Введение «национальной добровольной службы»

Выступая перед горными стрелками, президент подчеркнул: «Наша молодежь жаждет участия и готова встать на защиту родины» при необходимости.

Добавил: «Министр вооруженных сил (Катрин Вотрен. — Ю. С.) уточнит условия, в которых смогут подаваться заявки начиная с середины января 2026 года». Затем различные рода войск отберут среди добровольцев «наиболее мотивированных и тех, кто лучше всего соответствует их потребностям». После завершения выступления главы государства Елисейский дворец уточнил AFP, что добровольцы будут получать не менее 800 евро в месяц, а также будут обеспечены проживанием, питанием и экипировкой.

Около 80% отобранных будут в возрасте 18–19 лет и будут зачислены в армию летом. Оставшиеся 20% будут иметь более специализированные профили (инженеры, аналитики данных, медперсонал…) и смогут проходить службу до 25 лет в звании офицера-кандидата (фр. аspirant).

В январе 2026 года армия отберет первые 3000 человек, которые начнут подготовку летом того же года. Подготовка будет длиться 10 месяцев. К 2030 году число таких добровольцев планируется увеличить до 10 000 в год, а к 2035-му — до 50 000, сказал Макрон, уточнив, что «это будет скорректировано в зависимости от эволюции угроз».

Для сравнения: глава Генштаба ВС Франции сказал на днях, что французская армия «это 200 000 человек», и «это много, но не так уж много». «Помимо этих 200 000 военных у нас есть резервисты, и в ближайшие годы мы удвоим объем наших резервов, доведя их до 420 000», — пообещал генерал.

Макрон еще раз повторил во время выступления в Варсе многократно сказанные и им, и главой Генштаба слова о том, что французская армия — «самая эффективная в Европе».

По словам президента, новая военная служба должна позволить сформировать «новую модель армии»: «Она будет иметь прочное ядро, основу, армию постоянной готовности, которую мы укрепили и консолидировали (за последние годы [правления Макрона] бюджет армии удвоился, не устает повторять сам президент. — Ю. С.)… Но у нее также будет глубокая поддержка в сердце нации (как раз в виде тех, кто пройдет «национальную службу». — Ю. С.). В этом неопределенном мире должна утвердиться новая сила, исходящая от молодежи, новая сила, исходящая из национальной службы, — это гибридная модель, готовая к любым переменам». Добавил, что новая военная служба должна позволить сформировать «полноценную, эффективную и модернизированную армию, способную противостоять рискам во всех сферах. Армию с активным ядром и обученной, отобранной молодежью».

«В этом неопределенном мире, где сила преобладает над правом, война спрягается в настоящем времени. Наша нация не имеет права ни на страх, ни на панику, ни на неподготовленность, ни на разобщенность», — заявил президент в заключение своего выступления. — Страх, впрочем, никогда не помогает избежать опасности. Единственный способ избежать ее — быть готовым».

«Наши молодые люди, говорю это четко, будут служить на территории Франции и только на территории Франции, то есть в метрополии и на наших Заморских территориях. Национальная служба — это территория Франции. Это участие будет поощряться и цениться», — заверил Макрон. И пообещал, что армия «поможет с трудоустройством» в том числе и тем, кто решит не подписывать с ней контракт (оставшись тем не менее в обязательном резерве).

«Есть сценарии более серьезной конфронтации» с Россией

Во вторник 25 ноября в интервью радио RTL Макрон уже заявлял, что добровольная военная служба никоим образом не предполагает «отправку наших молодых людей в Украину».

На вопрос, есть ли у него «такой же страх», как у главы Генштаба вооруженных сил Фабьена Мандона, «который сказал, что нужно готовиться к войне в течение трех-четырех лет», Макрон ответил: «В сценариях, которые рассматривают все европейцы, многие страны Европейского союза и НАТО заявили, что сегодня одной из основных угроз для наших стран является Россия. Среди сценариев есть сценарии повышения напряженности, более серьезной конфронтации».

Продолжил: «Прежде всего, нужно понимать, что происходит в последние годы. Мы долго привыкали к тому, что условно есть два состояния: мир и война. Сегодня мы живем в мире, где существует своего рода континуум, если можно так сказать. И вы видите, что в последние годы мы поднялись на ступень выше в конфликтности с Россией и конфронтациях. Я уже говорил это не раз в последние годы. Сначала Россия *** *** — сухопутную, масштабную — на европейской земле <…>. Затем она развязала гибридные войны на европейской земле и даже в Европейском союзе. <…> Сегодня нужно ясно понимать, что Россия ведет стратегическую конфронтацию, которую называют гибридной, с европейцами. То есть она провоцирует их ядерными заявлениями, осуществляет кибератаки, атакует наши больницы, наши информационные системы, ведет информационную войну, чтобы сломить мораль, и ведет свои провокации через миграцию, через дроны <…>».

«Россия ведет гораздо более агрессивную линию, и за всем этим в последние годы стоит наращивание ею обороны, ее возможностей, — продолжил Макрон. — Она сегодня направляет более трети своего бюджета в оборонную сферу. Она больше не строит школы, не строит больницы, не ведет никакой государственной политики, у нее нет никакой социальной политики. Она очень далека от всех дебатов, которые мы ведем. Она производит подлодки, ракеты, танки и финансирует армии третьих стран, чтобы <…> завтра угрожать нам, если мы будем слабы, используя весь спектр вооружений. И мы подвержены [риску ударов] этим вооружением, в частности, межконтинентальными ракетами».

В день, когда вы подаете сигнал слабости России, которая вот уже десять лет сделала стратегический выбор — вновь стать имперской державой, то есть продвигаться везде, где мы слабы, — она будет продвигаться дальше».

«И если мы хотим защитить себя, французов, что является моей единственной заботой, мы должны продемонстрировать, что мы не слабы перед державой, которая представляет для нас наибольшую угрозу», — подчеркнул Макрон.

На уточняющий вопрос («именно в связи с этими угрозами вы собираетесь объявить в ближайшие дни (т.е. сегодня, 27 ноября. — Ю. С.) о введении добровольной военной службы?») президент ответил: «…Совершенно очевидно, что нам нужно укреплять союз армии и нации. И в момент, когда война становится гибридной — о чем я вам говорю, — важно, чтобы как можно больше наших сограждан понимали, что представляют собой наши вооруженные силы. <…>. И именно в этом контексте предпринимаются несколько инициатив, включая преобразование всеобщей национальной службы в новую форму, о которой я расскажу в ближайшие дни. Но это полностью отделено — и я думаю, нужно немедленно устранить любые смутные идеи, будто мы собираемся отправлять нашу молодежь в Украину. Это совсем не то, о чем идет речь».

Естественно, после этого интервьюер спросил у Макрона о вызвавших волну обсуждений словах главы Генштаба Фабьена Мандона (к слову, занимавшего до конца августа пост начальника личного Военного штаба президента).

«Когда начальник Генштаба вооруженных сил говорит, что французские семьи должны готовиться к тому, что будут терять своих детей, вы понимаете, что это пугает?» — спросил журналист.

Президент ответил: «Нет, потому что его слова были искажены, вырваны из контекста, и он смог это [позднее] уточнить, как и министр [вооруженных сил]. Так что это не так. Для любого солдата нации есть определенный договор, и солдат, который идет на службу, приносит жертву, но не нужно объяснять всем французам, что мы собираемся их приносить в жертву — это бессмыслица».

Почему глава Генштаба сказал, что Франции нужно быть готовой «терять своих детей»

Неуклюжие слова генерала Мандона, вызвавшие столько шума (и активно использованные, к слову, в российской пропагандистской сфере — вплоть до министра Лаврова. — Ю. С.) были произнесены Мандоном 18 ноября во время выступления на Конгрессе мэров Франции. Чтобы понять, что имел в виду генерал, следует процитировать его «скандальные» слова в контексте — как и советовал несколько раз в последние дни президент Макрон, вынужденный отвечать на вопросы журналистов об этой фразе.

Глава Генштаба сказал: «…Естественно, я наблюдаю за тем, что происходит за пределами наших границ. Искренне говоря, сегодня я вижу, что все то, что было спрогнозировано для нашей страны и что содержится в стратегических документах (вооруженных сил. — Ю. С.), начинает воплощаться в реальность, и, к сожалению, ухудшение ситуации ускоряется. <…> Первое крупное явление: мы наблюдаем снижение вовлеченности США в дела Европы. Это то, что для нас было почти невозможно представить, потому что это страна свободы, близкая нам страна, страна, которая помогла нам освободиться от немецкого ига, страна, с которой у нас исключительные отношения во всех областях.

Тем не менее уже несколько президентов США последовательно демонстрируют, что в области обороны США сосредотачиваются на Азии. Несколько недель назад американцы решили вывести свои войска из Румынии, где у них было несколько тысяч солдат в тот момент, когда *** идет на нашем континенте. <…> Американцы выводят свои силы с восточного фланга НАТО. Они не уходят полностью. Это не резкое снижение вовлеченности, что позволяет оптимистам надеяться, что они останутся.

Если посмотреть на ситуацию за последние двадцать лет, то это необратимый процесс переориентации на Азию, где у них есть высококлассные военные партнеры, с которыми я регулярно общаюсь. Они говорят мне: «Нас беспокоит развитие Китая». <…> Он смог усовершенствоваться во всех областях… Кадры с парада 3 сентября, где китайский президент принимал лидеров, демонстрировали лучшее из того, что сегодня существует в мире в плане военного оборудования: от дронов до спутников, баллистических ракет, войск, марширующих с необычайной точностью и порядком. Он продемонстрировал свою военную мощь.

Пока Китай ее не использует. Он по-прежнему придерживается логики мягкой силы, которая постепенно утверждается в своем ближайшем окружении, и завоевывает территории, часто через экономический подход <…>. Я думаю, в частности, о наших Заморских территориях <…>. Сегодня, когда я смотрю на проникновение в исключительные экономические зоны вокруг Новой Каледонии или Полинезии, в тех местах, где присутствуют французские вооруженные силы, наш суверенитет уважается, но везде, где их нет, идет хищническая эксплуатация: рыболовство, природные ресурсы. И Китай — один из главных хищников. <…>

То, что я хочу сказать, — это не просто анализ разведки. Сегодня первая мировая держава открыто демонстрирует в центре своей обороны горизонт 2027 года и возможные столкновения. Для меня это первый элемент изменения нашего контекста, который будет определять параметры нашей безопасности».

Затем генерал перешел ко «второму элементу», гораздо более важному и ощутимому: «Вчера у нас был визит президента Зеленского в Париже. (17 ноября украинский президент прилетал в Париж и подписал с Макроном «декларацию о намерениях, касающуюся сотрудничества в области приобретения Украиной французского оборонного оборудования», включая 100 истребителей Rafale. — Ю. С.) Это *** на нашем континенте. Уже почти четыре года. <…> К сожалению, Россия сегодня, как я знаю из доступных мне данных, готовится к конфронтации с нашими странами к 2030 году. Она организуется для этого, готовится к этому и убеждена, что ее экзистенциальный враг — это НАТО, это наши страны».

Затем глава Генштаба перечислил угрозы, исходящие из Африки:

1. «последствия глобального потепления, <…> которые будут продолжаться и могут дестабилизировать государства, вызывая потенциально более широкие региональные кризисы»,
2. терроризм («лидеры террористических групп, которые раньше базировались на Ближнем Востоке и в Афганистане, теперь находятся в Африке»). «Мы наблюдаем, что техники использования дронов, которые сегодня применяются в *** между Украиной и Россией, то есть способность использовать дроны со взрывчаткой, осваиваются террористическими группами в Сахеле. Там тоже происходят тревожные явления для нашей безопасности. Сегодня нет подготовленных и организованных атак с африканского континента, но есть тревожная динамика усиления контроля террористических групп над целыми регионами…»

«На Ближнем Востоке ситуация тоже неблагоприятна…» — продолжил генерал и после краткого описания ситуации в этой горячей точке планеты перешел к предупреждению: нужно на всякий случай готовиться к худшему.

«Эта картина очень мрачная, и мне жаль, но я считаю, что об этом нужно говорить. <…> Наши общества, пережившие ужасы двух мировых войн и десятилетиями живущие в мирной обстановке, думали, что мир завоеван навсегда. К сожалению, все, что происходит вокруг нас, показывает, что некоторые выбрали силу. Россия сегодня убеждена, что европейцы слабы. Она в этом убеждена. Тем не менее мы сильны… Мы, по сути, сильнее России. Но нужно признать, что мы живем в мире рисков и что нам, возможно, придется использовать силу, чтобы защитить то, что мы из себя представляем. Это то, что, я думаю, полностью исчезло из наших семейных обсуждений. Представляю, что в ваших коммунах редко кто-нибудь спонтанно говорит об опасности, исходящей от России…»

Тем не менее глава Генштаба сказал то, что скажет затем и президент (не в первый раз) в процитированном выше интервью RTL: «Главный риск сегодня — это риск проявления слабости перед Россией, которая развязана в использовании силы и будет нажимать на свое преимущество, если почувствует, что мы остаемся слабыми».

«В начале конфликта в 2022 году в России под ружьем было менее миллиона человек. Их прогноз на 2030 год — почти 2 миллиона. 40% их экономики идет на оборонную промышленность. Сегодня Россия производит больше оборонного оборудования, чем потребляет на фронте. Она явно находится в фазе подготовки к чему-то еще», — предупредил глава Генштаба Франции.

Затем успокоил: «Европейцы коллективно намного сильнее России. Вот почему я думаю, что не надо быть пессимистами. Объединенные европейцы — это более 1,4 миллиона женщин и мужчин в форме, готовых защищать ценности своих стран. Это выдающаяся (в т.ч. военная. — Ю. С.) промышленность.

Возьму пример системы, представленной вчера украинскому президенту. Одна из главных угроз в Украине сегодня — это обстрелы дронами и ракетами <…>. Европа создала несколько лет назад систему под названием SAMP/T, произведенную совместно с Италией и при участии Великобритании. Я думаю, все слышали об американских системах Patriot. Они символизируют способность защищаться от ракет и самолетов. Украинцы сегодня говорят нам, что система, созданная европейцами, а значит, французскими инженерами и техниками, работает лучше, чем лучшие американские системы. То есть у нас есть все знания, вся экономическая и демографическая мощь, чтобы удержать московский режим от попытки испытать удачу дальше».

Продолжил, сказав «те самые» слова, вызвавшие столько шума: «Чего нам не хватает, так это силы духа, чтобы согласиться на жертвы ради защиты того, что мы собой представляем. Армия — это отражение нации. [Французские] женщины и мужчины, которые сегодня служат по всему миру и на местах, — им от 18 до 27 лет. Они молоды, они из ваших коммун, у них те же стремления, они будут выполнять свою миссию, если почувствуют, что страна с ними.

Резюмировал, обращаясь к мэрам: «Но я думаю, что у нас есть сила духа. Франция всегда демонстрировала силу духа в трудные моменты. И сейчас настал тот момент, когда нужно об этом говорить. Нужно говорить об этом в ваших коммунах». Добавил чуть позже: «У вас есть военные делегаты в каждом департаменте… У вас есть командиры полков, командиры баз, которые также готовы быть в вашем распоряжении и облегчить эту педагогическую работу с нашими гражданами. Это миссия, которую я им поручаю, и не нужно стесняться обращаться к ним».

Глава Генштаба на всякий случай подчеркнул (чтобы у мэров было меньше сомнений насчет важности «педагогической работы»): «Может сложиться впечатление, что это далеко. Это правда, что это остается далеко. Механизм не в том, что русские танки высадятся в Эльзасе. Механизм — это механизм солидарности, это механизм солидарности со странами, которые сегодня находятся на восточном фланге НАТО, которые могут быть атакованы, и мы пойдем защищать их из солидарности. И с того момента, как мы проявляем солидарность, мы вовлекаем в это молодых женщин и мужчин, которые выбрали служить в форме».

«Я поставил перед армией задачу быть готовыми в течение трех-четырех лет, но мне нужно, чтобы нация была готова поддержать это усилие», — добавил генерал Мандон, подчеркнув, что хотел бы не допустить столкновения с Россией: «Я убежден, что если наши враги увидят нашу решимость защищаться, защищать те ценности, которые мы несем, как историю, они пойдут искать в другом месте, потому что знают, что мы сильнее. Но нужно это продемонстрировать, и сделать это нужно в ближайшие три года. Это принципиально важно».

Заседание «коалиции желающих»

А уже на этой неделе президент Франции сделал еще одно важное военное заявление. Оно было сделано по итогам последнего заседания «коалиции желающих», в котором по видеоконференции приняли участие лидеры 35 стран (в том числе, сопредседатели коалиции Макрон, Стармер и Мерц), президент Украины Зеленский, генсек НАТО Рютте, руководство Евросоюза и примкнувший к ним госсекретарь США Рубио. Союзники обсуждали тот самый «план из 28 пунктов», изначально названный «американским».

Президент Франции в своем пятиминутном выступлении сначала констатировал «нежелание Путина» заканчивать ***. Пояснил: «Президент Зеленский рассказал о последних событиях, и я хочу здесь еще раз выразить нашу поддержку и соболезнования украинскому народу. В то время как Россия вновь пыталась создать впечатление, что она готова к миру, последние часы были отмечены новыми ударами…» Резюмировал: «Таким образом, на практике реальность совершенно противоположна заявленной [Москвой] воле» договариваться о мире. Добавил, что к этому выводу участники совещания пришли, еще и выслушав «нескольких участников нашей встречи», которые «рассказали о своих прямых контактах с российской стороной, в частности с президентом Путиным» (речь как минимум об Эрдогане, говорившем с хозяином Кремля накануне. — Ю. С.).

Учитывая эти обстоятельства, лидеры коалиции пришли к следующим выводам, сказал Макрон: «Во-первых, мы должны продолжать оказывать давление на Россию, чтобы она была готова к переговорам. Это наши [европейские] санкции, американские санкции, которые вступают в силу (против «Роснефти» и «Лукойла». — Ю. С.), а также наши действия против так называемого теневого флота». «Во-вторых, мы должны продолжать активно поддерживать Украину <…>: финансовая поддержка, военная поддержка <…>». «В-третьих», «необходимо продолжать обсуждение мира».

«В этом контексте мы решили особенно активно работать над двумя вопросами в ближайшие дни, — продолжил Макрон. — Первый — это замороженные российские активы*… Мы завершим в ближайшие дни, координируя усилия с наиболее заинтересованными европейскими странами, а также с Евросоюзом, решение, которое позволит обеспечить финансирование, дать Украине горизонт видимости и сохранить это давление [на Кремль]».

«Второй [первоочередной] вопрос» — это гарантии безопасности для Украины, по которому «за последние месяцы была проделана большая работа под руководством британцев и французов», — сказал Макрон.

«Первый элемент» вопроса гарантий безопасности, по его словам, — «контроль за соблюдением перемирия — с помощью наблюдения, изображений (вероятно, спутниковых и других технических средств. — Ю. С.), и мы начнем эту работу, в первую очередь — с США и НАТО».

«Далее — как поддерживать этот мир <…>. Для этого, прежде всего, нужна сильная украинская армия», — в очередной раз подчеркнул президент Франции. Отметил: «Переговоры в Женеве (23 ноября, между американцами и украинцами, с участием европейцев. — Ю. С.) показали, что не должно быть ограничений для украинской армии, <…> и мы запланировали все необходимое для этого».

«Кроме того, нужны силы сдерживания (то есть военные «примерно 25 стран» коалиции, которые, по словам Макрона, согласны «участвовать конкретным образом»; в обсуждаемом сейчас «плане из 28 пунктов» эта идея отвергается по настоянию Москвы. — Ю. С.), которые во втором эшелоне укрепят украинскую армию», — продолжил глава французского государства. И анонсировал, что по этому вопросу решено «уже завтра», т.е. 26 ноября, создать рабочую группу. Группу возглавят Франция и Великобритания — «с активным участием Турции, которая играет ключевую роль в морском аспекте (обеспечения безопасности), и впервые — с участием США».

На США французский лидер сделал особый акцент. Подтверждений из Вашингтона пока не поступало.

«Ближайшие дни точно позволят нам окончательно определить вклад каждого и обеспечить эти жизненно важные гарантии безопасности для Украины», — пообещал президент Франции.

Заверив, что ближайшие дни «безусловно, будут богаты на прогресс», Макрон пообещал нам, журналистам, выступать «столько раз, сколько потребуется», чтобы делиться этими новостями.

* В интервью RTL, вышедшем ранее в тот же день, Макрон особо подчеркнул: Европа категорически против упомянутой в «плане из 28 пунктов» «идеи» о «совместном» российско-американском использовании замороженных активов РФ. «Европейцы — единственные, кто должен сказать <…>, что мы будем делать с замороженными российскими активами, которые находятся у европейцев», — сказал президент Франции. На уточняющий вопрос журналиста («А вы поедете в Вашингтон, чтобы сказать это Дональду Трампу?») Макрон ответил: «Мне не нужно для этого ехать в Вашингтон».

В слитом в издание Axios «плане из 28 пунктов» говорилось: «$100 млрд замороженных российских активов будут инвестированы в усилия под руководством США по восстановлению и инвестициям в Украину; США получат 50% прибыли от этого предприятия; Европа добавит $100 млрд для увеличения объема инвестиций в восстановление Украины, а замороженные европейские средства (речь, вероятно, об активах РФ, замороженных в Европе, а это львиная доля всех этих средств. — Ю. С.) будут разморожены».