Битва цифр

Начало сентября, которое одновременно и «церковное новолетие» (по юлианскому календарю год начинается 1 сентября), и старт политического сезона, ознаменовалось двумя громкими акциями под эгидой РПЦ. В обеих российских столицах — Москве и Санкт-Петербурге — прошли массовые крестные ходы.

В Москве 7 сентября — в честь недавно учрежденного патриархом праздника Собора московских святых (на самом деле это «воцерковленный» День города — первое воскресенье сентября). В Петербурге 12 сентября — в день памяти св. Александра Невского, небесного покровителя города.

Если питерское шествие проходит каждый год и уже мало кого удивляет, то московское принесло ряд сенсаций. Главные из них — неожиданная массовость и радикальная политическая повестка. Впрочем, чисто внешне оба шествия мало напоминали церковные: небольшое число хоругвей тонуло в море всевозможных флагов и транспарантов.

Власти примерно одинаково оценивают число участников обоих крестных ходов: в Москве — 34–40 тысяч, в Петербурге — около 30. Однако «православная общественность» настаивает на других цифрах. Уже 7 сентября в чатах участников московского хода мелькали цифры 100–150 тысяч. А неожиданно жирную точку в этих спорах 12 сентября поставил сам патриарх Кирилл, выступая с амвона Троицкого собора московского Данилова монастыря. Он обрушился с критикой на «многих сомневающихся людей», не назвав их, конечно, по именам. За то, что

Кто же эти перепугавшиеся? Ведь оценка, в 10 раз отличающаяся от патриаршей, исходит от официальных московских властей и МВД. Ее ретранслировала официальная пропаганда, уделив обоим крестным ходам более чем скромное место в своих информационных сводках. Например, RT вообще не заметил московского шествия, а «Россия 24» поставила его на третье место после съезда российских армян и экологической акции партии «Новые люди».

Серьезность своих выводов и непоколебимость своих политических позиций — назло «перепугавшимся» чиновникам — патриарх подкрепил очередной ссылкой на семейное предание, соединяющее его неразрушимой скрепой с «президентом страны нашея Владимиром Владимировичем». Вообще, центральной темой проповедей Кирилла последнего времени, независимо от праздника, стала глубокая православная вера президента РФ. Иногда кажется, что даже более глубокая, чем у самого патриарха.

«В первую очередь, — заявил патриарх, выйдя на амвон 12 сентября, — нельзя не сказать о нашем президенте. Ну ведь все были безбожники, и вдруг избирается человек — откуда? Из разведки, из спецслужб. Какие там верующие? Так нет же, появляется глубоко верующий человек, воспитанный своими родителями. И я радуюсь такому совпадению, что Владимир Владимирович жил недалеко от Преображенского собора в городе Петербурге, тогдашнем Ленинграде, где служил мой отец.

Чем не гарантия патриаршей неприкосновенности?

Задачи патриарха

Организуя масштабный крестный ход в Москве — впервые ко Дню города, — патриарх ставил перед собой несколько задач. На фоне лавинообразно нарастающих слухов об ухудшении его состояния здоровья важно было показать, что он в отличной форме — может пройти 6 км в облачении по улицам Москвы.

Начало правления Кирилла в декабре 2008 года сопровождалось странным пророчеством, которое он произнес в эфире «Первого канала». Тогда еще митрополит Кирилл так прокомментировал смерть своего предшественника Алексия II: «Иногда Господь некоторое время дает церкви некое испытание, когда во главе ее стоит человек престарелый и практически уже не способный к управлению… Святейший патриарх ушел, оградив нашу церковь от этого трудного времени». Алексию II на момент смерти было 79 лет — Кирилл достигнет этой черты через пару месяцев…

Вторая задача: напоминание власти, что Москва (а стало быть — и вся Россия) остается православной, несмотря на заметную миграцию и на то, что у мечетей на главные мусульманские праздники собирается больше верующих, чем в храмах РПЦ на Пасху.

Так, по данным Духовного управления мусульман Европейской части России, на праздник Курбан-байрам в июне этого года к четырем московским мечетям пришло около 250 тысяч верующих. Распространенная православно-патриотическими каналами цифра в 100–150 тысяч крестоходцев очевидно не перекрывала мусульманские показатели, поэтому патриархия «сгенерировала» другую.

Во всем этом чувствуется и привкус антииммигрантской повестки, которую Кирилл стал активно продвигать на Всемирных русских народных соборах эпохи СВО.

По этой логике, например, оба дня памяти почитаемой в народе блаженной Матроны («Матронушки Московской») назначили на 8 марта и 1–2 мая.

По словам замуправделами Московской патриархии, для достижения поставленных патриархом задач планировалось собрать по приходам, монастырям и прочим церковным учреждениям 20 тысяч человек. В конце августа управление делами патриархии разослало по приходам циркуляр, отменив 7 сентября поздние литургии во всех храмах Москвы, кроме храма Христа Спасителя, и предписав выделить по 30 участников крестного года от одноштатных (с одним священником) храмов и по 50 — от многоштатных.

Что-то пошло не так

Но ситуация вышла из-под контроля управления делами патриархии. Конечно, приходы и монастыри предписание выполнили, но выделенные ими клирики и прихожане визуально растворились в массах радикальных участников от «Русской общины», «Имперского легиона», движения «Сорок сороков», клубов футбольных фанатов и прочих подобных групп.

Картинка получилась, пожалуй, покруче «Русского марша», проводившегося где-то в отдаленных спальных районах. Море красных флагов и речевки: «Мы русские — с нами Бог», «Русские, вперед!» и даже «Россия для русских».

Явными фронтменами крестного хода стали члены движения «Русская община», еще недавно балансировавшего на грани признания его экстремистской организацией, а ныне официально сотрудничающего с РПЦ.

В истории этого движения немало конфликтов с российскими мусульманами. Пожалуй, самый громкий из них разразился весной 2023 года в московском районе Косино, где мусульманской общине вроде как выделили землю под мечеть (напомним, что в Москве с примерно полуторамиллионным мусульманским населением действует всего четыре мечети).

Строительству помешала, в первую очередь, «Русская община», на которую тогда обрушился Рамзан Кадыров, потребовав либо мобилизовать, либо посадить ее активистов. В прошлом году уполномоченный по правам человека Чеченской Республики Мансур Солтаев требовал от МВД, СК и Генпрокуратуры РФ оценить законность деятельности «Русской общины», полагая, что она разжигает межнациональную и межрелигиозную рознь.

Уже по итогам нынешнего московского крестного хода, пожалуй, самый влиятельный чеченский генерал Апти Алаудинов назвал действия и риторику «Русской общины» провокационными.

Инициатором создания «Русской общины» обычно называют бывшего омского депутата и пиар-менеджера губернатора Полежаева Андрея Ткачука. «Русскую общину» поддерживает православный олигарх Константин Малофеев (это видно, в частности, по публикациям Андрея Афанасьева на принадлежащем Малофееву портале «Царьград»), а другим предшественником организации было антиабортное движение «За жизнь» во главе с Евгением Чесноковым.

Сегодня «Русская община» заявляет о наличии у нее 140 региональных подразделений и примерно полутора миллионов постоянных подписчиков на соцсети и каналы движения. Как отмечала «Новая», в публичное пространство «Русскую общину» вывела официальная пропаганда, когда политическая повестка в стране накренилась резко вправо.

Однако даже на этом политическом фоне деятельность движения выглядит радикально: нападения на мигрантов, конфискация (воровство!) товара, которым они торгуют, «патрулирование» районов, где живут мигранты, более того — «причинение смерти по неосторожности». В последнем активистов «Русской общины» подозревают в связи с инцидентом 3 мая этого года во Всеволожске, где они ворвались в квартиру мигрантов, используя спецсредства, после чего в квартире начался пожар, в котором сгорел мужчина. 25 мая в подмосковном Щелкове члены «Русской общины» напали на игрока футбольной команды Diesel, сломав ему челюсть. Перечень инцидентов такого рода можно продолжать…

На таком фоне в феврале этого года уже упоминавшийся замуправделами Московской патриархии архиепископ Савва (Тутунов) написал, что патриарх Кирилл отдал «личное указание» благословить «Русскую общину».

По замыслу патриарха, движение должно заняться «сохранением и защитой русской идентичности», то есть как бы перейти от негативной повестки («против кого дружим?») к позитивной. Так что в какой-то мере, патриарх сам вручил радикалам ключи от крестного хода.

Было очевидно, что власти не ожидали этого шествия: выставленные недалеко от храма Христа Спасителя рамки металлодетекторов не справлялись с наплывом «крестоходцев», а полицейское оцепление выглядело явно слабовато. «Угроза общественной безопасности», которую в условиях СВО власти чуют в любом большом скоплении людей, была налицо.

Показателем беспокойства властей стало экстренное укрепление оцепления оперативными сотрудниками ФСБ и ФСО, выдвинувшимися на место (последние имели соответствующие шевроны на форме).

Крестный ход в Петербурге не был столь массовым, но по градусу радикализма в чем-то даже превзошел московский. Например, в столице изымали на рамках так называемые имперки — альтернативную госсимволику бело-желто-черного цвета, как бы намекающую на «изменение конституционного строя», то есть на восстановление монархии в России. В Петербурге же эти знамена составили большую часть видеоряда. Встречались даже черные знамена с черепом и костями, но их сотрудники полиции постепенно изъяли.

Если в Москве принуждением к участию в крестном ходе занимались только по церковной линии, а основная масса (радикалы) пришла все-таки по собственной инициативе, то в Питере использовался админресурс местных властей: на крестном ходе в честь Александра Невского традиционно выступает именинник — Александр Беглов. «Новая» располагает скриншотом из чата студентов университета «Военмех» имени Д.В. Устинова, где в обмен на участие в крестном ходе администрация обещает баллы по физкультуре.

…Видно невооруженным глазом: патриарх Кирилл хочет быть политиком, оставаясь в обойме самых влиятельных людей страны. Именно это его стихия, а не мистика или богослужения. Но отсутствие профессиональных навыков ставит его в уязвимое положение на этом поле. Используя бренды патриарха и РПЦ, инициативу вполне могут перехватить и уже перехватывают силы, которых эта церковь не контролирует. Что может быть чревато политическими неприятностями и лично для патриарха — человека, по его собственному определению, престарелого…