26 октября на совещании с командующими фронтовыми группировками Владимир Путин поручил начать развертывание ракетного комплекса «Буревестник» после успешного завершения его испытаний. Крылатая ракета «Буревестник» с малогабаритным ядерным двигателем испытана 21 октября и по дороге выполняла сложные маневры по вертикали и горизонтали.

На севере Норвегии давным-давно построен очень мощный радар специально для отслеживания всех испытательных пусков с полигона Баренцева моря. Поэтому для НАТО это была уже не новость. Но это, несомненно, была неожиданность.

Лишь шесть суток спустя норвежская разведка официально подтвердила все цифры, которыми козырял Путин перед генералами: действительно, 21 октября «Буревестник» пролетел 14 тыс. км за 15 часов. При этом место пуска пока неизвестно. Есть вероятность, что на полигон Новая земля «Буревестник» прилетел с другой точки земного шара. Хотя норвежцы уверяют, что и пуск состоялся именно там.

Никакой адекватной реакции прессы первые двое суток после сообщения не было. На мой взгляд, это было связано с огромным количеством статей от скептических до высокомерных в прошлом — о том, что Россия блефует: у нее нет ни научных заделов, ни денег, ни промышленных ресурсов, чтобы осуществить такой проект. Были подобные статьи и в российских СМИ. А событие действительно войдет в историю технологий.

Через четыре месяца минет семь лет, как Владимир Путин объявил миру о создании в России крылатой ракеты «Буревестник» с ядерной энергетической установкой в качестве привода малогабаритной авиационной турбины. Идея была не новая, но слова сочли хвастовством. Они вызвали глубокое недоверие в НАТО (туда и было адресовано послание).

Теперь «Буревестник» уже имеет официальный индекс ГРАУ — 9М730, а также кодовое обозначение НАТО — SSC-X-9 Skyfall. Его история тесно сопряжена с разработками компактных ядерных реакторов для космических аппаратов в СССР в 1970‒1990-х годах. Они шли, не прекращаясь, и на орбиту взлетали все более мощные реакторы с термоэмиссионными преобразователями (устройства, преобразующие тепло в электричество). Электрическая мощность аппаратов была невысокой, до 7 киловатт: более не позволял принцип термоэмиссии.

Параллельно Москва и Вашингтон финансировали создание реакторов для прямоточных ракетных авиационных двигателей. Это началось в 50-х годах, в эпоху атомного романтизма. Тогда СССР собирался строить атомные тепловозы, а США — автомашины. Очень советую посетить новый павильон «Роскосмоса» на ВДНХ — там эти проекты ретростимпанка представлены в макетах, эскизах и чертежах, как памятник сгинувшим мечтам.

В те времена термоэмиссия — весьма ограниченный способ преобразования энергии — была выбрана для космических аппаратов в СССР и США не от хорошей жизни. Проблемы, которые с трудом, но разрешимы в корабельных реакторах — биологическая защита и сопряжение с громоздкими турбинами, — в космосе ставят крест на мечтах. Ракета не может поднять такие тяжести.

А конструкторам хотелось мегаваттов! Они сулили освещение гигантских территорий с орбиты, города в невесомости. В США работы были прекращены. А в СССР продолжились и шли до самого развала.

Россия приняла это наследие не механически — огромные коллективы еще жили идеями и до правительства кое-что о существующих научных и технологических заделах доходило. Особенно когда дело касалось вооружений. Из таких идей были востребованы разработки по теме «Холод» — исследования материалов и особенностей гиперзвукового полета, — давшие жизнь планирующим блокам «Авангард» на стратегических ракетах.

Как мы узнали 1 марта 2018 года из анонса Путина, работа над малогабаритными реакторами для авиации тоже продолжалась. Разумеется, конечный продукт создали уже наследники советских идей.

И после испытаний «Буревестника» главный вопрос — тип двигателя. Проекты атомных двигателей для самолета были закрыты из-за невозможности поднять в воздух достаточно надежные и оттого очень тяжелые системы защиты экипажа и пассажиров от радиации. А всякая авария была чревата радиоактивным заражением.

Дело в том, что предшественники по обе стороны океана создавали авиационные реакторы, через которые пропускали воздух непосредственно. При этом продукты распада вылетали вместе с раскаленными газами наружу. Это было неприемлемо.

Но крылатые межконтинентальные ракеты безнадежно проиграли конкуренцию баллистическим. Те летели в разы быстрее, не оставляли за собой радиоактивный след, легко видимый средствам технической разведки.

А уж если «Трайдент» или «Синева» стартуют с подлодок рядом с территорией противника, то достигают цели почти мгновенно. И они не сбиваются, по крайней мере пока. А вот крылатые ракеты сбивать умеет полмира. Даже сирийские зенитчики сбивали «Томагавки».

«Буревестник», как и любая дозвуковая крылатая ракета, сбивается несложно. Она вовсе не неуязвима. В таких обстоятельствах радиоактивный след длиной 14 тысяч километров — недопустимый для военных демаскирующий признак. Пятнадцать часов (если исходить из рассказа Герасимова) разведка НАТО будет иметь в запасе, чтобы не спеша сбить «Буревестник» на любом этапе полета — это медленный аппарат.

Но поскольку норвежская (и американская) разведка ничего об этой важнейшей детали не сказала, очевидно, следа нет. В противном случае Москву непременно укоряли бы нарушением хрупкой экологии полярной зоны. И у наблюдателей живет надежда, что двигатель «Буревестника» не предусматривает прямого контакта забортного воздуха с активной зоной реактора.

Такие схемы конструкторам и ученым сегодня известны, они описаны. Суть решения: забортный воздух нагревается не в реакторе, а от устройства-посредника — специального теплообменника. В начале атомной эры таких не было. Человечество вообще прошло огромный путь. Научилось строить реакторы очень небольшого веса и размера. Новые материалы выдерживают огромные температуры.

Предстоит научиться строить подобные двигатели с большим ресурсом и недорогие в обслуживании. Человечеству еще надо доказать, что они безопасны.

Но перспективы открываются грандиозные. Вовсе не стоит ждать появления таких реакторов именно в гражданской авиации. Но способов их применения множество. Да и проекты автоматических грузовых самолетов, летающих над океанами, тундрой России, Канады или над пустынями Африки, вполне могут появиться.

Если же «Буревестник» пропускает рабочее тело (воздух) прямо через реактор, то надо ждать следующего этапа технологий. Сегодня сделано очень много такого, что еще вчера считалось недостижимым. Собственно, сам полет «Буревестника» считался недостижимым. Так что надежда на создание безопасного малогабаритного ядерного двигателя, который можно использовать в мирных целях, не умрет.