Приговор Зиновьеву, Каменеву и их подельникам еще не объявлен, но «главные люди» уже подчищают в нем последние шероховатости. А то (не дай господь!) кто-то не разберется, кто такой этот Ульрих. И умолчать в приговоре о Троцком и его сыне никак нельзя; может сложиться совершенно ложное впечатление, будто бы «прокурор хочет привлечь этих господ, а суд будто бы не согласен с прокурором».

Это, если кому-то надо объяснить, — о независимости суда.

А судьи кто?

Кстати, а кто были сами эти судьи, бестрепетно отправившие на тот свет тысячи своих недавних соратников (на этом долго акцентировали внимание наши лидеры начиная с Хрущева)?

Армвоенюрист Ульрих Василий Васильевич. Окончил в 1909-м реальное училище в Риге. Высшее образование получил на коммерческом отделении Рижского политехнического института. В 1914–1915 годах работал конторщиком управления Рижско-Орловской железной дороги. В 1915 году был призван в армию. С 1918 года работал в органах НКВД и ВЧК. С 1921 года — председатель Военной коллегии Верховного Суда РСФСР. После создания СССР — председатель Военной коллегии Верховного Суда СССР (1926–1948) и одновременно заместитель председателя Верховного Суда СССР. Был председательствующим на крупнейших политических процессах во время сталинских репрессий. Многие современники Ульриха утверждают, что он лично расстреливал приговоренных — например, наркома юстиции Крыленко и начальника Разведывательного управления Берзина.

В Википедии отмечают, что Ульрих был заядлым любителем-энтомологом — единственной страстью, которая поглощала его в свободное время, было коллекционирование жуков и бабочек.

С виду был безобиден и добродушен.

В 1948 году решением Политбюро снят с поста председателя Военной коллегии и заместителя председателя Верховного Суда СССР за недостатки в работе, в частности, за «факты злоупотреблений служебным положением некоторыми членами Верховного Суда СССР и работниками его аппарата», и назначен руководителем Высших военно-юридических курсов при Военно-юридической академии.

В конце 80-х я допытывался у человека, которому (слава богу!) впрок ульриховская наука не пошла, его бывшего студента, а потом знаменитого «реабилитационного» прокурора Викторова, кто он, что он — Ульрих? Борис Алексеевич честно напрягал память — не вспомнил.

Ульрих умер в 1951 году от инсульта. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

Диввоенюрист Иона Тимофеевич Никитченко. Участник Гражданской войны. В 1928 году окончил 1-й Московский государственный университет. До августа 1938 года исполнял обязанности заместителя председателя Военной коллегии Верховного Суда СССР. С сентября 1938 года — заместитель председателя Верховного Суда СССР. Был членом Международного военного трибунала от СССР и до октября 1946 года участвовал в Нюрнбергском процессе.

Комиссия ЦК КПСС в своем докладе Президиуму ЦК КПСС от 9 февраля 1956 года в деятельности Никитченко отмечала следующее: «Бывший член Военной Коллегии Верховного Суда СССР Никитченко (ныне генерал-майор в отставке), возглавляя выездную сессию на Дальнем Востоке, не видя дел и обвиняемых, вынес по телеграфу 102 приговора… Он не только не вскрывал проводившуюся там органами НКВД массовую фальсификацию дел, но, наоборот, всячески потворствовал этой фальсификации и способствовал ее внедрению в работу аппарата НКВД».

Мирно скончался в 1967 году, похоронен на Введенском кладбище.

Диввоенюрист Иван Терентьевич Голяков. В 1925–1933 годах — заместитель председателя Реввоентрибунала Белорусского военного округа, с марта 1931 года — член Военной коллегии Верховного Суда СССР. В январе–апреле 1938 года — Прокурор РСФСР. Председатель Верховного Суда СССР (1938–1948). Один из организаторов сталинских репрессий, уточняет энциклопедия. Входил в состав секретной комиссии Политбюро ЦК ВКП (б) по судебным делам. Комиссия утверждала все приговоры о смертной казни в СССР.

С 1959 года на пенсии.

Собрал большую библиотеку художественной, правовой и иной литературы. Являлся издателем уникального исследования «Суд и законность в художественной литературе».

Умер в 1961 году в Москве. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

По окончании следствия перед направлением дела в Военную коллегию Верховного Суда СССР на первой странице обвинительного заключения ставились заметные римские цифры «I» или «II», что означало: в первом случае подсудимый приговаривался к расстрелу, во втором — к лишению свободы. Это сильно облегчало работу судей; оставалось лишь неукоснительно выполнять эту установку.

«Не пора ли нажать на этого господина?»

26 мая 1937 Ежов направил Сталину копию заявления Белобородова (в 20-е годы — нарком внутренних дел РСФСР, арестован в августе 1936 г. по обвинению в связи с троцкистами). В своем заявлении Белобородов называл тех, кто разделял взгляды троцкистов. Будучи недовольным приведенными в заявлении показаниями Белобородова, Сталин на сопроводительном письме к указанному заявлению написал: «Ежову. Можно подумать, что тюрьма для Белобородова — трибуна для произнесения речей, — заявления, касающиеся деятельности всякого рода лиц, но не его самого. Не пора ли нажать на этого господина и заставить его рассказать о своих грязных делах? Где он в тюрьме или в гостинице? И.Ст.».

На Белобородова «нажали», он «во всем признался», и его расстреляли.

«Пожалуй, самыми мрачными страницами нашей истории явились беспредельные репрессии… в первую очередь, в отношении тех, кто всю свою жизнь посвятил борьбе за свержение царского самодержавия, борьбе за победу пролетарской революции» — так написал в своей книге «Репрессированное правосудие» (2001) полковник Николай Смирнов, многие годы проработавший в Военной коллегии, а затем помощником председателя Верховного Суда СССР. Книгу жутко читать, кровь обильно сочится по ее суховато написанным строчкам, но обратите внимание, что автор искренне считает «в первую очередь» самыми мрачными страницами.

Одним из тех, кто «всю свою жизнь посвятил борьбе за победу пролетарской революции», безусловно, был Николай Крыленко, первый верховный главнокомандующий вооруженными силами революционной России, а потом многолетний нарком юстиции. Это он, Крыленко, был пламенным обвинителем на многочисленных фальсифицированных процессах (скажем, правых эсеров или Промпартии), он один из тех, кто добился того, чтобы отечественное правосудие превратилось в то, во что превратилось.

А к 1937 году оказалось, что это именно он и другие участники организации «правых» «давали областным работникам — участникам контрреволюционной организации — директивы о том, чтобы они широко привлекали к уголовной ответственности по обвинению в совершении контрреволюционного саботажа середняков, бедняков и колхозников за невыполнение государственных обязательств». Это, как неожиданно выяснилось, именно ими «в контрреволюционных целях давалось расширительное толкование закона от 7 августа 1932 года, который применялся к самым незначительным случаям хищения имущества из колхозов, совхозов, других государственных или общественных предприятий и учреждений. Было разрешено применять названный закон народным судам, хотя он подлежал применению только краевыми и областными судами, в результате резко возросло число осужденных».

Подчеркиваю:

Хотя «расширительное толкование закона от 7 августа 1932 года, который применялся к самым незначительным случаям хищения имущества», вовсю применялось многие годы и после казни Крыленко.

Судьбы судей

Бывший заместитель председателя Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда СССР Федор Михайлович Нахимсон, приговоренный в январе 1939 года к расстрелу, в судебном заседании по своему делу заявил, что в результате сильных избиений на предварительном следствии он вынужден был оклеветать себя и других ни в чем не виновных людей. При этом он отрицал показания Крыленко о вербовке его, Нахимсона, в организацию «правых».

Нахимсон умер в тюрьме в ожидании расстрела.

Отто Янович Карклинь, заслуженный большевик, бывший заместитель председателя ВС СССР первого состава, а к моменту ареста управляющий отделением одного из совхозов в Крыму (!).

В течение десяти месяцев Карклинь не признавал себя виновным ни в чем. Однако в результате «применявшихся в то время методов следствия» был вынужден признаться в том, что в 1933 году был завербован в антисоветскую организацию первым секретарем Крымского обкома партии Семеновым (расстрелян). В суде он отказался от этих показаний.

«Я стар. Но я верю, я верю беспредельно в нашу партию и наше правительство, я верю, что мое дело получит в Военной коллегии правильное освещение, и обращаюсь лично к вам, гр-н председатель, с убедительной просьбой ускорить разборку моего дела».

С «гражданином председателем» Военной коллегии Карклинь вместе работал и даже считался его начальником. Но жаловаться нечего, приговор получил щадящий — по «II» категории — 10 лет.

Умер в лагере в 1942 году.

Из пяти бывших судей Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РСФСР первого состава подверглись репрессии трое — двое были расстреляны, один умер в тюрьме.

Зампредседателя Судебной коллегии Николай Михайлович Немцов. После окончания средней школы с тринадцати лет работал слесарем на патронном заводе. В апреле 1918-го руководил организацией перевозки бывшего царя Николая Романова и его семьи из Тобольска в Екатеринбург, где они и были расстреляны.

На следствии Немцов назвал дела, по которым, как он считал, им приняты «несправедливые решения», однако не было принято никаких мер к исправлению судебных ошибок, если они действительно были допущены. Этого в то время и не требовалось — главное, было получить от арестованного показания о его вредительской деятельности. А соответствовало ли это действительности, не имело значения.

Расстрелян.

Член Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РСФСР первого созыва Михаил Иванович Челышев возглавлял Московский губернский суд. Последняя его должность — заместитель председателя Главного суда Дагестанской АССР.

С именем Челышева органы НКВД связывали преступную деятельность многих судей Верховного суда РСФСР. Он тоже был арестован, заключен в тюрьму и умер в тюремной больнице, не дождавшись окончательного решения по своему делу, существо которого было очевидным: его, как и многих, тоже бы расстреляли — на обвинительном заключении стоит «I».

Третьим из пяти судей Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РСФСР первого состава, которых необоснованно репрессировали, был знаменитый Яков Христофорович Петерс, один из руководителей ВЧК, организовавший «расследования» по «заговору послов», или «покушения на Ленина» Фанни Каплан. По правде сказать, в его биографии многое требовало самых суровых решений по любому из кодексов. Но уже в 50-е годы допрошенные в ходе реабилитации «охарактеризовали Петерса как стойкого коммуниста, не дававшего никаких поводов к сомнению в его политической честности».

Расстрелян. Его судила все та же Военная коллегия (Матулевич, Зарянов и Ждан).

Еще несколько заметных фигур.

Слушание дела Яна Яновича Кронберга (образование неполное среднее, начальник сектора специальных судов Наркомата юстиции СССР) заняло у Военной коллегии (Ульрих, Зарянов, Кандыбин) 15 минут. Трудно себе вообразить, чтобы за это время могло быть рассмотрено даже самое простое уголовное дело. Впрочем, ничего и не рассматривали, а лишь оформляли заранее принятые решения.

Кронберг расстрелян.

Георгий Яковлевич Мерэн в 1934 году был назначен председателем Воднотранспортной коллегии Верховного суда СССР. Образование начальное.

На допросах Мерэн показаний о своей какой-либо преступной деятельности не дал. На последнем допросе пояснил, что, скажем, за 20 лет знакомства с Берзиным (Эдуард Берзин — один из руководителей ОГПУ, начальник Дальстроя; расстрелян) встречался всего лишь два раза. В августе 1937-го он приходил к Берзину за справкой о совместной с ним работе в 1917 году в армейском комитете 5-й армии.

Обвинительное заключение никем не утверждалось, и дело Мерэна направляется на рассмотрение «двойки» — народного комиссара внутренних дел Ежова и прокурора СССР Вышинского. На основании их совместного постановления был расстрелян.

Судья из числа бывших членов первого состава Кассационной коллегии по уголовным делам Верхсуда РСФСР Николай Семенович Уманский в 1937 году был председателем Челябинского областного суда. Завербован был лично первым секретарем обкома Рындиным (расстрелян).

В материалах дела по обвинению Уманского имеется донос заведующей секретной частью Челябинской областной прокуратуры Черноскутовой, направленный начальнику 3-го отдела Управления НКВД Челябинской области Луговцеву. В доносе говорится, что в 1935–1936 годах по вине заведующего областным земельным управлением Ануфриева было незаконно растрачено 400 000 рублей на различного рода банкеты, на необоснованное повышение заработной платы некоторым лицам и др. Об этом было доложено областному прокурору Уманскому, который не дал санкции на привлечении к уголовной ответственности Ануфриева, заявив, что вопрос об Ануфриеве будет разрешен в партийном порядке.

В результате покровительства Уманского к ответственности «вредитель Ануфриев не был привлечен за такую огромную сумму», утверждалось в доносе. Высказывалось предположение, что Уманский не только приятель Ануфриева, но «может быть, и больше». Поскольку «Ануфриев враг народа, то в отношении Уманского нужно также посмотреть, что он за личность», — считала Черноскутова. Этот донос заканчивался словами: «Я уверена в том, что Уманский враг, и он должен быть разоблачен».

Уманский расстрелян.

Председатель Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда РСФСР Алексей Александрович Лисицын. К делу приобщена «Справка на исключенного из ВКП (б) партийной организацией НКЮ и Верховного суда РСФСР Лисицина А.А.». В справке указывалось, что начало оппозиционной деятельности Лисицына относится еще к 1923 году. На общем партийном собрании ячейки Верховного суда РСФСР 14 ноября 1923 г. он выступил с критикой партии, заявив: «Наша партия страдает главным образом от зол: бюрократизма, карьеризма и идеализма».

Через 15 лет настало время за эти слова ответить.

Разоружившийся перед следствием Лисицын привел конкретные примеры своей враждебной деятельности. Вредительством считал Лисицин, скажем, свой отказ «активно участвовать» в разработке нового Гражданского кодекса РСФСР. Или — из вредительских побуждений многим жалобщикам отказывал в личном приеме.

В результате Лисицин сформулировал, во всяком случае, так значится в протоколе его допроса, в каких направлениях велась подрывная и вредительская работа контрреволюционной организацией, участником которой он являлся.

Это выписка из единственного протокола допроса Лисицина.

Военная коллегия (Ульрих, Романычев, Дмитриев) приговорила его к расстрелу.

Председатель Военно-транспортной коллегии Верховного суда СССР Юрий Юрьевич Межин (Юрис Межиньш). Через два месяца после ареста направляет на имя наркома внутренних дел заявление о том, что «решил твердо стать на путь полного и безоговорочного осуждения всей своей контрреволюционной деятельности и полностью и до конца разоружиться перед Советским правительством и советским народом». Нежелание давать показания до сих пор Межин объяснил своей «нерешительностью и малодушием».

Межин признавался в том, что в разное время (по указаниям наркома Рудзутака; расстрелян) участвовал «во вредительской реорганизации аппарата управления железнодорожным транспортом, осуществлял вредительские методы ремонта пути, срывал планы ремонта путей, дезорганизовал работу щебеночных заводов».

Военная коллегия (Ульрих, Никитченко и Рутман) приговорила Межина к расстрелу. Судебное заседание длилось всего 15 минут, как это отмечено в протоколе.

В тот же день Межина расстреляли.

Член Военно-транспортной коллегии Верховного суда РСФСР (по совместительству) Дмитрий Васильевич Усов.

Работник ОГПУ. В декабре 1930-го его назначают заместителем начальника Главной инспекции по милиции при ОГПУ, а затем заместителем начальника Главного управления рабоче-крестьянской милиции. Усов одновременно является заместителем председателя Моссовета, ведает вопросами благоустройства Москвы. С января 1937 года — заместитель начальника 1-го отдела Главного управления государственной безопасности НКВД СССР, другими словами, ему доверяют охрану «первых лиц страны».

Оказывается, в 1936 году по заданию Ягоды он готовил террористический акт в отношении Сталина, Молотова и Ворошилова. Этот акт он должен был осуществить во время праздничных торжеств 1 мая на Красной площади.

Будучи заместителем начальника 1-го отдела ГУГБ НКВД, Усов умышленно задерживал выдачу денег сотрудникам НКВД, занятым охраной членов и кандидатов в члены Политбюро ЦК ВКП (б).

Что же касается вредительских акций во время его работы в Моссовете, они заключались «в срыве очистных работ, озеленения и освещения города, в срыве ремонта мостовых. О своей вредительской работе в Моссовете Усов периодически информировал Ягоду, Агранова и Прокофьева».

Военная коллегия (Ульрих, Дмитриев и Климин) приговорила Межина к расстрелу.

Второй председатель Верховного суда РСФСР Иван Лазаревич Булат.

Окончил два класса сельской школы.

С 1932 г. сблизился с Крыленко — «до крайности озлобленным человеком против Сталина». Крыленко говорил: «Теперь, если что-либо скажешь против руководства, тебя немедленно объявят врагом народа».

Военная коллегия (Зарянов, Ждан, Климин) приговорила Булата к расстрелу — за 15 минут. За это время Булат успел полностью признать себя виновным и полностью подтвердил все показания, данные на следствии. А также просил о снисхождении.

В тот же день был расстрелян.

Заместитель председателя Верховного суда РСФСР доктор государственных наук Яков Леонтьевич Берман. Тоже славная биография: всю Гражданскую на политических постах.

Арестован с личной санкции Сталина.

Среди главных преступлений Бермана: был завербован «террористами Мрачковским С.В. и Смирновым И.И. в боевую террористическую группу».

4 сентября 1937 г. дело рассмотрено Военной коллегией (Ульрих, Стельмахович и Ждан). Берман виновным себя признал, правда, заявил, что Мрачковского не встречал с 1924 г., а Смирнова — с 1932-го.

В тот же день Бермана расстреляли.

Заместитель председателя Верховного суда РСФСР Василий Николаевич Манцев.

С 1918-го последовательно занимает видные должности в ВЧК, член коллегии, зампред Московской ЧК (председатель сам Дзержинский), председатель Всеукраинской ЧК, начальник Особого отдела Южного фронта.

• В 1922–1923 гг. — народный комиссар внутренних дел Украины.
• В 1924–1936 гг. — ректор Промышленной академии, замнаркома финансов СССР, председатель Всесоюзного совета физической культуры.

«Во Всесоюзном совете физической культуры с ним были связаны директор Института физкультуры и председатель спортивного судейского комитета, тоже являвшиеся членами антисоветской организации. В названном Совете ими проводилась работа по срыву правильной постановки учебы в Институте физкультуры».

Ужас, что творили эти враги народа!

Манцев много раз допрашивался и на допросах не признавал себя виновным. Протоколов этих допросов в материалах дела нет. Видимо, их вообще не составляли. Они не были нужны следователям, коль скоро арестованный не признает себя виновным. Им нужны были признательные показания. Вот тогда и составлялись протоколы.

Расстрелян.

Зампредседателя Верховного суда РСФСР Александр Еремеевич Минкин. Специального образования не получил, освоил специальность наборщика.

В 1924 году, «по сведениям, которые не удалось проверить, — утверждалось в постановлении на арест, — Минкин, будучи посланным Главным концессионном комитетом при СНК в заграничную командировку в Германию, Англию, Италию, тормозил движение дел, задерживал грузы и подозревался в устройстве крушения поездов».

Кроме того, в 1936 году Минкин «сдал в библиотеку Кремлевской больницы троцкистские книги и письма врагов народа Троцкого, Зиновьева и Каменева». Это им было сделано, утверждалось в обвинительном заключении, «в целях распространения контрреволюционной литературы».

Восемь лет лагерей.

После освобождения арестован вновь. Постановлением Особого совещания МГБ — 10 лет. Отбывая наказание в Дубровлаге, умер в 1955 году.

Бывшая судья Верховного суда РСФСР, к моменту ареста консультант отдела жалоб наркомата юстиции СССР Нина Александровна Торская. Участница Гражданской войны. Судьей утверждена в 1933 году.

В справке на арест указывалось, что показаниями бывшего председателя Верховного Суда РСФСР Булата Торская изобличена как активная участница организации «правых», по заданию которой проводила вредительскую деятельность «в системе Верхсуда». Булат дал Торской задание, чтобы она при рассмотрении уголовных дел в отношении обвинявшихся в совершении контрреволюционных преступлений максимально смягчала им наказание. Это задание Торская выполняла, показал Булат.

Торская показала, к чему сводились установки Булата. Ей было предписано максимально смягчать наказания лицам, обвинявшимся в совершении контрреволюционных преступлений, а то и прекращать такие дела. Она не могла вспомнить, по каким конкретным делам принимались такие решения. Вместе с тем она утверждала: «За последний год, рассматривая дела по контрреволюционным преступлениям, я вынесла около 200 решений, по которым максимально снизила меру наказания, и около 30 дел вовсе прекратила».

Кстати, ни к одному из этих 230 дел никто не возвращался.

За 20 минут Торская была приговорена к расстрелу.

Екатерина Ивановна Калинина, судья Верховного суда РСФСР, жена Михаила Ивановича Калинина, председателя Президиума Верховного Совета СССР.

Стойкая революционерка. В 1924 году разоблачила своего родного брата Владимира Лорберга, узнав, что он сотрудничал с царской охранкой. Она потребовала, чтобы он явился в ОГПУ и заявил о своей прошлой работе в качестве агента охранки. Брат выполнил это требование, после чего был арестован и расстрелян.

В протоколе допроса зафиксировано такое заявление Калининой: «Признаю, что я являюсь участником контрреволюционной организации «правых»… Мы считали, что только установки «правых» в отношении села дадут правильное решение крестьянского вопроса. Нередко говорили о Сталине как о главном виновнике гибельной линии партии на коллективизацию сельского хозяйства… были согласны с тем, что необходимо отстранение Сталина от руководства партией и переходе этого руководства в руки «правых».

Приговорена к заключению в лагерях.

9 мая 1945 года Екатерина Ивановна письменно обратилась к Сталину за помилованием:

В возрасте 63 лет (после того как была признана инвалидом) помилована и освобождена из Устьвымлага 14 декабря 1945 года по специальному указу Президиума Верховного Совета (указ подписан секретарем Президиума, а не ее мужем — «всесоюзным старостой»). Вернулась в Москву, но встречаться с Михаилом Ивановичем отказалась, считая, что он ее предал. Была направлена в ссылку вскоре после смерти Калинина. Официальная реабилитация заняла еще восемь лет, когда она получила документ, в котором говорилось, что «не было никаких доказательств ее антисоветской деятельности».

Умерла в Москве в 1960 году.

…Можно продолжать еще долго.

***

Из 33 судей, входивших в первый состав Верховного суда РСФСР, были расстреляны в 1936–1939 годах десять, двое лишены свободы на различные сроки, один умер в тюремной больнице. Реабилитированы все, разные люди — хорошие и нет, дельные юристы и безграмотные недоучки. Другого и быть не могло: обвинения против них были абсурдны и не основывались ни на чем. Кроме цифр «I» и «II», проставленных следователями на первой странице обвинительного заключения.