Уголовное дело против москвича Солима Камины — очередная иллюстрация того, как в России штампуются дела по военным «фейкам». В основе обвинения — пара постов и комментариев на сайте «ВКонтакте», которые обнаружил оперативник центра «Э» и просто, как представляют себе это адвокаты, велел практикантам написать заявление, будто это они сами нашли страницу Камины и лично увидели «признаки преступления».

Два постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, в которых четко написано «состава преступления нет», просто выкидываются из логики процесса как мусор. Дальше заработал безжалостный конвейер. Свидетели — два студента — дают показания, будто говоря по суфлеру: одинаковые формулировки, одинаковая фабула, одинаковые «опасные высказывания». И вся эта бумажная конструкция становится «доказательной базой», достаточной, чтобы отправить человека в колонию на восемь лет.

Солиму тридцать шесть. Он родом из Москвы. Его отец — выходец из Того, выпускник художественной академии имени Сурикова. В столице он познакомился с матерью Солима, Галиной, бывшей цирковой артисткой. Помимо Солима, рассказала Галина в разговоре с «Новой», она воспитала еще двоих детей.

Когда Солиму было восемь, мама отвела его в детский музыкальный коллектив. Мальчик пел и танцевал, много выступал с эстрадными звездами на разных площадках — от детских утренников до «Останкино». По словам матери, после начала СВО у сына жизнь словно остановилась, началась депрессия, не было желания куда-то выйти из дома. Единственном его другом и соратником все это время была Галина. «У нас очень тесная духовная связь. Не представляю, как я буду без него», — призналась женщина.

«Зашел человек с электрошокером и стал требовать признать кураторов из Украины. Один бил ногами», — писал в своем письме родным Камина.

Обыск длился три часа. Затем мужчину заковали в наручники и увезли на допрос в следственный отдел по Басманному району. На следующий день, 8 октября, Солима заключили под стражу. Когда он оказался в СИЗО-2 «Бутырка», у него произошел отек Квинке. Приступ удалось снять лекарствами. Сейчас Камина содержится в СИЗО-1 «Матросская Тишина».

Следствие утверждает, что весной 2023 года под ником «Нэйджан-Амунхепсэт Таргариэн» Солим на своей странице «ВКонтакте» распространял «фейки» о действиях российской армии (ч. 2 ст. 207.3 УК), выступал против частичной мобилизации и публиковал сведения о том, как российским военным можно сдаться в плен в Украине (ст. 280.4 УК). Из-за действующих ограничений мы не можем дословно привести комментарии, которые следствие считает преступными.

«Порекомендовали» дать показания

В конце марта дело Камины поступило на рассмотрение в Басманный суд Москвы. Процесс шел под председательством Евгении Николаевой. Доказательная база обвинения сводилась к показаниям двух свидетелей-стажеров и заключению психолого-лингвистической экспертизы.

«Эксперты» сделали вывод, что в шапке профиля «Нэйджад-Амунхепсэт Таргариэн» и в посте обвиняемого «содержится совокупность лингвистических и психологических признаков убеждения адресата в негативном характере целей использования Вооруженных Сил Российской Федерации (т.е. дискредитации)».

В основу дела также легли показания Глеба Гордеева и Артема Докшина — студентов программы «Безопасность информационных технологий в правоохранительной сфере» РТУ МИРЭА.

Гордеев сообщил суду, что весной 2023 года, пролистывая ленту «ВКонтакте», наткнулся в рекомендациях на публикацию Камины о событиях в украинской Умани. Он сказал, что сохранил страницу автора и обратил внимание на комментарии, которые показались ему «странными» — его смутил контекст. Гордеев подчеркнул, что «интересуется поиском фейков» в соцсетях в рамках своей учебы, однако в правоохранительные органы по поводу найденных материалов не обращался.

Его однокурсник Докшин утверждал, что увидел тот же пост 28 апреля 2023 года и что «там были фейки о Российской Федерации». На стадии следствия свидетель утверждал, что в постах и комментариях Камины содержались «публичные призывы к деятельности, направленной против безопасности государства». В суде же он объяснил, что такие формулировки дал потому, что «есть закон о фейках, на него ссылался». Явиться на заседание, по словам Докшина, им с Гордеевым «порекомендовали на практике» в отделе МВД по борьбе с экстремизмом.

Один из защитников Камины, Владимир Василенко, обратил внимание суда, что показания обоих студентов, данные на следствии, совпадали буквально — «буква в букву, запятая в запятую». Оба свидетеля, по словам защиты, дословно воспроизводили публикации, вменяемые Камине, и безошибочно называли адрес и название его страницы на сайте «ВКонтакте».

Допрос самого Солима проходил в закрытом режима по просьбе защиты. Вину Камина не признал.

Обвинение «без здравой логики»

25 ноября процесс перешел к судебным прениям. В зал пришла небольшая группа поддержки Солима, в первом ряду села его мама. Увидев сына, она тихо помахала ему и сложила кисти рук сердечком. Первой начала выступление прокурор. Она уверенно заявила, что вина подсудимого полностью доказана. «Подсудимый не признал вину. Его доводы противоречат позиции обвинения для избежания ответственности от совершенного преступления», — считает гособвинение. Прокурор предложила назначить Камине девять лет и шесть месяцев лишения свободы в колонии общего режима.

«Сторона обвинения предложила назначить чудовищный срок за ненасильственное преступление», — начала выступление адвокат Наталия Тихонова.

По ее мнению, расследование было проведено ненадлежащим образом. Следствие так и не доказало, что Камина якобы распространял военные «фейки» по мотивам политической ненависти. Кроме этого, обращает внимание защита, дело изначально расследовалось в районном управлении по Басманному району, а потом было передано в ГСУ СК по ЦАО Москвы. «После передачи дела следователь не предпринял ни одного следственного действия, но зачем-то принял дело к производству», — заметила Тихонова.

Защита также привлекла внимание суда к двум постановлениям об отказе в возбуждении уголовного дела, где прямо указано: «состава преступления нет».

По словам Тихоновой, экспертиза в деле тоже вызывает сомнения. Первоначальный запрос следствия касался лингвистического исследования, однако по инициативе экспертов без согласования со следствием было проведено иное исследование — психолого-лингвистическая экспертиза.

«Ваша честь, прошу учесть вышеизложенное и оправдать Камину Солима Абаловича по каждому вменяемому преступлению», — завершила адвокат.

Второй защитник, Владимир Василенко, сообщил суду детали, предшествовавшие возбуждению дела. По его словам, страницу Камины на сайте «ВКонтакте» обнаружил сотрудник центра «Э», а затем попросил своих практикантов оформить заявление, будто бы они сами нашли аккаунт подсудимого.

Защита подчеркивает: обвинение опирается лишь на показания студентов и на спорную экспертизу, то есть на предположения о мотивах без надежных подтверждений. «У обвинения нет ни одного достоверного и допустимого доказательства, ни один элемент доказательной базы не выдерживает проверки на законность и обоснованность, не отвечает здравой логике», — резюмировал Василенко.

Последнее слово Солима Камины

«Уважаемый суд! Прежде чем я перейду к сути, я хочу, чтобы вы понимали, что эмоциональность — это одна из основ каждой творческой натуры, включая меня.

Любые события, происходящие в окружающем мире, воспринимаются нами не с позиции логики и здравого смысла, а под руководством разнообразного спектра сильных, многогранных, до невероятного оголенных и порой весьма противоречивых эмоций.

А богатое воображение еще и услужливо дополняет сложившуюся картину довольно яркими образами.

Так случилось и со мной.

С ранних лет я занимаюсь творческой деятельностью. Все мое детство и часть юности прошли на сцене. Концерты, гастроли, совершенствование вокальных и хореографических талантов. Мне хотелось нести людям радость и добро, несмотря ни на что.

Но последние три-четыре года перед тем, как меня заключили под стражу, выдались для нашей семьи и для меня в частности очень тяжелыми и эмоционально нестабильными.

Мой диагноз и попытки принять реальность, попытки смириться, отчаянная и вполне успешная борьба с наркозависимостью, агрессивное нападение на меня и применение физической силы в середине 2020 года в районе моего проживания, и организованная травля в течение продолжительного времени группой лиц, бывших, как мне до этого казалось, моими друзьями… Обратись я тогда в полицию, все они сейчас были бы на моем месте. Но из-за усилившихся невроза, депрессии, тревожности, навязчивых мыслей и общего разочарования в людях у меня начали опускаться руки.

Саморазвитие и творческая самореализация, ваша честь, всегда были и будут для меня одними из многих целей в моей жизни. Политика никогда меня не интересовала. Мне не доводилось участвовать ни в митингах, ни в каких-либо демонстрациях. Мною никогда и нигде не проявлялось никакой активности в социально-политической среде. У меня нет ни компетенции, ни образования в этой сфере.

Это всего лишь стечение обстоятельств, движение неподвластных тектонических плит. Депрессия накрыла меня с головой, эмоции переполняли и нашли свой выход единственным возможным на тот момент и безопасным для меня и окружающих способом.

И все же я также считаю, что пост и несколько едких комментариев, на которые меня спровоцировали, не являются тем тяжким, ужасающим в своей разрушительной способности преступлением, которыми их пытается выставить сторона обвинения. Мной не преследовался никакой преступной умысел. У меня не было планов разрушить целостность, конституционный строй и безопасность российского государства. Глядя на меня, вы поймете, что я не представляю для России никакой угрозы. Я уже год нахожусь в местах лишения свободы и хочу сказать, что мне вполне хватило и этого. Прошу не наказывать меня слишком строго.

Я искренне хочу провести то время, которое вы мне не назначите в качестве наказания, со своей мамой, которую я очень сильно люблю и которая во мне нуждается. Она самый важный и самый любимый человек в моей жизни. Также мне хотелось бы продолжить самореализацию в искусстве, учиться, поправлять здоровье и приносить пользу обществу как трудоспособный и трудолюбивый гражданин. Не думаю, что мое пребывание в тюрьме или в колонии необходимо. К тому же это полностью уничтожит то немногое, чем я в себе дорожу, — светлую и добрую половину моей личности, моей души. Прошу, не убивайте меня. От вашего решения зависит не только мое здоровье и жизнь, но и благополучие моей семьи и моей мамы, которая прошла через невероятное количество трудностей. Прошла достойно и осталась таким же сильным и прекрасным человеком, которым она всегда была. Она очень многое для меня сделала. Даже слишком многое. И нуждается во мне, как и я в ней».

К финалу выступления голос Солима задрожал, и мужчине сложно давались слова, когда он говорил о матери. Галина в первом ряду не выдержала — слезы медленно потекли по щекам. Судья Николаева, не меняя выражения лица, объявила, что удаляется для вынесения решения, и предупредила, что вернется из совещательной комнаты через 40 минут.

…Всех вернули в зал. Галина снова села в первый ряд — как будто боялась упустить хоть миг, когда можно увидеть сына. Она сложила кисти рук в привычное сердечко и послала его Солиму.

— Почему он в наручниках? У него же руки затекают… — растерянно спросила мать, не понимая, за что сына держат скованным.

— Приговор всегда слушают в наручниках, — объяснили ей.

— Тогда и я заведу руки за спину. В знак солидарности, — произнесла Галина и попыталась улыбнуться сыну.

Сорок минут прошло, и судья вернулась.

Приговор прозвучал коротко и холодно: восемь лет лишения свободы плюс запрет на администрирование сайтов на четыре с половиной года.

* Внесено в реестр иноагентов.