон-шоп».

А еще через месяц, 27 декабря, появился новый шедевр — судья Анна Шипикова озвучила решение Дорогомиловского районного суда города Москвы по заявлению экс-депутата Верховной рады Украины Владимира Олейника, в котором в качестве факта, имеющего юридическое значение, признала государственным переворотом события на Украине в феврале 2014 года.

И это только «самые-самые». Это то, что на поверхности. И несть им числа…

Можно, конечно, махнуть рукой и сделать вид, что мы ничего не видим и не слышим. Можно ждать, когда это все дойдет до абсурда и само по себе развалится. Но, по-моему, пора выводить на чистую воду всю эту юридическую абракадабру и доносить ее истинное содержание до сведения основных потребителей отечественного правосудия — до граждан. Чем лучше они будут понимать, что происходит, тем быстрее придут к мысли о необходимости наведения порядка.

С этой точки зрения декабрьский процесс в Дорогомиловском районном суде, безусловно, показателен и прецедентен. Не было еще случая, чтобы иностранный гражданин пытался признать в районном российском суде юридический факт государственного переворота в другом государстве. Поэтому шедевральное творение судьи Шипиковой заслуживает того, чтобы быть подробно проанализированным. Хотя бы затем, чтобы в будущем войти в учебники в качестве примера того, как нельзя выносить судебные решения.

О стилистике судебного решения

Обычно судебные решения сухи и трудночитаемы для простых потребителей печатного слова. Российские судьи отнюдь не являются поклонниками высокого литературного стиля. Не является его поклонником и судья Шипикова. Достаточно взглянуть на результаты ее повседневного судейского труда, находящиеся в открытом доступе. Но в решении по Украине Анна Геннадьевна превзошла самое себя. Это решение не просто великоречиво. Оно изложено в лучших традициях советских партийных газет, отчетных докладов партфункционеров и телепередач с разоблачением буржуазных схоластов.

Чего тут только нет, имея в виду литературные изыски! Например, политическая лирика о существовании «особых семейных, глубоко личных национальных связей между российским и украинским народом», который «не может оставаться равнодушным к страданиям братского народа». Или милые пропагандистские клише о «глумлении украинской власти и поддерживающих ее экстремистских сил над невинными жертвами», о «фактах развязанной действующими властями Украины войны против собственного народа». То есть стилистика точно по законам жанра. Во всем этом цветистом словоблудии не хватает лишь лозунга о прогрессивном человечестве, задыхающемся в хищных когтях империализма. Надо ли говорить об отсутствии в этом какого-либо юридического смысла?

Самым изысканным пропагандистским шедевром является следующее утверждение: «Между тем в результате подготовки и осуществления государственного переворота на территории Украины отсутствует признание достоинства, присущего всем членам человеческой семьи; основы свободы, справедливости и всеобщего мира умаляются; происходят варварские террористические и экстремистские акты, которые возмущают совесть человечества; имеют место преследования, пытки и убийства по политическим мотивам и мотивам национальной розни; права человека властью закона не охраняются и дружественные отношения между народами не развиваются; происходят тирания и угнетение несогласных; отсутствует всеобщее уважение и соблюдение прав человека и основных свобод». Оцените риторику в сравнении с обычными постными судебными решениями! Тут вам и человеческая семья, и варварство, и возмущенная совесть, и угнетение несогласных.

Особенно восторгает то, что все эти высокопарные литературные кружева вплетены судьей в шаткое юридическое сооружение с помощью копипаста из речи в судебном заседании бывшего заведующего отделом Черкасского горкома компартии Украины, выпускника Одесской партийной школы, заявителя Владимира Олейника.

Об участниках процесса

По-видимому, именно для того, чтобы отмести упреки в одностороннем рассмотрении дела, заинтересованные лица для участия в нем были заранее определены. Это министры иностранных дел Германии, Франции и Польши, а также бывший и нынешний президенты Украины. Понятно, что шансов «заполучить» в судебное заседание подобных ВИПов – попытка изначально авантюрно-наглая и заведомо провальная. Уверение суда о том, что все эти лица были «должным образом уведомлены», звучит лукаво. Заявление Олейника датировано 16 ноября, к рассмотрению дела суд приступил 15 декабря. Уложиться с «должным оповещением» за месяц невозможно. Практика работы в отечественных судебных процессах с участием иностранцев показывает, что при наличии таковых и при необходимости их действительно должного уведомления заседания назначаются никак не раньше трех месяцев с момента проведения предварительных слушаний, поскольку уведомление иностранных участников осуществляется через Минюст и МИД, а это совсем не быстрая процедура.

Зато как красиво звучит — заинтересованные лица уведомлены должным образом! Мы их типа не ждали, слушать не собирались, но соблюли все формальности.

Поэтому заинтересованное лицо в процессе осталось только одно — беглый президент Украины Виктор Янукович. Свидетелями по делу выступили такие же, как он беглые бывшие украинские чиновники: премьер-министр Н.Я. Азаров, глава администрации президента А.П. Клюев, министр внутренних дел В.Ю. Захарченко, руководитель СБУ А.Г. Якименко, генеральный прокурор В.П. Пшонка, и.о. премьер-министра С.Г. Арбузов, лидер киевского Антимайдана А.В. Зинченко. Естественно, все они были заинтересованы в определенных выводах суда и имели одинаковый взгляд на произошедшие события. И хотя закон не позволяет использовать в качестве доказательств показания заинтересованных свидетелей, а свидетели не обладают процессуальным правом что-либо «оценивать», судья приняла во внимание «оценку свидетелями событий, происшедших в Киеве в феврале 2014 года как государственный переворот».

На основе этой оценки и без учета мнения какой-либо другой стороны она за час, проведенный в совещательной комнате, «по своему внутреннему убеждению, основанному на исследовании имеющихся в деле доказательств, признанных ею достоверными», вынесла решение и создала пятнадцатистраничный документ, в котором сделала вывод о «множественных фактах грубых и вопиющих нарушений Конституции Украины в ходе насильственной смены власти на Украине в феврале 2014 года».

Об «экспертах»

Кроме показаний и оценок заинтересованных свидетелей в основу «внутреннего убеждения» судьи Шипиковой были также положены заключения специалистов, представленные заявителем Олейником. В решении суда этому посвящена всего одна строчка, и можно было бы не обращать на нее внимания. Тем более что специалист не является участником судебного разбирательства, а его консультации, как устные, так и письменные, не могут быть доказательствами по делу. Но зная, какая проблема существует в отечественном правосудии с недоброкачественными и зачастую непрофессиональными экспертными мнениями, почему-то очень захотелось узнать, кто эти люди. Итак, специалистов, заключения которых приобщены к материалам дела, двое. Это некто В.С. Котельников и Н.Н. Крюкова. Если это известные эксперты, на мнение которых можно положиться, предположила я, о них обязательно должно быть хоть какое-то упоминание в информационном пространстве. И вот что нашлось.

Полных тезок экспертов В.С. Котельниковых оказалось двое. Это, во-первых, судмедэксперт, видимо, с Дальнего Востока, занимающийся определением пола по метрическим признакам черепа при помощи электронных таблиц, и другими судебно-медицинскими вопросами. Так что он, скорее всего, отпадает. Второй В.С. Котельников — действительно известный эксперт, но… в области промышленной безопасности. Он — генеральный директор ОАО «НТЦ «Промышленная безопасность» и председатель комиссии Общественного совета при Ростехнадзоре по экспертизе промышленной безопасности. Вряд ли кто будет спорить, что промышленная безопасность является одной из составляющих безопасности государства. Но давать лингвистические заключения о высказываниях участников киевского Майдана на предмет наличия в них «призывов к насильственному захвату государственной власти и выражения готовности к совершению такого захвата» (по выражению суда) он вряд ли может, поскольку в любом случае должен обладать специальными знаниями по задаваемым вопросам.

Можно, конечно, допустить, что существует еще какой-то специалист В.С. Котельников. Котельниковых много. Но никаких иных, в том числе в реестре судебных экспертов, обнаружено не было.

Еще интереснее личность «специалиста» Н.Н. Крюковой. Вот что говорит о ней сайт «Авторы некомпетентных экспертиз»: «Крюкова Наталья Николаевна — математик из института культурологии РАН. Часто участвует в скандальных делах вместе с коллегой Батовым В.И. Будучи по специальности математиком, свободно проводит и подписывает лингвистические и психолого-лингвистические экспертизы, определяя в текстах экстремизм». Вот тут мы, видимо, угадали. Это она. В такой ситуации остается только руками развести, потому что отвод подобным знатокам в порядке статьи 18 ГПК в силу отсутствия в процессе какой-либо иной стороны, кроме заинтересованной, заявить было некому.

О юрисдикции

Понимая, что при рассмотрении российским судом событий на Украине самым труднодоказуемым будет вопрос о юрисдикции, суд остановился на нем отдельно. Но ему, увы, не удалось достойно преуспеть в решении этой непростой задачи. Расплывчатость юрисдикционных пассажей решения во имя придания им хоть какой-то наукоприемлемости поражает воображение. Чего тут только не притягивается «за уши»! Например, цитируется преамбула российской Конституции и из этого внезапно делается вывод об особом правовом интересе(новый термин в теории права!!!) к защите нынешних и будущих поколений украинцев со стороны братского народа. Хотя решение суда вынесено Именем Российской Федерации,то есть государства, а не народа, от имени которого пока еще никто не уполномочивал выступать суд.

Далее судья пускается в рассуждения о действующем российском законе «О противодействии экстремистской деятельности». Но в процессе цитирования, видимо, опять-таки вследствие неудачного копипаста, выясняется, что речь в законе идет только об экстремистских деяниях на территории России, что экстремистским деянием признается «насильственное изменение основ конституционного строя Российской Федерации и нарушение целостности России»,а не изменение конституционного строя иностранного государства. Следующий за этим рассказ об украинских экстремистских группировках, проникающих на территорию России, о признании этих организаций экстремистскими и о запрете их деятельности тоже никак не вписывается в логику рассуждений о юрисдикции. Но у Дорогомиловского суда логика другая. Из этих слабых и неубедительных посылок он делает безапелляционный вывод о том, что юридическое значение государственного переворота, имевшего место в Украине в феврале 2014 года, выходит за пределы территории Украины и непосредственно затрагивает вопросы национальной безопасности Российской Федерации, а также основополагающие права и свободы человека и гражданина, что обусловливает юрисдикцию российского суда по данному вопросу.

После этого судья зачем-то начинает размышлять о Федеральном законе «О юрисдикционных иммунитетах иностранного государства и имущества иностранного государства в Российской Федерации». Похоже, только затем, что, наконец, нашлось подходящее ей по тематике слово в названии российского закона. Хотя закон этот если и имеет отношение к правам заявителя Олейника, то только по вопросам какого-нибудь имущества на Украине, о котором в его заявлении нет ни слова. Но это, видимо, не важно. Гораздо важнее было зафиксировать в решение суда невозможность предоставления иммунитета от российского правосудия украинским должностным лицам, в том числе президенту Украины Петру Порошенко. Зачем это нужно и какое это имеет отношение к юрисдикции и к делу Олейника — ответа нет.

Зато есть простой и однозначный вывод — «российская юрисдикция в деле об установлении юридического факта госпереворота на Украине подлежит признанию и должна уважаться всем мировым сообществом в силу особых межличностных и семейных связей между российским и украинским народом, составляющим единую историко-культурную общность». Вот просто так — подлежит и должна признаваться. Потому что перепендикуляр! И не важно, что все это не имеет никакого отношения и к юридическим фактам, связанным с защитой личных неимущественных прав обратившегося в российский суд гражданина Украины.

Об основаниях рассмотрения дела судом

Скажу сразу: у суда не было достаточных оснований рассматривать это дело не только из-за юрисдикции. Самый главный вопрос, на который нет ответа, это вопрос о том, зачем в действительности экс-депутату Верховной Рады Украины Владимиру Олейнику было так необходимо устанавливать юридического факт государственного переворота? В его заявлении сказано, что от этого зависит возникновение, изменение и прекращение его личных прав, в том числе и правовой статус пребывания на территории Российской Федерации.

Что это за права такие и в чем проблема со статусом? Ему нужен статус беженца? Вряд ли. Жилье у него, скорее всего, есть. И уж коли он пришел именно в Дорогомиловский суд, то жилье это в одном из самых престижных районов Москвы. Пособия беженца на оплату такого жилья ему все равно не хватит. Политическое убежище? Тоже вряд ли, поскольку факты преследования человека по политическим мотивам на практике доказываются проще и не требуют подобных юридических процедур. Что еще может быть? Какие еще личные неимущественные права заявителя подлежат гражданско-правовой защите? Право на передвижение и выбор места жительства? В заявлении Олейника упоминается, что «действующая власть по политическим мотивам осуществляет преследование граждан Украины, которые вынуждены временно проживать в Западной Европе, а также на территории Российской Федерации». Но здесь имеется в виду неопределенный круг лиц, что исключает возможность гражданско-правовой защиты их прав (статья 12 ГК РФ).

Или это все же какие-то имущественные права? Например, право на доступ к банковским счетам или иному имуществу на Украине. Может быть, целью является просто судебный акт, который можно использовать как документ, который ни один зарубежный суд не станет анализировать с точки зрения процесса?

Вопросы и догадки эти не праздные. Потому что суд устанавливает только такие юридические факты, от которых зависит возникновение, изменение, прекращение личных или имущественных прав (ст. 264 ГПК РФ), а закон однозначно требует указания в заявлении наличия цели, для которой необходимо такой факт установить. И не только цели, а еще и доказательств, подтверждающих невозможность защиты права без установления факта (ст. 267 ГПК РФ). Допустим, некто обязался передать определенное имущество в определенный срок, но оно было занято или уничтожено восставшими, а потом и вовсе реквизировано. Понятно, что в этом случае нужно идти в суд за установлением юридического факта восстания (переворота), чтобы освободиться от ответственности за нарушение передачи имущества.

Но в заявлении Владимира Олейника ничего похожего нет. Никакого намека на восстановление конкретного права. Кроме скорбного упоминания о досрочном лишении его полномочий депутата Верховной рады Украины VII созыва. Да и то он сетует на несправедливость не в отношении самого себя, а на нарушение прав неопределенного круга лиц — его избирателей.

То есть если не представлены цели и доказательства необходимости установления юридического факта, значит, нет потенциального спора о праве, для которого этот факт важен, и, значит, рассмотрение этого вопроса в суде бессмысленно. Поэтому суд должен был либо отказать в просьбе рассмотреть заявление Олейника, либо прекратить производство по ошибочно принятому к производству делу.

Но суд решил иначе. Игнорируя ГПК, он констатировал, что «доводы настоящего заявления объективно подтверждены совокупностью собранных по делу доказательств и ничем объективно не опровергнуты, в связи с чем, юридическая заинтересованность В.Н. Олейника в настоящем случае установлена».

Дальше — больше. В то время как заявитель пишет о своем статусе на территории России, суд почему-то рассуждает о лишении его действенных средств правовой защиты на Украине.И поскольку украинские суды не хотят устанавливать факт государственного переворота, то «В. Н. Олейник вправе воспользоваться теми средствами правовой защиты, которые предоставляются каждому на территории Российской Федерации». «Заявитель В.Н. Олейник, — пишет судья, — обоснованно указывает в заявлении, что нелегитимная власть на Украине уничтожила все демократические институты, запретила деятельность отдельных партий, создала атмосферу страха и угнетения, тем самым подталкивая украинцев к восстанию против тирании как последнему средству защиты их конституционных прав и свобод. Действующая власть по политическим мотивам осуществляет преследование граждан Украины, которые вынуждены временно проживать в Западной Европе, а также на территории Российской Федерации. Нарушенные субъективные права вынужденных покинуть Украину граждан невозможно эффективно защитить без установления в судебном порядке имеющего юридическое значение факта государственного переворота на Украине в феврале 2014 года».

Во всей этой странной тарабарщине, облеченной в форму судебного решения, особенно привлекает утверждение об атмосфере страха и угнетения. Сразу возникает вопрос: нарушает ли мои конституционные права нахождение в такой атмосфере, допустим, в России? Отличный прецедент для ряда российских граждан, которые, живя в стране, именно так себя и ощущают. Например, те, кто отбывает наказание в местах лишения свободы. Вполне можно посоветовать обобщенному Ильдару Дадину использовать решение Дорогомиловского суда для обращения, например, в социальный суд земли Северная Рейн-Вестфалия с целью избавления от угнетения и страха.

И значит ли, что теперь все российские суды в порядке гражданского судопроизводства будут защищать неопределенный круг лиц от нарушения неопределенного круга прав? Скорее всего, нет. Потому что похоже, что в данном случае дело совсем не в защите прав заявителя Олейника. Во всей этой истории Владимир Николаевич, скорее всего, использован лишь как повод для решения совершенно иной задачи — установления российским судом юридического факта государственного переворота на Украине в феврале 2014 года.

Зачем? Допустим, для того, чтобы в очередной раз подтвердить другой юридический факт. Иначе откуда бы в решении суда такие пассажи: «По итогам государственного переворота, имевшего место на Украине в феврале 2014 года, основополагающие нрава человека, гарантированные Всеобщей декларацией нрав человека и Международным пактом о гражданских и политических правах, перестали действовать на территории Украины. В связи с этим жители полуострова Крым, обладавшего организационной автономией от Украины, ощущая свои духовные истоки, неразрывную взаимосвязь с Россией и отчужденность от Украины, провели на основе международных общедемократических принципов референдум от 16 марта 2014 года, на котором приняли решение об историческом воссоединении Крыма и Севастополя с Россией». И теперь «граждане Республики Крым и города Севастополь, стали гражданами Российской Федерации и находятся под ее политической, правовой и иной действенной защитой». То есть Крымнаш, и точка.

О доказательствах

В своих выводах судья Шипикова не отталкивалась от какого бы то ни было определения государственного переворота, хотя таковое имеется. Поэтому совершенно непонятен набор доказательств по делу. Вообще ситуация с доказательствами в этом процессе странная.

Судья, например, утверждает, что на Украине:

— не гарантируются право на жизнь и сохранение здоровья;

— осуществляются пытки, убийства, насилие и грабежи;

— ведется экстремистская и террористическая деятельность;

— сознательно ограничивается и ущемляется по национальному признаку деятельность прессы;

— осуществляется уголовное преследование граждан за политические убеждения.

То есть полный набор преступлений против человечности для Гаагского трибунала рассматривается в порядке гражданского процесса по установлению юридического факта в районном российском суде. Все эти деяния не подвергаются ни сомнению (по выражению суда «объективно не могут быть поставлены под сомнение»), ни какому-либо специальному анализу. Просто потому, что они «подтверждены многочисленными источниками независимой, в том числе российской, прессы», их «общеизвестный характер широко распространен, является бесспорным и очевиден для каждого разумного, внимательного и беспристрастною человека, обладающею жизненным опытом, а равно отражен в многочисленных публикациях независимых средств массовой информации и иных непредвзятых источников, в том числе в сети интернет».

И лишь одно утверждение подкреплено хоть какой-то фактурой — о том, за что преследуется заявитель экс-депутат Олейник, правда, в чем конкретно выражается это преследование, не уточнено. Оказывается, 16 сентября 2014 года, почти через месяц после роспуска Верховной рады (то есть уже без депутатских полномочий), Владимир Николаевич вместе с еще двадцатью пятью бывшими народными депутатами Украины прибыл в Государственную думу России (в парламент иностранного государства) для восстановления межпарламентских отношений и для создания общественного движения «Комитет спасения Украины». Дорогомиловский суд этот факт подтвердил. Так что теперь, если украинские правоохранительные органы захотят, они вполне смогут на него опереться при рассмотрении вопроса о подготовке совсем другого государственного переворота на Украине организованной группой бывших депутатов Верховной рады при поддержке иностранного государства.

Особое внимание в решении суда зачем-то уделено участию в киевском Майдане представителей иностранных государств. В нем приводятся выдержки из телефонных переговоров и публичных выступлений помощника госсекретаря США по европейским и евразийским делам Виктории Нуланд, послов США и Великобритании на Украине Джеффри Пайетта и Саймона Смитта, министра иностранных дел Эстонии Урмаса Паэта, верховного представителя ЕС по иностранным делам и безопасности Кэтрин Эштон, спикера сейма Литвы Лореты Граужинене, американских сенаторов Джона Маккейна и Криса Мерфи и других иностранных наблюдателей событий. Из этого судом делается вывод о том, что «госпереворот» на Украине был подготовлен и организован извне и курировался западными спецслужбами. То есть в рамках гражданского процесса суд фактически обвиняет дипломатов и граждан иностранных государств в совершении уголовных преступлений на территории другого государства!

Но вот о роли в событиях российских представителей почему-то не сказано ни слова. Хотя те же самые российские СМИ, которые фигурируют в решении суда в качестве источника независимой и бесспорной информации, открыто сообщали об участии в событиях в Киеве российских чиновников (помощника президента Владислава Суркова, генерала Сергея Беседы, сотрудника АП Бориса Рапопорта и др). То есть сам набор доказательств абсолютно неполон и односторонен.

Точно так же односторонне исследуется и вопрос о так называемой отставке Президента Януковича, об изменениях Конституции и о роспуске Верховной рады — здесь суд не предпринял никаких дополнительных усилий, чтобы выйти за рамки доказательной базы, предоставленной ему заинтересованной стороной.

В результате решение Дорогомиловского суда даже вошло в противоречие с официальной позицией Кремля во взаимоотношениях с Украиной. В то время как в этом решении действующий президент Украины Петр Порошенко обозначен как «человек, признанный Президентом Украины после многочисленных актов убийств, страданий и насилия, приведших к силовому захвату власти и умалению прав и свобод человека на Украине», на сайте президента России он именуется просто Президентом Украины. Хотя, впрочем, юридическому факту от этого не жарко и ни холодно!

В итоге суд признал, что осуществление государственного переворота на Украине в феврале 2014 года является общеизвестным и истинным фактом, а потому не требует какого-либо дополнительного процессуального доказывания на основании ст.61 ГПК РФ.

Действительно, для большинства российского общества этот факт считается общеизвестным благодаря сведениям, полученным из российских СМИ. Но российское общество не суд. Мнение общества может базироваться на самых разных, в том числе и на недостоверных источниках. Например, на слухах, сплетнях, кривотолках, на художественном вымысле и на позиции журналиста. А вот мнение суда на подобных источниках основано быть не может. Поэтому истинность фактов, положенных в основу судебного решения, подлежит дополнительной проверке, равно как и истинность фактов, положенных в основу личного мнения гражданки Шипиковой, если это мнение определяет усмотрение судьи Шипиковой.

На основе имеющихся доказательств, не прошедших проверки на их относимость, допустимость и достаточность, судом было установлено, что «в феврале 2014 года на территории Украины произошел государственный переворот, в результате которого была противоправно изменена Конституция Украины, незаконно отстранен от должности Президент Украины В.Ф. Янукович и прекращены полномочия Верховной Рады VII созыва, антиконституционным способом сформированы органы власти, которые в настоящее время являются нелегитимными».

О президенте Януковиче и об украинской Конституции

В отличие от заявителя Олейника и от судьи Шипиковой, для меня вывод суда о незаконном отстранении от должности президента Украины, о незаконном досрочном прекращении полномочий Верховной рады VII созыва, а также об антиконституционном способе формирования и о нелегитимности органов власти на Украине (то есть, собственно, все то, что и составляет понятие госпереворота) звучит крайне неубедительно. Просто потому, что я привыкла читать документы в оригинале, а не в пересказе, и исследовать события по разным источникам, сопоставляя и анализируя их.

Поэтому, для того чтобы опять-таки, в отличие от судьи Шипиковой, всерьез разобраться с тем, что произошло в Киеве 22 февраля 2014 года, необходимо помимо чистой хронологической фактуры событий проанализировать причины и динамику изменений украинской Конституции.

Дело в том, что за 20 лет с момента принятия в июне 1996 года Конституции Украины, изначально смоделированной как смешанная президентско-парламентская республика, основные политические конфликты так или иначе возникали именно по вопросу о форме правлении. В том числе в ходе так называемой оранжевой революции произошел переход от смешанной президентско-парламентской формы к чисто парламентской (это и есть то, что называют Конституцией 2004 года). Тогда Законом Украины № 2222-IV от 8.12.2004 в Конституцию был внесен достаточно большой перечень поправок. Помимо увеличения срока полномочий Рады с 4 до 5 лет значительные изменения коснулись распределения полномочий между президентом и Радой. Полномочия президента, данные ему Конституцией 1996 года, были существенно ограничены. Введено ответственное (назначаемое парламентом) правительство, а президент лишился права вето на законы о поправках в Конституцию. В случае досрочного прекращения главой государства своих полномочий исполняющим обязанности президента теперь становился не премьер-министр, апредседатель Рады.

То есть речь шла о борьбе против монополизации государственно-властных полномочий в одних руках, столь характерной для большинства постсоветских государств, и наоборот. Не случайно первое, что сделал Виктор Янукович, придя к власти в 2010 году, — инициировал в Верховной раде с помощью подконтрольной ему фракции Партии регионов запрос в Конституционный суд о легитимности этой редакции Основного закона страны. И преуспел в этом, поскольку суд сумел найти процедурные нарушения в голосовании за конституционные поправки в 2004 году. Таким образом, он вернул конституционную редакцию 1996 года, по которой президентские полномочия были кратно шире, нежели в варианте 2004 года.

Именно на это решение Конституционного суда Украины и ссылается заявитель Владимир Олейник, утверждая, что аналогичные нарушения сопутствовали изменениям Конституции Украины и в феврале 2014 года. Однако только сам Конституционный суд может распространить свое решение по одному конкретному вопросу на пусть и похожую, но другую ситуацию. И вопрос об аналогии решать только ему, а не бывшему депутату Рады, и уж точно не районному российскому суду.

Проблема формы правления Украинского государства, коллегиальности и прозрачности власти вновь предельно обострилась зимой 2013—2014 годов. 20 февраля 2014 года в столкновениях в Киеве погибло 77 человек. Вечером этого дня Верховная рада приняла Постановление «Об осуждении применения насилия, которое привело к гибели людей». Депутаты постановили:

— запретить СБУ дальнейшее проведение антитеррористической операции;

— МВД — прекратить блокирование дорог;

— Минобороны — отозвать свои силы, участвовавшие в конфликте, и обеспечить их возвращение на место постоянной дислокации.

21 февраля президентом Януковичем и лидерами оппозиции было подписано Соглашение «Об урегулировании кризиса в Украине», в котором был обозначен жесткий временной промежуток (48 часов) для восстановления действия Конституции Украины 2004 года в целях уравновешивания полномочий президента, правительства и парламента. В том числе пунктом 3 Соглашения предусматривалось проведение досрочных президентских выборов не позднее декабря 2014 года. Подчеркиваю: Янукович это соглашение подписал, дав таким образом Верховной раде карт-бланш на конституционную реформу. Но потом, видимо, ровно так же, как это было с подписанием Соглашения с ЕС, передумал.

Вместо того чтобы работать над выполнением согласованных мер, президент переместился в Харьков и там дал интервью телевидению, в котором назвал все, происходящее в Киеве, переворотом и тем самым фактически отказался от выполнения Соглашения. То есть «переворотом» все события на Украине первым назвал сам глава государства, и это определение растиражировали СМИ. При этом Янукович перемещался по городам Украины и пытался вылететь из Донецкого аэропорта в Москву, но ему воспрепятствовала погранслужба, поскольку самолет был зафрахтован из Москвы и на его борту во время рейса в Москву не предполагались пассажиры. Попытка подкупа пограничников охраной Президента не удалась. Естественно, что днем 22 февраля 2014 года Майдан жестко потребовал его отставки.

В собравшейся в этот день на заседание Верховной раде тоже звучали предложения об отставке. В итоге Верховная рада приняла всего лишь одно коротенькое Постановление «О самоустранении Президента Украины от выполнения конституционных полномочий и назначении внеочередных выборов Президента Украины».

Люди, невнимательно прочитавшие этот текст, утверждают, что данное постановление не соответствует Конституции Украины. Что конституционный перечень оснований досрочного прекращения полномочий президента закрытый, что никакого «самоустранения» Конституция не предусматривает, что постановление не вписывается в процедуру импичмента, а самоустранение не подходит под процедуру отставки: требуется личное провозглашение заявления об отставке на заседании Рады.

Но если прочитать текст внимательно, то ситуация будет выглядеть совершенно иначе. Этот текст можно читать вдоль и поперек, и даже «вверх ногами», но в нем совершенно невозможно найти ни одного слова об отставке или о каком бы то ни было досрочном прекращении полномочий президента Украины. Там всего лишь зафиксировано — «установлено» — Верховной радой, что президент «самоустранился от выполнения конституционных полномочий», что это «угрожает управляемости государства, территориальной целостности и суверенитету Украины, массовому нарушению прав и свобод граждан», что президент «является не выполняющим свои обязанности», то есть не выполняет их по причине самоустранения. А поскольку двумя днями раньше тот же президент подписал Соглашение об урегулировании, в котором предусматривались досрочные президентские выборы «не позднее декабря 2014 года», то Рада их и назначила на 25 мая 2014 года.

Таким образом, Верховная рада Украины в непростых условиях и даже, как сказано в постановлении, в «обстоятельствах крайней необходимости» показала высокий уровень конституционной дисциплины, не дала волю эмоциям и не пошла по неправовому пути. Хотя такие предложения на заседании звучали. В том числе высказывались не слишком уверенные утверждения о том, что якобы Янукович в телефонном разговоре согласился на отставку. На такую провокацию можно было легко поддаться и «засчитать» этот приватный разговор как заявление об отставке. Но, как видим, Рада на нее не поддалась.

Откуда же взялась уверенность об отставке Януковича? Ответ однозначный — из СМИ. Вот что написала 22 февраля 2014 года газета «Взгляд» в статье под названием «Принудительное самоустранение» и с подзаголовком «Почти свергнутый» Янукович отказывается уходить в отставку»: «Через час после видеообращения Януковича депутаты Рады приняли постановление о самоустранении (отставке) президента и продолжили назначать новых глав силовых структур». То есть слово «отставка» впервыепоявилось именно здесь, причем почему-то как синоним самоустранения. После этого большинство СМИ просто перепечатали этот текст, не утруждая себя проверкой фактов. Так информация о якобы отставке была вброшена в медийное пространство и прочно засела в головах политиков и простых граждан. То есть на самом деле отставка Януковича — миф. Никакой отставки Януковича не было вообще.Это измышление журналистов.

Тем более что главным в тот день (22 февраля) в решениях Рады было вовсе не искомое постановление и не статус президента. Сам Янукович, говоря о «перевороте», скорее всего, имел в виду совсем не это. Главным был возврат к тексту Конституции 2004 года, существенно менявший расстановку сил в государстве. С момента возврата к редакции Конституции 2004 года президент в любом случае утрачивал значительную долю своих полномочий и не мог, как прежде, контролировать ситуацию в стране.

В итоге Виктор Янукович покинул Украину (фактически сбежал) и 28 марта 2014 года выступил с видеообращением уже с территории России. На выборах 25 мая победил Петр Порошенко, который 27 июня 2014 годаподписал экономическую часть соглашения об ассоциации с Евросоюзом.

Не было ни импичмента, ни отставки, ни какого бы то ни было иного отстранения от должности. Президент Янукович сбежал из страны и был признан «самоустранившимся от выполнения конституционных полномочий». Его обязанности временно до выборов были переданы председателю Рады, а президентом (хоть и самоустранившимся) он продолжал числиться вплоть до вступления в эту должность после выборов Петра Порошенко. Впрочем, и переворота никакого не было. Была конституционная реформа. Но он (переворот), видимо, был кому-то очень нужен. В том числе и, наверное, в первую очередь для дезинформации президента России.

В соответствии с новой редакцией Конституции Украины (статья 90) президент получил дополнительные полномочия по роспуску Верховной рады. Раньше он мог распустить парламент только по одному основанию — если в течение тридцати дней одной очередной сессии пленарные заседания Рады не могут начаться. Теперь к этому основанию добавились еще два: если в течение одного месяца в Верховной раде Украины не сформирована коалиция депутатских фракций и если в течение шестидесяти дней после отставки кабинета министров Украины не сформирован новый персональный состав кабинета. Учитывая, что после февральских событий 2014 года ряд депутатов Рады либо сложили свои депутатские полномочия, либо как заявитель Олейник, сбежали из страны, создание коалиции фракций оказалось невозможным. Поэтому Президент в точном соответствии с Конституцией распустил высший представительный орган власти и назначил новые выборы.

Естественно, что с роспуском органа прекращаются и полномочия всех его членов. Поэтому, понимая горе горькое экс-депутата Владимира Олейника по поводу лишения его депутатской зарплаты, я никак не могу найти реального обоснования состоятельности его жалоб на ущемление депутатских прав. В новых выборах в Раду он не участвовал и, следовательно, новых полномочий не получил. Вместо этого он обзавелся местом жительства в столице другого государства поближе к вокзалу, откуда уходят поезда на Киев, и по этому месту жительства пошел в соответствующий суд, чтобы донести миру информацию о своей обиде на украинские реформы, а заодно, видимо, по чьей-то просьбе, еще раз попытаться легитимизировать присоединение к России Республики Крым и города Севастополя.

Елена Лукьянова, доктор юридических наук, адвокат, — специально для «Новой».

Поскольку у каждых двух юристов есть несколько больше мнений, правовая позиция оттачивалась при участии адвокатов Татьяны ПрилипкоиАлександра Манова